Космическое Раскрытие – 8: Строительство и уничтожение Питлема. Интервью Эмери Смита с Дэвидом Эдейром
Э.С.: Добро пожаловать на программу! Я – Эмери Смит. И вновь, с нами Дэвид Эдейр. Дэвид, добро пожаловать на программу!
Д.Э.: Спасибо за приглашение.
Э.С.: Меня не перестают потрясать встречи с кем-то, подобным Вам, с теми, кто обладает реальным опытом в сфере активного участия в том, что мы называем ВАП (ARV) – воспроизведенными аппаратами пришельцев. Если к нам в руки попадает инопланетное средство передвижения, мы определенно пытаемся напечатать его в 3D. Мы будем сканировать их еще до того, как прикоснемся к ним, чтобы убедиться в отсутствии чего-то слишком вредного, или следует ли нам вообще открывать устройство или нет. Основываясь на том, что я слышал, Вы собственноручно построили подобное транспортное средство.
Д.Э.: Да (смеется). Меня забавляет то, что Вы называете его воспроизведенным аппаратом пришельцев, ВАП. Боже, я занимался этим всю свою жизнь и никогда не думал, что оно называется именно так. Моя мама всегда увлекалась собиранием моделей, и этому я научился у нее. Я не имею в виду детские конструкторы. Я говорю о 45-ти или 227-килограммовой куче глины и работе с ней. Именно так я строил Питлем.
Видите ли, я никак не мог найти стандартный, готовый к использованию корпус ракеты. Все имеющиеся были слишком хрупкими, непрочными. Это всё равно, что пытаться воспользоваться пробковым деревом против линкора.
Э.С.: Понятно.
Д.Э.: Как всё происходило… Это сумасшедшая история. Арт Белл оказался первым, кто спрашивал меня об этом. Тогда я отвечал так: “Я построил Питлем из исходного материала, который пришлось добывать генералу Лемею, иначе ракеты бы не работали”.
Генерал Кёртис Эмерсон Лемей. Пятый начальник штаба ВВС США, Вашингтон, Округ Колумбия
Мы построили двигатель. Сейчас нам приходилось строить ракету вокруг двигателя. Лемею понравился такой подход. Он сказал, что это имеет смысл. Тогда я заметил, что мне нужны другие материалы. Лемей поинтересовался, какого рода материалы. Сырые материалы, которые не существуют. Я пояснил, что мне необходимо что-то крайне прочное, выдерживающее высокие температуры и очень тяжелое. Чем тяжелее, тем лучше, поскольку это будет необычная ракета.
Э.С.: Безусловно.
Д.Э.: Обычно все пытаются сделать тонкие стенки, меньший вес и быстрое движение. Вот с этим у меня была проблема. Я имел дело с кривой мощности. Знаете, она диктовала мне, что такая ракета могла бы запустить целое здание, поэтому мне пришлось искать что-то сверхтяжелое. На несколько дней Лемей исчез. По возвращении он сказал, что нашел материал, который будет работать. Так мы получили 6 тонн сырья. Я решил, что шести тонн будет вполне достаточно. Каким объемом обладают 6 тонн? Ну, 6 тонн алюминия заняли бы целую комнату.
Э.С.: Верно. Это много.
Д.Э.: А 6 тонн свинца были бы размером с письменный стол. Лемей сказал: “Ты ведь имел в виду это, не так ли?” Я согласился. Он продолжил: “Этот материал очень тяжелый и очень плотный”. Я поинтересовался, где он его взял, и какая компания его производит? “В Англии. Тебе не нужно знать. Я не могу сказать”. Я пытался уточнить, каково его происхождение? “Тебе следует знать, что происхождение материала неизвестно”. Мой следующий вопрос: “Кто они?”
Э.С.: А действительно, кто?
Д.Э.: Лемей ответил, люди.
Э.С.: Ох, я это знаю.
Д.Э.: Уверен, что знаете. Затем я поинтересовался, имеются ли у тех людей какие-нибудь спецификации? “Нет”. Итак, материал прибыл. Пользуясь большим автопогрузчиком Hyster, мы расположили его на полу. Материал оказался действительно очень тяжелым, я слышал, как скрипел пол, принимая на себя вес груза.
Э.С.: Как выглядел материал?
Д.Э.: Большой блок квадратной формы. Мы сняли обертку. Обычно, когда приходило нечто подобное, я пытался распаковывать его сам.
Э.С.: Хм.
Д.Э.: Я искал этикетки, бирки, все такое.
Э.С.: Понятно.
Д.Э.: Потому что они заранее снимали все наклейки. Кроме того, время от времени меня проверяли. В тот раз я кое-что нашел. Я уже знал, что материал прибыл из Англии, и на крошечной этикетке было написано S.H.A.P.E., с точками после каждой буквы. Благодаря Бобу Дину, через несколько лет я узнал, что означала та аббревиатура.
