Космическое Раскрытие – 6: Кто управляет Тайной Космической Программой? Интервью Эмери Смита с Рэнди Крамером
Э.С.: Сегодня на программе Космическое Раскрытие Рэнди Крамер. Он делится с нами своим опытом в ТКП. Рэнди, добро пожаловать.
Р.К.: Спасибо. Рад быть здесь.
Э.С.: Существует множество разных скрытых программ, как военных, так и корпоративных и, конечно, ТКП, в которой служили Вы. Какова разница между всеми этими подразделениями и агентствами?
Р.К.: За последние десятилетия появился ряд программ, развившихся из намного более ранних корпоративных программ, программ независимых подрядчиков, программ обратного восстановления, а также программ разных военных разведывательных агентств. По существу, этим может заниматься любое из вышеперечисленных подразделений, если оно способно получать информацию для развития технологии и каким-то образом обретать финансирование.
Если вы можете заявить: “Эй, у нас есть ставка в игре и технология, претендующая на место за столом”, тогда это обеспечивает организации или группе военной разведки или корпорации участие в более крупной программе. В этом смысле речь идет о конкуренции. Все хотят разработать лучшую систему движения. Все желают создать самое лучшее направленное энергетическое оружие. Все жаждут получить самую лучшую программу генетического дополнения так, чтобы оказаться на высоте по сравнению с другими программами.
Честно говоря, в основном, это удовлетворение амбиций эго или денежная компенсация. То есть, просто конгломерат пайщиков, каждый из которых обладает способностью развивать технологию и вкладывать ее в более крупный общий котел. Мы занимались этим десятилетиями. И все же еще не достигли такого состояния, чтобы построить самый лучший космический корабль или самое лучшее оружие. Поэтому имеет место непрерывно развивающийся процесс. Инженеры постоянно движутся в направлении, в котором считают необходимым двигаться.
Вот почему одновременно могут осуществляться 20 или больше разных параллельных программ. Вероятно, лет еще эдак через 50 мы увидим самый лучший корабль, самое лучшее оружие и самое лучшее генетическое дополнение, которые смогли разработать. Мы называем это “грандиозным скоплением стряпни”, хотя обычно не употребляем слово “стряпня”. Это просто мешанина из многих разных агентств и многих разных программ, которые развивались десятилетиями. В одних случаях участие одних агентств или подразделений было более широким, в других более узким, чем участие других.
Некоторые программы весьма неохотно работали совместно. И еще нам приходилось сотрудничать с обитателями Новой Швабии, поскольку мы были вынуждены это делать. Они тоже не горели особым желанием работать с нами. Во всяком случае, это не нравилось обеим сторонам. (Смеется)
Э.С.: Каково происхождение тайной военной космической программы? Когда она возникла на самом деле?
Р.К.: Ну, в связи с этим имеются разногласия и ведутся дискуссии. Все зависит от того, на какое время назад вы желаете вернуться, и какой вид технологии был обретен в то время. Я бы сказал, что главной отправной точкой стала Вторая мировая война. Если вы хотите сказать, что наша собственная космическая программа – это наши собственные корабли, наш собственный персонал и наше собственное оборудование, которые были… В общем, по-моему, процесс исследования и развития начался в 1940-е годы. И к середине 1950-х годов у нас появились первые несколько средств патрулирования и свои собственные пилоты. Это и были начальные стадии секретных военных космических программ – 1940-50-е годы.
Э.С.: Откуда программы получают финансирование?
Р.К.: Ох, это сочетание разных источников. Кое-какие суммы поступают из банковской индустрии, глобальной банковской системы. Имеются и частные инвесторы, деньги вкладываются некоторыми самыми богатыми семьями на планете. И еще существуют военные разведывательные и неконтролируемые агентства, качающие средства из черных бюджетов, из, скажем, производства и продажи героина, кокаина и других наркотиков на черном рынке.
В общем, денежные средства поступают из многих разных мест. Не все они легальные, и одни более незаконные, чем другие. Да и из общего бюджета исчезают триллионы долларов в год. А уж он не имеет никакого отношения к черному бюджету.
Э.С.: Верно.
