Космическое Раскрытие – 6: Добро пожаловать на Марс! Интервью Эмери Смита с Рэнди Крамером
Э.С.: Сегодня на программе Космическое Раскрытие с нами Рэнди Крамер. Он утверждает, что принимал участие в военных межпланетных миссиях. Рэнди, добро пожаловать!
Р.К.: Спасибо, Эмери.
Э.С.: Имеются ли у тайной космической программы базы на других планетах?
Р.К.: Ох, безусловно. Да. Естественно, я не могу перечислить их все, поскольку в настоящий момент их десятки, а, возможно, даже сотни. Наверняка.
Э.С.: Что приходит в голову в связи с нашей Солнечной системой?
Р.К.: (Вздыхает) Я бы выразился так: любое планетарное тело, на котором можно построить базу, или любой спутник планеты, который стратегически представляет собой хорошее место для размещения базы, обязательно будут иметь одну из них. Сейчас в нашей Солнечной системе освоены все места, в которых можно или нужно построить базу.
Э.С.: Как они строятся? На поверхности? Внутри? Под землей?
Р.К.: В большинстве случаев строительство ведется под землей в целях безопасности и защиты. Насколько установка будет выступать из горы или из земли зависит от вида самого сооружения. Я бы сказал, что наибольший процент сооружений обычно находится под землей.
Э.С.: Не могли бы Вы описать кое-какие миссии, тайные миссии, в ходе которых Вы побывали на других планетах? Я знаю, что Вы принимали участие во многих из них.
Р.К.: Да. В звездной системе Кассиопеи произошел конфликт: дружественные виды подверглись нападению со стороны видов-агрессоров. Последние купили у кого-то кое-какую военную технологию. И поскольку мы уже торговали с дружественными видами в этой системе, они взяли телефон, позвонили нам и попросили о помощи. Мы послали туда войска и развернулись там.
Э.С.: В каких других миссиях Вы участвовали? Как Вы думаете, какова была программа?
Р.К.: Ах, когда я принимал участие во внеземных миссиях, в основном это были особо важные цели. Либо извлечь кого-то, кого хотели сохранить живым, либо убить кого-то, кого желали видеть мертвым.
Э.С.: На протяжении своей жизни убивали ли Вы инопланетян?
Р.К.: (Смеется) Бессчетно. Честно говоря, я не могу привести Вам цифру, она слишком велика.
Э.С.: Мм. Каково пребывать в войне, сражаться с инопланетянами?
Р.К.: Ну, вот что довольно интересно. Обычно, когда мне приходилось отнимать жизнь у другого человеческого существа, всегда происходила некая эмоциональная борьба – угрызения совести, чувство вины или: “Ах, мне бы не хотелось это делать”. Мне ведь следует быть честным? Когда я участвовал в военном конфликте с другими видами, с этим у меня никогда не было проблем. Никогда не было проблем с чувством вины.
В некоторых случаях… Ненавижу выражаться таким образом, но иногда это все равно, что убивать чудовище. Вы ведь не стали бы возражать или чувствовать себя плохо, убивая чудовище? Это совсем другая ситуация, отличающаяся от обычного театра военных действий, ситуация, когда все норовят убить друг друга. Честно говоря, с моральной точки зрения убивать чудовище довольно легко.
Э.С.: Верно. Просто цель.
Р.К.: Просто цель. В настоящий момент это просто движущаяся дышащая цель, да.
Э.С.: Вы употребили слово “чудовище”, и сейчас уместно спросить, как выглядели некоторые из них?
Р.К.: (Вздыхает) Ну, я бы сказал, что иногда мы имели дело с более разумными видами, иногда с менее разумными видами, которых можно описать как животных или, если они достаточно велики, даже как жизненных форм типа чудовищ. Я имею в виду, если существо оказывалось достаточно крупным, мы называли его просто чудовищем. (Смеется)
Э.С.: Понятно.
Р.К.: Вы могли бы представить больших насекомых, крупных рептилий, больших земноводных, а также виды, либо очень похожие на нас, либо абсолютно отличающиеся от нас. Я имею в виду, разные конечности, головоногие. Диапазон очень широк.
Э.С.: В ходе баталий Вы когда-нибудь сталкивались с инопланетными видами, способными проникать в ваш разум или говорить с солдатами? Пытались ли они натравливать солдат друг на друга или осуществлять контроль над разумом?
Р.К.: Конечно. Когда мы воевали с аборигенами-рептоидами на Марсе, знаете, это очень псионические виды. Они обладали способностью проникать нам в головы, и иногда вынуждали видеть то, чего на самом деле там не было. Возможно, это было самое главное, чем они занимались. Много раз мы сталкивались с туманом, когда невозможно было видеть через то, что сильно напоминало гороховый суп.