Команд-сержант-майор Роберт Дин. (2 марта 1929 – 11 октября 2018)
В то время, когда я смотрел на ярлык, я этого не знал.
Центральный штаб объединенных вооруженных сил НАТО в Европе
S.H.A.P.E. означало Центральный штаб объединенных вооруженных сил НАТО в Европе. Именно там работал Боб Дин, с полковником Филиппом Корсо.
Полковник Филипп Дж. Корсо. (22 мая 1915 – 16 июля 1998)
Оба они отвечали за нахождение всех иностранных технологий. Итак, я смотрел на этикетку… В общем, я ее спрятал, поскольку не хотел, чтобы кто-нибудь знал о том, что я ее видел.
Материал лежал на полу. Это была большая глыба… Трудно описать цвет. Он переливающийся. Когда на него падал свет, цвета менялись. Знаете, какой-то скользящий блеск. Это еще одна странность, блеск. Материал выглядел так, как будто был влажным, очень блестящим.
Э.С.: Был ли он радиоактивным?
Д.Э.: Нет. Это хороший вопрос. Первое, что я делаю всегда, когда происходит нечто вроде этого, – хватаю счетчик Гейгера.
Э.С.: Пользуетесь счетчиком Гейгера?
Д.Э.: Да. Никакой радиоактивности. Но каждый раз, когда я подходил к материалу, волосы становились дыбом. Статическое электричество. На моем рабочем столе всегда лежал компас. Помню, я еще подумал, посмотрим, что произойдет. Я взял компас, подошел ближе, и стрелка завертелась как сверло. Я подумал: “Господи, я всего лишь хотел посмотреть, присущ ли блеск всему металлу, или нам придется иметь дело с чем-то другим”.
В общем, я схватил сверло и попытался просверлить отверстие. Так вот, сверло просто скользило по поверхности, не оставляя после себя ни единой царапины. “Прекрасно. Тогда я возьму пробойник и все-таки сделаю дырку”. Опять же, хватаю пробойник и 2,5-килограммовый молоток. Удар! Пробойник подлетел к самому потолку. Смотрю вниз, ни царапины. В общем, я ничего не смог сделать с тем материалом.
Э.С.: Тогда каким образом Вы смогли сделать из него нужную форму?
Д.Э.: Ну, с этим был связан еще один ряд проблем. Затем появился Лемей и спросил, как мне нравится материал? Я ответил, что он красивый, блестящий и такой прочный, что мне не удалось оставить на нем даже царапины. Потом я поинтересовался, имеются на него какие-нибудь спецификации? “Нет”. “Как насчет температуры возгорания? По-видимому, придется прибегнуть к отливке”. Лемей посмотрел на меня и переспросил: “Отливке?” “Да, придется отливать”. Лемей: “Как насчет форм для литья?” Я ответил, что ими придется заняться.
Он опять посмотрел на меня и задал очередной вопрос: “Ты сможешь сделать формы для целой ракеты?” Я ответил, что да, это просто моделирование. Тогда Лемей поинтересовался тем, что мне для этого нужно? “Двести двадцать семь килограмм формовочной глины”. Мне тут же доставили…
Э.С.: Очередную огромную глыбу?
Д.Э.: Автопогрузчик доставил еще одну огромную кучу.
Э.С.: Насколько огромную?
Д.Э.: Ох, размером с диван, как-то так.
Э.С.: Понятно. Именно ею мы пользуемся в производстве автомобилей.
Д.Э.: Да. Я выступал в роли инженера компании Форд.
Э.С.: Я опять подумал о Вас и Ламборгини.
Д.Э.: Да, точно (смеется).
Э.С.: Сбривание краев корабля.
Д.Э.: Именно это я и делал. Я просто выкатил глину на середину помещения и принялся выполнять измерения, основываясь на размерах двигателя. Как я уже говорил, мне пришлось строить корпус вокруг двигателя. Ну, это не трудно. Вы пользуетесь всеми инструментами для работы с глиной, формовками, сгибателями, ложками и все такое. Начинаете скрести и моделировать на глаз. В общем, работаете.
Примерно через неделю я, наконец, получил первую литейную форму, и она совершенно подходила к двигателю. Это была передняя часть. Затем я сделал вторую часть, заднюю. Двигатель располагался прямо в середине ракеты. Вся идея состояла в том… Это очень простая физика. Вы надуваете воздушный шарик и отпускаете его. Он улетает.
Воздух давит на конец шарика и выходит через сопло, создавая тягу. Таков принцип работы ракеты или реактивного двигателя. В данном случае, речь шла о ракете. Воздух давит на конец шарика, который мы называем стеной распределителя (диффузорной стенкой). В общем, мне нужно было построить первую стену распределения. Вот что будет толкать двигатель.