Р.К.: Итак, денежные средства перекачиваются отовсюду: из черного бюджета, торговли наркотиками, плюс частные инвестиции, плюс банковская индустрия, плюс то, что сейчас называется межгалактической торговлей. Последнее – это когда мы производим товары и продаем их по всей галактике. То есть, мы ведем бизнес со всеми, выручаем огромные суммы денег, а затем вновь вкладываем их в программы. Полагаю, речь идет не о триллионах долларов в год, а о квадрильонах.
Э.С.: Чем мы можем торговать со звездами? Разработкой месторождений? Людьми?
Р.К.: Всем понемногу. По-моему, три главных предмета экспорта – это военная технология, пиво и детская одежда. По-видимому, детская одежда предназначается вовсе не для детей, а для людей, ростом и размером с детей.
Э.С.: Ростом и размером с детей означает инопланетное происхождение?
Р.К.: Да. Это инопланетяне ростом 0,9-1,5 м. (Смеется)
Э.С.: Вы их видели?
Р.К.: Конечно.
Э.С.: Давайте поговорим о структуре… Прямо сейчас, кто на самом деле управляет планетой и этими агентствами? Кто входит в этот 1%?
Р.К.: Вот как понимаю это я: скажем, имеется метафорический стол, и те, кто делают ставки в игре, получают места за этим столом. За ним ведутся многочисленные дискуссии, осуществляются многие маневры, заключаются сделки, в общем, люди могут получить то, что хотят. Но ни один человек за столом не обладает полномочиями диктовать кому-то другому. Потому что все другие могут ставить палки в колеса, если того хотят.
В каком-то смысле, это серьезная тупиковая ситуация, когда каждый заявляет: “Ну, если я не получу то-то и то-то, тогда может случиться то-то и то-то. У вас замечательный бизнес, и было бы неприятно, если бы с ним что-то случилось. Ну, там пожар или что-то еще”. В общем, конкуренция в чистом виде. Хотя, одновременно, конкуренция в каком-то роде балансирует ситуацию.
В общем, думайте об этом как о множестве людей, конкурирующих друг с другом, но поскольку ни один человек или агентство не в состоянии контролировать всё, “в конце дня” все они вынуждены сотрудничать друг с другом ради общей цели. Поэтому при наличии множества различий, споров и разногласий, в основных вопросах, касающихся безопасности Солнечной системы, развития, технологического развития и межгалактической торговли, существует единое мнение. Все участники находят способы сотрудничать так, что все сидящие за столом люди продолжают развивать желаемую технологию и делать желаемые триллионы долларов.
Э.С.: То есть, Вы утверждаете, что у этих людей, страдающих манией величия, на первом место стоит эго? И, в то же время, они вынуждены сотрудничать, поскольку у каждого имеется компромат на других?
Р.К.: Да. Мой бригадный генерал говорил, что самое худшее, с чем им приходится иметь дело на встречах, – это то, что называется ментальностью генерального директора: “Я намерен делать это по-своему. Меня не волнует, что думаете все вы. Если я не получу того, что хочу, идите вы все к такой-то матери”. Поэтому “да”. Эго в чистом виде. Еще мой генерал сравнивает их с множеством кричащих детей, сидящих за одним столом. Иногда им просто нужно дать соску, и они заткнутся.
Э.С.: Верно. (Оба смеются) Можем ли мы на минутку прерваться? Давайте посмотрим на наш метафорический стол более пристально. Давайте познакомимся с каждым человеком, агентством, организацией или корпорацией. Как Вы думаете, сколько человек является частью круглого стола? Давайте познакомимся с каждым из них, которые Вам известны и о которых у Вас есть что рассказать.
Р.К.: Вот это вопрос! Конечно, я мог бы отговориться, сказав, что общее количество участников в группах и агентствах сводится к сотням, но на самом деле их количество приближается к тысячам, так как речь идет не просто о США. Мы рассуждаем глобально. Полагаю, что в тайных программах тем или иным образом принимают участие страны G20. То есть, это множество агентств, военных организаций, неконтролируемых агентств, корпоративных агентств, средств частных лиц и банковских денег из разных стран. В общем, множество мелких групп, составляющих большее целое.
Э.С.: Сидят ли за нашим метафорическим круглым столом инопланетяне?
Р.К.: Большинство сидящих за столом, 90-95%, – земные люди. Имеются и кое-какие инопланетяне, которым мы вынуждены доверять достаточно для того, чтобы включить в данный процесс. Но, в основном, 95% – люди, рожденные на Земле.