Но нас всегда сопровождали офицеры разведки, смотревшие в другие камеры и говорившие, что впереди ничего нет. Впереди ничего нет. А я не мог видеть на расстоянии 15 см от лица. Поэтому, насколько я мог сказать, там явно что-то было. Все это псионические иллюзии. Они просто помещали нам в головы образы; вот почему все казалось таким же реальным, как будто существовало на самом деле.
Э.С.: Давайте опишем аудитории, что такое псионика. Полагаю, многие люди не знают, что это такое.
Р.К.: Все очень просто. Вот определение псионики: псионика – это психические силы, силы мысли. Псионическая способность – это способность фокусировать ментальную энергию так, чтобы с ее помощью изменять материю.
Э.С.: Скажите, а Вас обеспечивали псионическими устройствами в целях защиты от вмешательства?
Р.К.: Когда я был на Марсе и служил в Службе защиты Марса, нет. Поэтому мы оказывались сильно уязвимыми, когда местные рептоиды хотели пользоваться своими псионическими способностями. Как выяснилось позже, они не пользовались ими так часто, как могли бы. Честно говоря, на самом деле, они просто как бы отвешивали нам пощечины. Если бы аборигены-рептоиды действовали со всей силой своей мускулатуры, конфликт бы закончился очень быстро. Они обращались с нами очень деликатно.
Э.С.: Каковы Ваши таланты в псионике? Я знаю, что Вы ей обучали.
Р.К.: Да, я вел класс по псионике. Видите ли, меня генетически преобразовывали так, чтобы я был предрасположен к псионическим способностям. Еще меня элементарно готовили к этому в армии. Затем (вздыхает), это долгая история и небольшая тайна моей выходящей сейчас книги. Когда нас захватывали местные рептоиды на Марсе, они проводили нас через свою программу обучения псионике. Я бы сказал, что именно после этого мои боевые качества значительно усилились псионическими способностями, которым нас научили.
Э.С.: Могли ли Вы предсказывать, когда получите следующую пощечину? Объясните…
Р.К.: Конечно, способность предвидеть нападение за несколько секунд до его начала… Да, для меня это было естественно.
Э.С.: Ну, в нашей работе иногда это спасает жизнь.
Р.К.: О, да. Если вы знаете, как… Если вы можете чувствовать, куда летит снаряд и просто не оказываться на линии огня, там, куда летит снаряд, тогда “да”, вы просто уклоняетесь от пули. Было и кое-что другое, чего мы не могли делать в бою. Я не (вздыхает)… Если я буду рассказывать более детально, будет казаться, что я хвастаюсь. Да, рептоиды были весьма искусны в бою, могли усиливать и/иди отнимать жизнь.
Э.С.: Что такое абориген-рептоид?
Р.К.: Если мы говорим о местных рептоидах на Марсе, они представляет собой развитые рептилоидые виды, ведущие свое происхождение от чего-то вроде горных ящериц. Кожа покрыта чешуей и окрашена в цвета песка. Также имеются яркие паттерны, появляющиеся на спинах и на руках. Поэтому можно видеть паттерны желтых, черных, красных и некоторых очень ярких контрастных цветов.
Они развились из горных ящериц. Короткая пасть, рост от среднего до высокого. Я бы сказал, где-то от 1,6 до 2,1 м. У них есть хвост, очень полезный в сражениях. Не один раз они хвостом сбивали меня с ног. Они причиняют боль. Обладают большой сильной мускулатурой. Способны сбивать с ног, лишать сознания, сносить голову одним ударом. Поэтому, да, они жестокие.
Кроме того, у них есть когти, когда они хотят ими пользоваться. Они очень разумны. Предпочитают сражаться в рукопашном бою. А еще они пользуются своими псионическими способностями, чтобы отклонять наши снаряды. Поэтому удары на расстоянии почти всегда мало эффективны. Нам приходилось приближаться и вовлекаться в примитивные сражения в стиле наземных рукопашных боев 1800-х годов: вы либо сходитесь и бьетесь на штыках, либо бежите по полю и пугаете неприятеля одним своим зверским видом.
Э.С.: Видели ли Вы у них какое-то оружие или оборудование?
Р.К.: Не на поле боя. На поле боя они предпочитали всё очень-очень простое. Когда же мы просто проводили с ними время, мы видели, что они, определенно, обладали технологиями создания орудий труда, инструментов и так далее, которые, между прочим, оказывались очень-очень мудреными. В повседневной жизни рептоиды предпочитали не пользоваться технологией. Они выбрали жить в очень простой, ручной, низко технологической реальности. Но я убежден в том, что их способности и технологии, которые они тщательно скрывали от посторонних глаз, были очень продвинутыми.
До разрушения поверхности планеты много-много тысяч лет назад, они, очевидно, были очень продвинутыми. После разрушения поверхности, большинство выживших и оставшихся под землей рептоидов резко изменили свое отношение к использованию технологии. То есть, они намеренно и целенаправленно уменьшили использование технологии в повседневной жизни, потому что на примере прошлого видели, что это приводило лишь к все большему и большему военному конфликту, к разрушению поверхности и потере миллиардов представителей их видов.
Э.С.: Поскольку они способны отклонять снаряды, они, очевидно, хорошо владеют телекинезом?
Р.К.: О, да.
Э.С.: То есть, они могут двигать и вас?
Р.К.: Да. Я наблюдал… Я хочу сказать, что видел, как небольшой отряд местных рептоидов опускал на землю корабль Драконийцев с такой скоростью, что когда корабль ударился о землю, он разлетелся на миллионы фрагментов. С помощью псионического телекинеза, группа схватила корабль и опустила его на землю.
Э.С.: Вот об этом я и собирался спросить. Было ли это групповое усилие?
Р.К.: Да. Сначала все вместе они одновременно подняли руки, а потом одновременно их опустили. Когда они завершили движение, опустили руки, корабль просто ударился о землю. Повторяю, они опускали корабль на землю с такой скоростью, что когда он ударился о землю, он разлетелся на миллионы кусков.
Э.С.: Находились ли в корабле люди?
Р.К.: О, да. Безусловно. Корабль уже высадил небольшой отряд Драконийцев, который был истреблен батальоном рептоидов. Затем, когда корабль пытался улететь, его захватили и ударили о землю.
Э.С.: Кто такие Драконийцы?
Р.К.: О, Драконийцы – это еще одни виды рептоидов. Они больше похожи на крокодилов или аллигаторов.
Они обладают удлиненной пастью и темно-зеленой кожей. У некоторых представителей высшего эшелона имеются крылья, они крылатые. Кое-кто обладает очень высоким ростом. Как виды, они представляют собой засранцев галактики, очень агрессивных. Основная тактика и стратегия – страх. Им нравится заставлять людей считать их сверхсильными и сверхпугающими. “Ох, они слишком сильные, чтобы их можно было побить”.
Но на самом деле, они так же истекают кровью, как и все остальные. Как только мы начали понимать, что их основной тактикой было запугивание и устрашение, мы стали меньше бояться. Драконийцы перестали быть серьезной проблемой. Как я уже говорил, они очень-очень агрессивные, но мы встречались с ними на поле боя и побеждали.
Э.С.: Скажите, местные рептоиды… Каким был язык их общения?
Р.К.: Полагаю, самое важное отличие в том, что у них другой физический язык и другое нёбо. Обычно мы об этом не задумываемся, но издаваемые нами звуки весьма уникальны, присущи только нашему языку и нашему нёбу. Они биологически отличаются за счет физиологических особенностей того, что могут делать наш рот, наш язык и наши губы. Аналогично, звуки, издаваемые Драконийцами в качестве языка, зависят от биологических особенностей рта, зубов, языка, нёба и так далее. Я бы сказал, что их язык включает гортанные звуки, шипящие звуки, а также щелчки.
Важно отметить следующее: если бы мне приходилось говорить что-то на их языке, хотя вы бы этого не услышали, я бы произносил звуки с земным акцентом. (Смеется). Я бы не мог в точности воспроизводить их звуки, поскольку не обладаю тем же языком и тем же нёбом. Они не называют свою планету Марсом. Марсом величаем ее мы. Они называют ее “Галюка” (воспроизведение не совсем точное).
Э.С.: Здорово! Да, воспроизвести очень трудно.
Р.К.: Честно говоря, я произношу это название очень плохо. Если бы, когда я это произношу, здесь присутствовал местный рептоид… Если бы слышал мое произношение, он бы посмотрел на меня косо и сказал “ох”. Они терпеть не могут, когда мы неверно произносим их слова.
Э.С.: То есть, Вы общались с ними, пользуясь преимущественно звуковым…
Р.К.: Рептоиды говорят на неплохом английском, но с акцентом из-за языка и нёба. Их английский довольно приличный. Я выучил несколько слов на их языке. Видите ли, нас не поощряли говорить на их языке, поскольку они очень требовательны к произношению. Если вы не в состоянии произнести слово правильно, они бы предпочти, чтобы вы его вовсе не произносили. Это оскорбляет их слух. Рептоидов очень раздражает, когда вы неверно произносите слово.
Э.С.: То есть, на них влияет звук?
Р.К.: Не уверен, что Вы имеете в виду.
Э.С.: Они чувствительны к частоте и звуку?
Р.К.: У них прекрасный слух. Я бы даже сказал, что они обладают собачьим слухом. Наверняка, они могут слышать верхние и нижние регистры, которых мы слышать не можем. Мы слышим в своем спектре, они в своем.
Э.С.: Что они едят?