Э.С.: Те инопланетяне похожи на нас? Знаете ли Вы, откуда они?
Р.К.: Хм. Виды, с которыми мы работаем, и которые сидели бы за столом в настоящий момент… Я бы сказал, что преимущественно они выглядят так, как Вы и я. Если бы они проходили мимо Вас на улице, Вы бы не смогли заметить разницу. Всё сводится к чему-то глубинному. То есть, мы склонны больше доверять похожим на нас видам, чем тем, кто сильно отличается.
Вот почему мы стремимся создавать прочные альянсы и дружить с гуманоидными видами, очень похожими на нас. И меньше доверять другим видам, если не чувствуем, что можем их понимать: откуда они пришли и каковы их истинные мотивы. То есть, ответ “да”. В основном, за столом сидят люди и крошечный процент инопланетян, похожих на Вас и меня.
Э.С.: Почему инопланетяне вообще сидят за нашим круглым столом?
Р.К.: Ну, у каждого “игрока” имеется своя ставка или интерес. Я бы выразился так: в некоторых случаях инопланетяне здесь потому, что понимают, что в их интересах пытаться помогать нам проходить через процесс, не совершая ужасных, пугающих ошибок. Представьте старшеклассника, приходящего в младший класс, чтобы помогать. Видите ли, инопланетяне не обязательно здесь с целью получения больших денег, колоссальных прибылей или даже контроля. Просто, будучи более опытным, существо в данном сценарии может помочь нам понять суть самого процесса, сделать его более гладким, чтобы мы совершили как можно меньше фатальных ошибок.
Э.С.: То есть, Вы хотите сказать, что они просто стоят у нас за плечами и наблюдают за тем, что происходит, чтобы убедиться, что мы не наделаем по-настоящему радикальных ошибок. У меня есть небольшой опыт работы в проектах с инопланетянами, похожими на нас. И я согласен с тем, что именно этим они и занимаются: наблюдают за нами и просвещают в том, чего мы еще не осознаем, научно.
Р.К.: Думаю, следует остановиться и на еще одном положении. Большинство инопланетных видов понимают следующее: если мы вовлекаемся в неограниченное военное развитие, мы можем представлять собой огромную угрозу, все большую и большую военную угрозу, когда выходим в космос. Поэтому они стремятся контролировать нашу военную силу, усмиряя ее большей дисциплиной и мудростью.
Именно этим и занимаются успешные инопланетные виды, они не становятся диктаторами и доминирующими агрессорами. Полагаю, они понимают, что помогают нам не просто так. Они пытаются охранять и защищать оставшуюся часть вселенной в целом от того, кем мы могли бы стать, если бы нас не направляли в более позитивное русло.
Э.С.: Возвращаясь к вышеупомянутому столу… Мы говорили об инопланетянах и кое-каких корпорациях. Сидит ли за столом кто-то еще, кого Вы бы хотели присовокупить?
Р.К.: Ну, более конкретно можно упомянуть представителей Космического командования ВМС, очевидно, Корпуса морской пехоты специального назначения США, Космического командования вооруженных сил, Космического командования ЦРУ, Космического командования УНБ и так далее.
Я имею в виду следующее: каждое агентство, обладающее своей собственной технологией, имеет старших администраторов или офицеров, которым разведывательная информация предоставляется так, чтобы они могли принимать решения, участвовать и присутствовать за столом. Поэтому, место за столом предоставляется любому, кто является администратором высокого уровня или офицером в любой из вышеперечисленных организаций.
И еще, речь идет не только о США, но и о других странах G20.
Э.С.: Где проходят такие встречи?
Р.К.: Мой бригадный генерал участвует в подобных встречах на регулярной основе. Он рассказывает, что большую часть своего времени проводит, мотаясь туда и обратно, между Нью-Йорком, Вашингтоном, Бельгией, Гонконгом, Лондоном, Берлином, Токио, Пекином и Москвой. То есть, встречи проходят в разных местах по всему миру, в центрах армии, разведки, финансов и правительств по всему миру. Именно в таких местах бывает мой генерал.
Э.С.: Знаете ли Вы кого-нибудь за столом, кто пользуется технологией, намного более продвинутой, чем у нас имеется сейчас, в личных целях?