Р.К.: В основном местные рептоиды питаются хвостом саламандры. На планете обитают гигантские саламандры. Им отрезают хвосты, а затем готовят из них разные блюда, добавляя грибы, лишайник и травы. Вкус их пищи в основном напоминает вкус грязи. (Смеется) Обретенный вкус. Хотя это очень питательная еда, это не совсем то, что сочли бы вкусным млекопитающие. (Смеется)
Э.С.: Едят ли они людей?
Р.К.: Местные рептоиды на Марсе нет. Они не едят человеческих существ. Я слышал истории о том, что Драконийцы едят всё и вся. Любую доступную пищу.
Э.С.: Были ли Вы на космическом корабле Драконийцев?
Р.К.: Мне довелось побывать внутри одного. Я бы сказал, что был на одном. Корабль находился на земле. Высадившиеся из него силы были уничтожены. Корабль выведен из строя. Мы штурмовали корабль и убивали всех оставшихся.
Э.С.: Не могли бы Вы рассказать аудитории о запахе, который нюхали, находясь на планете?
Р.К.: Гниющая плоть. (Смеется)
Э.С.: Давайте поговорим об этом.
Р.К.: Это совсем не приятный запах.
Э.С.: Бывая на многих площадках, где находились потерпевшие крушение корабли, я заметил, что многие виды существ и мясо испускают запах гниения. Сталкивались ли Вы с чем-то подобным?
Р.К.: Да. Как мне рассказывали, по-видимому, гниющая пища нравится им больше всего. Они предпочитают еду теплую, гниющую и… тьфу! Таким способом им нравится поедать пищу.
Э.С.: Когда Вы входили в корабль, на Вас был костюм? То есть, конечно, костюм был. Надевали ли Вы герметичный шлем?
Р.К.: Конечно.
Э.С.: Просто один из вопросов, который всегда задают люди, касается запаха. Как Вы ощущали запахи? Есть ведь способы делать это внутри костюмов – слышать и обонять? Не могли бы Вы объяснить?
Р.К.: Это не был космический скафандр. Просто экологический костюм. Он не полностью герметичный, через него просачивается остаточный запах и все такое. Резкий запах… Если вы находитесь в пространстве с резким запахом больше нескольких минут, вы начинаете ощущать запах.
Э.С.: Некоторые люди рассказывают об экспедициях по поиску месторождений. О том, что они отправляются туда и контролируют инопланетные цивилизации. Что Вы об этом слышали?
Р.К.: Конечно, мы вовлечены в горнодобывающий бизнес. Уже есть компании, занимающиеся добычей полезных ископаемых на астероидах. Везде… Я знаю, что на Марсе интенсивно занимаются добычей полезных ископаемых. Не стану утверждать, что везде, но скажу, что горные работы ведутся там, где пахнет прибылью.
Э.С.: В целях защиты горняков там размещаются военные силы?
Р.К.: Безусловно.
Э.С.: Зачем?
Р.К.: В зависимости от того, где вы находитесь… Там всегда могут оказаться враждебные животные или недружелюбные виды, которые не желают вашего присутствия. Они могут появляться внезапно. Если у вас нет никого специально подготовленного, это может стоить жизни шахтерам, поскольку они – не бойцы.
Э.С.: Когда Вас отправляли на какую-либо планету, случались ли там конфронтации? Вас принимали? Что происходило?
Р.К.: Полагаю, здесь было бы уместно провести историческую параллель. Когда европейские морские корабли начали исследовать мир, они сталкивались с разными аборигенными народами на этой планете. Иногда их приветствовали, иногда превращали в пищу и готовили в горшке. От степени агрессивности или величины военных сил зависело, вовлекут ли их аборигены в военный конфликт или захотят пригласить и накормить.
На разных планетах происходило то же самое. Все зависело от того, где вы находились, какие там обитали виды, каков был уровень технологии и цивилизации, насколько глубоко вы проникали на планету, как аборигены относились к гостям. Одни виды немного больше открыты гостям, чем другие. Третьи невероятно агрессивны по отношению ко всему, что не принадлежало их планете. То есть, существовал такой широкий диапазон возможных реакций, о котором вы только могли бы подумать.
Э.С.: Что происходило, когда вы впервые высадились на Марсе?
Р.К.: Ну, война уже была в полном разгаре. Когда я попал туда, я ничуть не удивился: “Ох, идет война”. Она уже была в разгаре. Поэтому, когда я попал туда, нас сначала осведомили, потом немного подготовили и почти сразу же вовлекли в военные действия.
Э.С.: Знаете ли Вы, как долго длилась эта война, и какие расы находились там кроме людей?
Р.К.: Место нашей дислокации… Территориально мы находились близко к местным рептоидам и местным инсектоидам. Однако люди, находившиеся дальше к югу от нас, рассказывали, что там жили местные гуманоидные виды, а также один или два вида пигмеев. Последние не были родом с Марса, они переселились туда несколько тысяч лет назад. Поэтому теперь это такой же их дом, как и дом многих других. То есть, на Марсе мы называли местными видами, по крайней мере, 4 или 5 видов аборигенов. Но лично мои контакты ограничивались лишь местными рептоидами и местными инсектоидами.
Э.С.: Приходилось ли Вам носить космические скафандры на Марсе? Или вы могли дышать местной атмосферой?
Р.К.: Воздух был разряженным и, в принципе, пригодным для дыхания, если речь не шла о дополнительных нагрузках на сердце или сражениях. Поэтому нам приходилось носить специальные экологические костюмы. Они регулировали температуру и уровни кислорода. Конечно, костюмы были не такими, как воздухонепроницаемые космические скафандры.
Э.С.: Рэнди, как выглядела сама планета? Не могли бы Вы описать окружающую среду?
Р.К.: Конечно (Вздыхает) По аналогии с Землей, мы различали зиму и лето. Зима была холоднее, часто шел снег. Летом лед таял, и начинали течь реки, ручейки и прочие водные потоки. Становилось немного теплее. Мы находились на крайнем севере. Я часто описываю это место как очень похожее на Аляску. Поэтому там всегда было холодно, и даже летом не ощущалось какой-то особой жары.
Как я уже говорил, мы могли открывать шлем и дышать воздухом до тех пор, пока не нужно было куда-то бежать или с кем-то сражаться. Это было бы равносильно тому, как бегать или сражаться на высоте 5,5 км. Но, повторяю, воздух пригоден для дыхания. Также меня очень заинтересовал запах. Везде пахло окисью железа, превалировал запах ржавчины. Часто мне нравилось ощущать дуновение воздуха. Это напоминало пребывание внутри старого заброшенного завода или там, где земля и стены пропитались запахом ржавого металла.
Поскольку мы располагались на крайнем севере, растительная жизнь, преимущественно, была мелкой. Мелкие кусты, низкорослые деревья, травы, мелкие ящерицы и мелкие юркие птицы. И вот что довольно интересно: я бы сказал, что животная и растительная жизнь на Марсе невероятно похожи на те, которые имеются здесь на Земле. Не было никаких странных отличий, с которыми я сталкивался в одном или двух других местах. Все оказалось очень похожим. Просто возвышенная пустынная окружающая среда. Те, кто побывал в Колорадо или Юте, знают, на что это похоже.
Э.С.: Какая на Марсе погода?
Р.К.: В основном, сухая. В основном, ясная. Хотя случаются и дожди и снегопады. Бывают и ураганные ветра и торнадо. Однако с такой погодой мы сталкивались не часто. По большей части было сухо, холодно, и иногда падал мокрый снег.
Э.С.: Какого цвета почва на Марсе? В National Geographic мы всегда видим ее красной.
Р.К.: Ну, широкий диапазон цветов: от темно-красного до коричневато-желтого, до ярко желтого, до беловато-серого. Когда вы смотрите на поверхность планеты с неба, преобладающая окись железа придает почве красный оттенок. А вот если наблюдать с поверхности, тогда вы видите ряд оттенков красного, желтого, оранжевого и даже более яркие цвета, вплоть до беловатого.
Э.С.: Когда Вы смотрели на Солнце и атмосферу, что…
Р.К.: Голубое небо. Абсолютно голубое небо. И вот что довольно удивительно: хотя вы находитесь на более удаленном расстоянии, Солнце выглядит немного меньше, чем, если смотреть с Земли. Но свет очень яркий. Я-то думал, что будет небольшая дымка, поскольку вы находитесь дальше. Но нет. Спокойный и ясный день на Марсе – это действительно спокойный и ясный день.
Э.С.: Какова продолжительность суток на Марсе?
Р.К.: Почти такая, как и на Земле. Приблизительно 24 часа. Где-то около 23-х часов с нечетным количеством минут.
Э.С.: Двадцать три часа с чем-то.
Р.К.: Да, примерно так.
Э.С.: В период миссий, где вы останавливались и спали?
Р.К.: Внутри горы имелась база. Казармы располагались в том месте базы, которое мы называли “подковой”, поскольку сами казармы размещались в виде подковы. Казармы командования находились с внешней стороны подковы. У каждого подразделения были свои казармы, с койками, запирающимися шкафчиками, душами и туалетами.
Э.С.: Имеются ли на Марсе сейчас производственные сооружения?
Р.К.: Конечно. Я общался с людьми, работавшими в этих сооружениях, а также с парнем, занимавшимся выращиванием свиней на ферме.
Э.С.: В ходе миссий, Вы когда-нибудь сотрудничали с инопланетянами?