Р.К.: Ох, я бы предположил, что такое происходит всегда и везде. В любое время, когда есть кто-то, кто контролирует агентство, обладающее доступом к технологии и оборудованию, если это в их власти… Почему бы не заиметь свой собственный космический корабль? Почему бы не обзавестись своим собственным экипажем, который нигде не числится, на случай возникновения чрезвычайной ситуации и необходимости убраться отсюда к чертовой матери?
Поэтому, мой ответ “да”. Такое происходит повсюду. Но я не считаю, что такое творится на уровне, на котором представляет собой угрозу. Полагаю, в основном, это уровень защиты и эгоистического интереса, когда люди думают: “Ну, если начнется сумасшествие, мир подвергнется главному вторжению или возникнет угроза глобального взрыва, я хочу переправить семью и друзей в безопасное место. Так почему бы не заиметь свое оборудование, свой космический корабль и свой экипаж?”
Э.С.: Не могли бы Вы перечислить конкретно кое-какие корпорации, возможно, являющиеся частью круглого стола?
Р.К.: Скажем, Northrop Grumman производит TR-3B. Поэтому, как аэрокосмический подрядчик, он определенно занимает место за столом. Компания Боинг создает многие компоненты для космических кораблей. Они не обязательно строят весь корабль целиком, но многие компоненты: внутренние части, мебель, сидения. То есть, внутренние части, которые встраиваются в космический корабль. В общем, все те компании и особенно компании, относящиеся к аэрокосмической индустрии…
Э.С.: Верно.
Р.К.: …которые производят что-то, вносящее вклад в целое. Я знаю парня, который работал на заводе по строительству самолета B-2, они производили компоненты для крыльев. Вот что он рассказывал: “Смотри, иногда мы знали, что делали панели, не предназначавшиеся для B-2, но нам об этом не говорили. Просто требовали, чтобы мы производили их больше”. Как-то раз он даже осмелился спросить, почему они должны делать панели, не предназначавшиеся для B-2.
То есть, в некоторых случаях в одних тайных программах создаются технологии космических кораблей и их частей, но под зонтиком других компаний, скрытых экспериментальных или военных программ. А также, определенно, военные аэрокосмические подрядчики. В этом можно быть уверенными.
Еще есть такие компании, как General Electric и другие технические компании. Как Вы думаете, кто пишет всё программное обеспечение для всего? Кто для них просто “набиватели кодов”? Я имею в виду, вам приходится обращаться к людям, которые знают, как лучше всего выполнять подобную работу. И еще имеются независимые подрядные компании, такие как SpaceX.
Как-то раз меня спросили, почему эти парни всё еще пользуются ракетной технологией? Я ответил: “Ну, если речь идет о гражданской космической программе, тогда вам лучше верить в то, что они пользуются ракетной технологией, поскольку накладывается определенное ограничение. Но если вы считаете, что независимые подрядчики не развивают военные технологии, чтобы затем, втихую, продавать их военным, тогда вы не понимаете большую картину”. Вот почему мы можем видеть ракеты, которые строит Илон Маск, и не видим всего остального, что он создает для военных как частный подрядчик.
Э.С.: Или, между прочим, мы не видим того, что происходит в ракете…
Р.К.: Верно.
Э.С.: потому что сейчас армия интенсивно выдвигается в космос, это хранится в секрете. Люди всегда спрашивают, как рабочие могут загружать что-то в ракету, не видя, что это такое? А вы и не видите. Оно в капсуле.
Р.К.: Естественно. Всё наглухо запаковано. В ящике или в трубе. Таким образом, вы не видите, что происходит.
Э.С.: Основываясь на работе таких корпораций, как McDonnell Douglas, Raytheon и Northrop Grumman… Я заметил, что они делятся своей технологией с другими странами.
Р.К.: Да.
Э.С.: Хотя, например, самолет F-15 Eagle производится здесь, мы продаем его Израилю. Происходит ли такое нелегально с TR-3 и другими кораблями, которых мы не видим?
Р.К.: Конечно, безусловно. Это связано с засекречиванием и допусками. В этой связи я бы предположил следующее: даже если мы и продаем кому-то F-15, мы, определенно, не торгуем самым лучшим нашим оборудованием. То есть, да, мы продаем F-15, но у нас уже есть кое-что получше, чем F-15. Возможно, мы уже торгуем с другими странами даже TR-3B, но только устаревшими на десятилетия моделями, а мы уже создаем более свежие, новые и совершенные образцы.