Р.К.: Да. Но не так интенсивно, как когда я служил в Службе защиты Марса. Бывало, что нас размещали там, где имелись дружественные инопланетяне. Иногда нас посылали на помощь другим инопланетянам, а таких случаях мы становились больше помогающими видами. Также возникали ситуации, когда они помогали нам. В том смысле, как когда солдаты, отправленные в Афганистан, нуждаются в помощи местных вооруженных сил, чтобы узнавать расклад, что происходит и кто есть кто. Аналогично, инопланетяне помогали нам понимать, где мы и какова ситуация. Мы же были главной огневой мощью.
Э.С.: Вы участвовали во многих миссиях на Марс. На общем фоне, выделяется ли какая-нибудь операция, которой Вам бы хотелось поделиться с аудиторией?
Р.К.: И да, и нет. (Смеется)
Э.С.: Я слушаю.
Р.К.: Миссия, которой мне не хотелось бы делиться, но которая запомнилась лучше всего.
Э.С.: Она оказалась слишком пугающей?
Р.К.: Кое-какие миссии просто не очень-то забавно вспоминать. Позвольте изложить все следующим образом. В некоторых случаях, чем больше мне хочется вспоминать или говорить о чем-то, тем больше последующих ночей мне предстоит провести без сна или в мучениях от ночных кошмаров. Поэтому мне не всегда доставляет удовольствие рассказывать о чем-то слишком много. (Вздыхает)
На Марсе нас, в основном, сбрасывали на высокогорные плато, где нам приходилось сражаться в классическом стиле 15-19-го веков. Вы бы подумали, что мы пользовались большой воздушной мощью, направленным энергетическим оружием. А все оказывалось совсем не так. Одной из причин становилось то, что местные рептоиды с их псионическими способностями мешали применению таких боевых средств.
К тому же, намного позже я узнал, что это было вовсе не то оборудование, которое мы пытались испытывать. Знаете, самая главная причина нашего пребывания на Марсе состояла в тестировании оборудования. Военные стремились проверять бронежилеты, защитные костюмы, рельсовые пушки в будничных сокрушительных битвах на земле, когда противники сходились лицом к лицу. Вот этим мы исключительно и занимались. Я бы сказал, просто схватками и перестрелками.
Но время от времени нас посылали в рейды в пещеру, на базу или в улей, в зависимости от того, о ком шла речь. Рейды могли быть очень опасными. Вы оказывались в полной темноте, как бы в заточении. Иногда вы удивляли их, иногда они удивляли вас. Честно говоря, это был, возможно, самый нервный и мучительный вид опытов. Я бы предпочел сражаться с кем-то на открытом плато, где я мог видеть на 360° вокруг себя, чем находиться в пещере, где не знал, что ожидает меня впереди, за углом или в полости пещеры.
Впрочем, главной целью рейдов было просто нанесение стремительных ударов. Вы приходите, пытаетесь найти и находите запасы пищи, источник воды, место нахождения яиц, бьете по ним, сминаете, разрушаете, а затем уходите.
Э.С.: Вы употребили слово “яиц”.
Р.К.: Да.
Э.С.: Что находилось внутри яиц?
Р.К.: Больше рептилий. Больше рептоидов.
Э.С.: Сколько времени требовалось для выведения потомства?
Р.К.: Я был потрясен. Я ожидал, что на это потребовался бы значительный промежуток времени. А на самом деле оказалось, что на высиживание яйца уходило всего 2-4 недели. Яйцо вырастало в высоту до 1,2 м, потом открывалось, и из него появлялся полностью зрелый рептоид.
Э.С.: Новорожденный рептоид нуждался в обучении? В загрузке чем-то? Или он был полностью готов действовать?
Р.К.: Как я уже говорил, когда я узнал об этом, я был потрясен. Рептоиды “рождаются” уже с высокоразвитыми псионическими способностями. Так вот, когда рептоид погибает, “умирает” или уничтожается на поле боя, он способен возвращать свое сознание назад в пещеру, где содержатся яйца, находить пустое яйцо, помещать себя в это яйцо, расти, а затем появляться вновь, с полной памятью обо всем, что знал перед тем, как умер.
Э.С.: Вот почему рептоиды такие бесстрашные.
Р.К.: Безусловно.
Э.С.: Им просто не о чем волноваться.
Р.К.: Нет. Они бесстрашные.
Э.С.: Если речь идет о смерти?
Р.К.: Да. Будьте уверены, они – свирепые, бесстрашные виды. Я очень уважаю их как противников. Я имею в виду, из всех других врагов.
Э.С.: Какова была наша программа? Отправляя людей на борьбу с рептоидами, чего мы хотели?