То же самое справедливо и для технологий. Повторяю: хотя мы и делимся ими с другими странами, мы не предлагаем партнерам самые последние, самые лучшие и самые новые технологии. Мы продаем устаревшую технологию, хотя и она достаточно продвинутая, но не самая новая.
Э.С.: Естественно. Это как ситуация с iPhone. Уже имеется IPhone 25. Просто эта модель пока лежит на полке. Они не хотят делиться с нами всем одновременно. Как Вы и говорите, везде одно и то же.
Р.К.: Будьте уверены, они хотят выдоить свой доллар из каждого компонента.
Э.С.: Отличаются ли корпоративные космические агентства от военных космических агентств?
Р.К.: Да, и очень сильно. Честно говоря, а мне хотелось бы быть предельно честным, это не моя епархия. Лично я не очень хорошо осведомлен в данной сфере. Но я знаком с несколькими людьми, служившими в этих подразделениях. Я не знаю. Наилучший способ описания… Видите ли, корпоративные космические агентства в основном ориентированы на прибыль. Меньше всего их волнует этическая сторона вопроса. Поэтому корпоративные программы таковы, как мы бы о них думали. В первую очередь они ориентируются на получение прибыли. И их совершенно не волнует, как это делается.
Э.С.: Скажите, а корпоративные космические агентства и военные космические агентства когда-нибудь вступали в конфликт друг с другом?
Р.К.: О, да. Безусловно. Я хорошо помню один инцидент. Когда я был подростком, до начала действительной службы, в процессе подготовки меня забирали в подразделения Специальных сил Земли. Произошло событие… Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, где-то в Южной Америке. Так вот, посреди джунглей потерпел крушение инопланетный космический корабль. Нас сразу же направили туда следить за площадкой и обеспечивать ее безопасность.
Мы прибыли на место крушения первыми и обеспечили безопасность.Потом появились два других подразделения Специальных сил в черном камуфляже и сказали, что им приказано охранять площадку. Мы заверили их в том, что уже заботимся о безопасности места. Они согласились, отступили на несколько сотен метров и открыли огонь. Фактически, обе группы сражались за то, чтобы заполучить космический корабль.
Э.С.: О, Господи!
Р.К.: Видите ли, технология бесценна. Поэтому, по существу, наземным силам приказали сражаться друг с другом, чтобы посмотреть, кому удастся заполучить фрагменты технологии.
Э.С.: Такое происходит регулярно?
Р.К.: Лично я могу вспомнить только один подобный эпизод. Но считаю, что если подобное могло случиться однажды, тогда такое происходит всё время. Основываясь на том, как всё было в тот раз, не думаю, что это была аномалия.
Э.С.: А я-то полагал, что им бы следовало быть более цивилизованными. Конечно, я понимаю фактор конкуренции за обратное восстановление технологии. Да, за это будут убивать.
Р.К.: Довольно интересно следующее: участники той ситуации были очень цивилизованными. Когда все мы стояли и говорили друг с другом, все были очень вежливы и общались предельно вежливо. Когда команды начали расходиться, бывший с нами сержант-майор сказал: “Быстро в убежище и будьте готовы”, как будто хорошо знал, что может случиться. Но до того всё было предельно вежливо. У них были свои приказы обеспечивать безопасность площадки, у нас – свои. В том месте возник конфликт интересов. В таких случаях наземные силы делают то, что сделали, начинают стрелять друг в друга.
Э.С.: Да. Аудитории следует знать, что, будучи в армии, когда вы получаете приказ, согласны вы с ним или нет, вы следуете приказу до полного выполнения.
Р.К.: Безусловно.
Э.С.: Даже если появляется другая команда, которую вы знаете. Поэтому если такое происходит где-то на другой планете, перестрелка, или даже на нашей планете, битва за корабль, я знаю, что есть агентства, стреляющие друг в друга. У них ведь есть босс. А как насчет людей за столом? Что происходит за столом в такой момент?
Р.К.: Хороший вопрос. Представляю, какой поднимается шум, тыканье пальцами и крики. Затем приступают к переговорам: “О, да, извините. Вот нечто, что компенсирует ваши потери”.
Э.С.: Да. Я видел такое.
Р.К.: В какой-то момент достигается компромисс, с которым все могут жить.
Э.С.: Верно. Я видел, как совершаются обмены с целью компенсации потери многих людей. Всё совершается, не моргнув глазом. Просто часть ведения бизнеса.
Р.К.: Безусловно. Полагаю, для них потери – это просто цифры в сводной ведомости.
Э.С.: Какая сила за столом реально доминирует? Как и везде, здесь, по-видимому, тоже существует процентное соотношение. Думаю, за столом 10% контролируют оставшиеся 90%, поскольку обладают немного большей огневой мощью и немного большим знанием.
Р.К.: Ну, определенно, доминируют США. Самый лучший способ думать об этом таков: посмотрите на корпоративную модель; думайте об этом столе как о совете директоров, в котором каждый является акционером. Не все обладают одинаковым количеством акций. То есть, у одного акционера или агентства может быть больше акций, чем у другого. Но никто не обладает таким количеством акций, чтобы диктовать остальным, что делать. Вот почему существует конкуренция и компромиссы. Но США, определенно, имеет больше акций за столом.
Э.С.: Эти корпорации… Насколько далеко они продвинулись во вселенной на самом деле? Вы знаете?
Р.К.: Ну, насколько я понимаю, мы преодолели довольно большие расстояния в нашей собственной галактике. Повторяю, хотя это не входит в мою компетенцию, полагаю, в своих исследованиях мы даже вышли за ее пределы. Мы побывали в других местах. Судя по тому, что мне известно, любое отдельное агентство продвигается настолько далеко, насколько считает для себя безопасным и стоящим того, чтобы рисковать. Пока существует мотив получения прибыли или размер прибыли, который можно предвидеть, они будут учитывать вознаграждение за риск и заходить так далеко, чтобы продолжать получать прибыли.
Э.С.: Рэнди, что такое тайная военная космическая программа?
Р.К.: Каждое военное агентство, имеющее программы, определенно каким-то образом сотрудничает с остальными военными, поскольку понимает наличие общей идеологии, которой не обладает, скажем, персонал корпорации. Персоналу просто говорят, что делать, исходя из мотива прибыли. Военный персонал больше склонен к следующему: мы принесем в жертву то, чем должны пожертвовать во имя всеобщего блага, в границах морали, этики и стандартов. Поскольку без этого, военные ничем не отличались бы от персонала корпораций.
Видите ли, уходящая в даль веков военная традиция уважает честь, честность, следование правилам и подражание лучшим примерам. Это то, что распространено во всех военных агентствах по всему миру. Именно это их объединяет. Поэтому им намного легче сотрудничать друг с другом под зонтиком тайных военных космических программ.
Э.С.: Вот это да! Я так рад наличию равновесия. Полагаю, как Вы и говорили, в какой-то степени военные помогают балансировать корпорации.
Р.К.: Не вопрос. По существу, без них мы бы оказались в глубокой заднице, выражаясь не совсем цензурным языком.
Э.С.: Что Вы думаете об их программе?
Р.К.: Военной космической программе? Она довольно простая и честная. Защита планет Солнечной системы. Приоритет № 1 – выживание и продолжение цивилизации на планете Земля. Приоритет № 2 – исследования, колонии и защита торговли, поскольку торговля – это источник жизненной силы нашей межгалактической экономики в рамках Солнечной системы.
Военные, определенно, хотят защищать Солнечную систему. Они стремятся поддерживать порядок, обеспечивать безопасность планеты, удерживать нас от саморазрушения, мешать вторжению кого-то извне, чтобы никто не поставил нас в такое положение, когда мы не сможем сами решать свою судьбу и предназначение.
Э.С.: Инопланетное вторжение или угроза, о которой Вы слышали в проектах?
Р.К.: Ну, нечто, что постоянно меняется со временем. Если мы имеем в виду главные угрозы со стороны инопланетян, скажем, 20 лет назад, то тогда они были совсем не те, каковы они сейчас. Если мы рассматриваем потенциалы вторжения и/или, скажем, мнимого вторжения, они тоже меняются со временем. Изменился даже реальный план на бумаге, как должно выглядеть мнимое вторжение.
Я бы предположил, что в какой-то момент должен произойти главный сдвиг парадигмы в том, как сосуществуют два отдельных мира. Я имею в виду, первый – это обычный гражданский мир на планете Земля, в котором большинство людей ходят по улицам и занимаются своими повседневными делами. Это их реальность. И еще существует продвинутая военная инопланетная супер техническая программа, пребывающая как бы в другой реальности – второй мир. Некоторые люди называют ее отколовшейся цивилизацией.