Р.К.: Насколько я понимаю, оправданием и причиной была борьба за территорию. “Это наша территория, а это ваша. Мы охраняем наши границы”. Но насколько я понимаю сейчас, не это являлось истинной причиной. Истинной причиной были тестирование и проверка военного оборудования. По крайней мере, когда мы говорим о времени моей работы в Службе защиты Марса. Если же мы рассматриваем другие внеземные миссии, повторяю, это зависело от множества причин.
Например, в данной ситуации, какие виды дружественные, а какие враждебные. Насколько развит мир, в который мы отправляемся? Это планета-родина или колония? Или просто станция по добыче полезных ископаемых? Или гора, на которую территориально претендуют другие виды? Кто там живет? Какая обитает биологическая жизнь? Племенной строй? Или они живут в городах? Насколько продвинуты обитатели?
Все это я называю тактическими переменными. Поэтому в зависимости от… Все зависит от того, как офицеры-тактики планируют миссию. Затем нам просто сообщают азы того, что нам нужно знать для несения службы. Каковы будут параметры нашей миссии, и в чем она состоит. Как я уже говорил, в основном большинство наших миссий было направлено на цели высокой важности. Поэтому это было либо появление в горячей точке, чтобы схватить кого-то, кого мы хотели вывезти, либо в ситуации, когда нам предстояло устранить кого-то конкретного.
Э.С.: В связи с программой “20 и назад”, если вы погибаете на другой планете, что с Вами происходит?
Р.К.: Ох! Если я умираю при таких обстоятельствах… Позвольте ответить по-другому. Конечно, мое тело подвергалось многим повреждениям, из-за которых происходила, скажем, временная смерть. Что это значит? Я покидал свое тело и входил в состояние сознания, которое люди называют околосмертным опытом. И благодаря способности возвращать тело назад и сохранять целостность серебряной нити… В общем, пока ваша серебряная нить не отрывается от тела, они могут выдергивать вас назад. Но когда серебряная нить (щелкает языком) обрывается, вы становитесь шариком с отрезанной веревочкой, улетаете.
Я слышал истории о солдатах, которые умирали на поле боя, и, аналогично рептоидам, плавали вокруг до тех пор, пока не находили свой клон и не перемещались в него. Хотя нас не готовили это делать, такое все же происходило.
Э.С.: Когда Вы участвовали в миссиях, какие сложности возникали у вас с теми инопланетянами, к которым вы приходили?
Р.К.: Ну, все варьировалось. Я принимал участие в миссиях, когда местные виды оказывались довольно примитивными. Иногда аборигены были слегка более продвинутыми по сравнению с нами; я имею в виду уровень технологии или социальное развитие цивилизации. Но никогда, повторяю, никогда нас не отправляли в мир, который был бы настолько более продвинутым, чем мы, что мог просто прихлопнуть нас как мух. Просто выкинуть вон.
В любом случае, большая часть миссий, в которых я участвовал, не были теми, которые я бы назвал миссиями вторжения. Обычно нас отправляли в точки, которые уже становились горячими из-за некоего вида конфликта, где мы вмешивались в сражение кого-то другого. Как правило, это была помощь союзникам или кому-то, к кому мы испытывали финансовый интерес.
В общем, решения принимали офицеры-тактики. Чаще всего они не откусывали кусок больший, чем могли бы прожевать или могли бы разжевать мы. Честно говоря, нас отправляли в места, находившиеся в пределах наших возможностей, нашего технологического и военного продвижения, где мы обычно доминировали.
Э.С.: Видели ли Вы когда-нибудь расу, которая сражалась бы сама с собой? Ну, как поступаем мы здесь на Земле?
Р.К.: Да, конечно. Мы и раньше ввязывались в гущу пары гражданских войн, принимали позицию одной стороны и помогали ей доминировать над другой стороной. Такое случалось.
Э.С.: Каково было Ваше личное участие в период подобной миссии?
Р.К.: В большинстве подобных миссий, я присоединялся к небольшим отрядам сил специального назначения, обладавшим более продвинутым вооружением, чем имевшееся у нас в Службе защиты Марса. Повторяю в который раз: более 90% нашей службы уходило на цели высокой важности – либо спасти кого-то, либо убить. Также были случайные миссии, когда нас посылали в места с целью извлечения артефактов или материала. Такое случалось время от времени.
Э.С.: Какие виды артефактов?
Р.К.: Знаете, обычно нам рассказывали, что это за артефакт, демонстрировали либо визуальное, либо сканированное изображение, а затем приказывали его добыть. По большей части они выглядели как камни, резные камни, каменные яйца со спиралями вокруг них или яйца с надрезанными краями. И если вы знали, как их расколоть или открыть, внутри можно было что-то найти.
В основном артефакты казались невероятно безобидными, земными и не представляющими никакой важности. Очевидно, дело было не в этом, иначе не следовало тратить время, силы и рисковать своими жизнями, чтобы их заполучить. По-видимому, происходило нечто очень интересное. Меня же очень удивляло то, что по большей части артефакт выглядел просто как камень или что-то… (Смеется) как вырезанный кусок камня, изваяние или что-то вроде того.