Я же предпочитаю называть это разделением цивилизации. Сейчас люди только-только начинают понимать, что эти две цивилизации зависят одна от другой больше, чем могут быть независимыми друг от друга. Суть в том, что в какой-то момент двум мирам суждено объединиться. Это нечто большее, чем простое сведение двух миров воедино. Сближению предстоит стать неминуемым и, честно говоря, даже в чем-то насильственным, поскольку налицо некоторое сопротивление процессу. Кое-кому придется смириться и принять.
Поэтому я бы сказал, что какое бы событие мы ни увидели в процессе перехода из мира до Раскрытия в мир после Раскрытия, возможно, оно будет включать некий вид сценария вторжения. Хм. Я бы мог рассказать больше, но, возможно, сейчас мне не стоит вдаваться в подробности. Замечу только, что нас ожидает большое изменение. Я имею в виду, посмотрите на историю того, как мы подходили к раскрытию все ближе, ближе и ближе.
Любой, кто внимательно следит за тем, что происходит вокруг нас, согласится с тем, что мы подходим все ближе и ближе. Я бы выразился так: по мере приближения к тому неминуемому моменту, когда бы и как он не произошел, мы просто продолжаем заполнять промежуток, отделяющий нас от этого момента. Полагаю, прямо сейчас промежуток довольно мал, и он всё время уменьшается.
Э.С.: Возможно, этим объясняется создание Космической силы США?
Р.К.: Ну, Космическая сила – это определенно передовая организация. Она не обязательно представляет собой нечто абсолютно новое, чего не существовало раньше. Но она определенно открывает дверь, через которую можно просунуть ногу. Не вдаваясь в сложности того, как всё может сложиться… Ведь всё не обязательно складывается так, как предполагается. Поэтому позвольте выразиться следующим образом.
Предложено создание Космической силы. Этот процесс затрагивает Космическое командование ВВС и Космическое командование США; последнее является командным агентством, охватывающим все агентства космических программ. Как я уже говорил, вы не можете иметь Космическое командование США, если у вас нет готовых к развертыванию сил. (Смеется) Поэтому наличие такой организации, как Космическое командование США, которое указывает другим программам и командам, что делать, означает следующее: там что-то происходит.
Поэтому и появился приказ о создании Космического командования США. Но, представляется, тут же возникает попытка удалить из него когти, сделать так, чтобы директор данной организации не имел той власти, которую должен иметь в силу своего положения. Ходят разговоры о том, что на пост Директора Космического командования следует поместить Директора Космического командования ВВС и таким образом захватить Космическое командование.
Прямо сейчас, в связи с данным процессом, существует множество разногласий. Кто знает, как всё сработает на самом деле. Я бы предположил вот что: главная цель – просто получить мяч и забросить его как можно дальше в поле. Это позволило бы открыть щель в двери так, чтобы можно было сказать: “Ох, посмотрите, что создали Космические силы. Посмотрите на те новые космические корабли, которые мы построили, даже если это нечто, созданное 30 лет назад”.
Э.С.: Это еще кое-что, о чем я бы хотел, чтобы знала наша аудитория. Возможно, Вы сможете кое-что прояснить. Это та же Космическая сила, существовавшая всё время?
Р.К.: Да, десятилетиями.
Э.С.: Тогда, полагаю, это нечто, что они пытаются медленно раскрывать людям?
Р.К.: Да.
Э.С.: Оповестить гражданский мир: “Мы уже путешествуем к звездам. Мы доставляем туда наших военных”. Это был бы мой следующий вопрос. Вы забежали немного вперед. Что подпадает под ту категорию военных? ВВС? Пехота? Какая-то другая корпоративная сущность? Впрочем, такого не может быть потому, что… (неразборчиво)
Р.К.: Верно. Все разногласия будут сглаживаться. Последнее сообщение, которое я читал, и которое было опубликовано в СМИ, было направлено именно на ослабление борьбы и оповещение о происходящем. Пока мы еще не знаем, каков будет конечный результат. Тем не менее, ответ “да”. Космическая сила существовала десятилетиями.
Э.С.: Как Вы думаете, та же сила будет защищать нас от враждебно настроенных инопланетян?
Р.К.: Безусловно. Цель – защищать от всего, что могло бы причинить нам вред. Я бы сказал, что по мере развития технологии и обретения силы, у нас появились бы основания сказать определенным видам, что сейчас они могут уйти. И если они не захотят сделать это добровольно, мы будем их сопровождать. Мы сможем изгнать их с поверхности любого спутника, на котором они окажутся в данный момент.
Становясь сильнее, мы обретаем способность самоопределения. Мы сами будем решать, кого и что мы хотим иметь в нашей сфере. Мы сможем диктовать, какие силы следует перетасовывать, а какие нет. Видите ли, определенные инопланетные виды, манипулирующие нами, могут делать это лишь до того времени, пока обладают технологией и силой. Тот самый момент, когда мы тоже обретем силу и технологию, чтобы сказать им “нет”, станет моментом полного изменения условий.
Э.С.: Инопланетяне прибывают сюда, посещают нас и обесточивают все наши ядерные установки. Всё выглядит так, как будто они в каком-то роде заботятся о нас.
Р.К.: Некоторые виды так и поступают. Полагаю, самый лучший способ понимания инопланетян таков: нет такой вещи, как хороший пришелец и плохой пришелец. Нет. Есть хорошие индивидуумы и плохие индивидуумы, если вы предпочитаете воспринимать всё только в черно-белых тонах. Также, можно было бы сказать, что имеются те, кто больше заинтересован в служении себе, и те, кто хочет служить и помогать другим.
Поэтому, от вида к виду, мы не обязательно будем иметь только наших друзей и только наших врагов. Честно говоря, всегда происходит путаница. Полагаю, по мере развития процесса нашей целью станет вытеснение тех, кто создает проблемы, и сохранение на нашем заднем дворе приглашенных на барбекю, которые, мы уверены, не сожгут дом. Вот такая метафора только что пришла мне в голову.
Э.С.: В космосе летают все виды космических кораблей, специальных спутников, ракет и все такое. Почему их не видят специалисты-астрономы? Почему их не можем видеть мы?
Р.К.: На этот вопрос у меня два ответа. Во-первых, если люди смотрят, они видят. Дело в том, что большую часть времени люди просто не смотрят вверх. Когда люди знают, что искать, они видят. Во-вторых, причина в том, что в настоящий момент мы развили довольно сложную технологию маскировки. Большая часть военных и корпоративных космических кораблей замаскированы. Поэтому вы просто их не видите. В небе их не видно.
Но вы можете наблюдать их в инфракрасном диапазоне. Я знаю, что некоторые люди пользуются инфракрасными камерами, устанавливают их на свои телескопы. В инфракрасном свете они видят намного больше, чем вы невооруженным глазом. Дело в том, что спрятать тепловую подпись намного труднее, чем скрыть что-то в видимом спектре света.
Э.С.: Да. Я заметил, что, отправляясь в экспедиции, глядя в небо, мы всегда пользуемся тепловыми и инфракрасными защитными очками, а также телескопами. Космический корабль может находиться на расстоянии всего 30 м от земли, а мы его не увидим. Специальные спектры света позволяют увидеть намного больше. Корабль, вот же он! Полагаю, это прекрасная идея для аудитории – выйти и начать смотреть вверх.
Р.К.: Безусловно, поскольку всё испускает тепло. Даже если что-то невидимо в обычном спектре света, вы всегда можете обнаружить инфракрасную подпись. Потому что между объектом и окружающей температурой всегда существует разница в тепле.
Э.С.: Вот кое-что еще, связанное с технологией электрогравитации. Она позволяет не испускать много тепловой подписи или чего-то в этом роде. Я даже видел антигравитационный космический корабль, который был холоднее, чем окружающая его среда.
Р.К.: Хм. Это интересно. Я наблюдал, как такое происходило. Определенно, такие корабли пользуются разными видами генераторов и двигателей. Не все они вырабатывают большое количества тепла. Большинство обладает своей собственной внутренней температурой в корабле. И вот еще что: кое-какие жизненные формы предпочитают внутреннюю температуру корабля ниже, чем мы. Мы предпочитаем 21°С. Другим видам комфортней, чтобы было прохладнее.
Э.С.: Рэнди, спасибо за то, что пришли на программу. Я – Эмери Смит. Это Космическое Раскрытие. До следующей встречи.