Э.С.: Рэнди, почему для таких миссий выбирали именно Вас? Каким было Ваше положение во время тех миссий?
Р.К.: Ну, к тому моменту, в моей карьере я вскарабкался наверх и стал офицером. Я получил звание мастера-сержанта в списке военнослужащих. Поэтому я оказался одним из самых опытных пехотинцев и солдат сил специального назначения, которые у них были. Кроме того, я являлся подготовленным пилотом и офицером. Часто это ставило меня в уникальное положение, поскольку я мог выполнять высоко сложные тактические задачи сил специального назначения, тактические маневры, а также все, что могло включать необходимость очень быстро прилетать и улетать, исполнять обязанности командира и пользоваться космическими кораблями кого-то другого.
Меня использовали в любой ситуации, где требовалась группа людей, обладавших особыми умениями и навыками. Такую группу всегда приписывали к команде. Это была наша специальность. Помимо всего прочего – качеств продвинутого пехотинца сил спецназа, спецподготовки и пилотирования – я обладал еще и псионическими способностями. Это являлось как бы переходной зоной.
Э.С.: На каких видах летательных аппаратов Вы летали?
Р.К.: Меня готовили летать на всем. Я мог пилотировать вертолеты, летательные аппараты с фиксированным крылом, наши космические корабли, космические корабли пришельцев и так далее. В общем, я мог летать на всем, что мы знали, как оно летает.
Э.С.: Как выглядели некоторые инопланетные космические корабли?
Р.К.: Одни похожи на летающие тарелки, которые мы видели на рисунках и видеороликах. Другие обладали более странными формами. Я не знаю, как точно их описать. Короче говоря, они обладали очень странными формами. Одной из самых моих любимых форм стала форма капли. Это округлая передняя часть и каплеобразный хвост. Такие корабли выглядели очень интересными.
Кроме того, я видел инопланетный корабль, похожий на обычный гигантский серебряный шар. Были цилиндры, корабли с крыльями как у летучей мыши, тарелки и другие очень интересные геометрические формы. Однажды я видел даже летающую пирамиду. Это одна из самых странных форм, которые я когда-либо наблюдал. Космический корабль в форме гигантской летающей пирамиды.
Э.С.: Какие у них были двигательные устройства?
Р.К.: По большей части, движение обеспечивалось комбинацией электро-гравитационного и магнито-гравитационного двигателей. Электро-гравитационная система посылает электрический заряд высокой частоты через фюзеляж, и это сильно уменьшает вес. Корабль имеет меньшую массу. В общем, изменяется масса объекта. Магнито-гравитационная система движения – это антигравитация, толчок. В общем, обычно используется комбинация этих двух движений.
Еще были корабли, летавшие на ионных маневровых реактивных двигателях, а также двигателях деформации пространства. В некоторых случаях, даже комбинация… Я видел комбинации электро-гравитации, магнито-гравитации и ракетных двигателей, летавших на химическом топливе; и это была очень странная комбинация. То есть, как и во многих других случаях, использовалась любая комбинация, о которой вы бы могли подумать, и которая оказывалась практичной. Всегда находились виды существ, летавшие на чем-то подобном.
Э.С.: Как Вы попадали на Марс?
Р.К.: Как обычно из пункта А в пункт Б. Я находился в своей постели. Через прыжковые врата меня доставляли в космический порт, находившийся… скажем, где-то в штате Нью-Мексико или в Техасе. Оттуда TR-3B забирал нас на Луну, в Управление Лунными Операциями. Там мы проходили через обычную процедуру оформления: медосмотр, психологическое освидетельствование, подписание контракта, затем получали приказ.
Потом нас помещали в большой транспортный корабль, высотой в пять этажей и шириной несколько сотен метров. Этот транспорт выкатывался из ангара УЛО, и через прыжковые врата доставлял нас на Марс. На потолке корабля размещался ряд экранов. Когда они активировались, создавалось такое ощущение, как будто вы смотрите в космос над собой. Поэтому мы могли наблюдать весь путь. Выходя из прыжковых врат, мы оказывались на очень знакомой, выглядевшей красной планете.
В такие моменты у меня в голове всегда возникала мысль: “Что это?” Но выходил пилот и говорил: “Добро пожаловать на Марс”. Мы снижались и приземлялись на бетонированную площадку в Aires Premus.
Э.С.: Вот это да! Рэнди, спасибо за то, что присоединились к нам сегодня. Всегда доставляет удовольствие видеть Вас на программе.
Р.К.: Спасибо, Эмери.
Э.С.: Я – Эмери Смит. Это программа Космическое Раскрытие. До следующей встречи.