Э.С.: Это двигатель Питлем?
Д.Э.: Да. Мне пришлось сделать люльку, в которую уместился бы двигатель. Она не должна была иметь ребер, балок или консолей. Помните, речь идет о сверхпрочном металле толщиной 1,2 м. Люди говорят, что такая штуковина никогда не оторвется от земли. Неужели! Я работал над кривой мощности, которую вы видели.
Э.С.: Так вот зачем Вам понадобился такой особый материал?
Д.Э.: Да. Мне был необходим огромный вес для замедления. Проблема была не в достижении недостаточной скорости, а в попытке ее сдерживания, поскольку вся система предназначалась не для запуска с Земли, а из космоса. Поэтому мне пришлось решать проблему с кривой мощности для запуска такой тяжести, как небоскреб на 5-ой авеню. Вот с чем пришлось иметь дело. Взлет оказался бы настолько быстрым, что при прохождении через атмосферу обшивка бы раскалилась докрасна. То же самое происходило бы и при спуске.
Э.С.: Верно. Вот как быстро движется ракета. Кстати, о каких конкретно скоростях идет речь?
Д.Э.: При запуске 200 км покрываются за 3,2 секунды.
Э.С.: Итак, Вы создаете литейную форму. Каков следующий шаг?
Д.Э.: Чтобы сделать литейную форму прочной, мы распылили в нее полиуретан. Затем с помощью военных ВВС мы подняли ее, упаковали и отослали в место, которое знал только Лемей. Я спросил: “В какой печи вы собираетесь ее отливать? Не скажете ли Вы мне точку возгорания? Либо Вы знаете ее и не говорите, либо просто не знаете. Она должна быть невероятной. Нам нужно Солнце”. Лемей посмотрел на меня и ответил: “Что, самый умный? Да, мы пользуемся ядерной топкой”. Боже всемогущий, они ведь собираются воспользоваться ядерной топкой, где бы она ни была.
Короче говоря, мы отослали литейную форму, и я приступил к работе над остальными частями, промежуточными частями. В общем, я сделал литейные формы для всего. Наконец, все было сделано. Мы ведь строили ракету частями? Поэтому вся ракета еще не была собрана. Лемей постоянно наблюдал за мной, я был у него как под микроскопом. Он уже видел, как она будет выглядеть в собранном виде. Как-то раз он сказал: “Я уже видел кое-какие ракеты. Твоя ракета выглядит как нечто из другого мира”. На что я ответил, что он прав больше, чем думает.
Э.С.: На Вас же влияли.
Д.Э.: Думаю, да. Сейчас люди называют это ченнелингом. Итак, я получил все отдельные части, отослал их… Знаете, я никогда не рассказывал никому эту часть истории, о ней даже никто не спрашивал. Чем больше вы углубляетесь в детали, тем больше она разворачивается. Вы вынуждаете меня вспомнить всё. Я ясно вижу себя в мастерской, работающим над глиняными литейными формами. Я выглядел так, как будто неделю нырял в глину. (Смеется) Подошвы прилипали к полу. Потом появились военные ВВС, отскребли запачканный пол и вообще помогли с уборкой.
Э.С.: Возможно, они подумали, что Вы просто неряха…
Д.Э.: Нет, на самом деле они думали…
Э.С.: …покрытый глиной с головы до ног. Представляю, как Вы выглядели, весь измазанный глиной.
Д.Э.: Они очень помогали. Они думали, что весь проект в целом – кое-кто из них был очень опытным – представлял собой очередную черную операцию.
Э.С.: Безусловно.
Д.Э.: Один Бог знает, что им пришлось повидать на своем веку. Они подходили ко мне и говорили: “Совсем ребенок. Я знаю, что тебе всего 17 лет, а я занимаюсь этим годами. Я видел то, о чем даже не могу начать рассказывать. Но хотелось бы сказать, что ты пребываешь за гранью. Ты настолько увяз во всем этом, что пути назад нет”. Я спрашивал, что они имеют в виду. “Всё, что ты делаешь”.
Итак, мы всё куда-то отсылаем, и Лемей рассказывает мне о материале. Я умоляю: “Пожалуйста, ради Бога, расскажите мне о том, с чем я работаю”. Наконец, Лемей сообщает мне название – карбнит. В 1997 году, когда я рассказывал об этом в программе Арта Белла, все эксперты накинулись на меня. “Он лжет, он ничего не знает. Так они замораживали Хана Соло в Звездных войнах. Он просто копирует это”.
Видите ли, я родом со среднего запада, поэтому для меня английский как второй язык. Там нет разницы между единственным и множественным числом слова “вы”. Это карбнит, а не карбонит. К-А-Р-Б-Н-И-Т – вот с чем я работал. Именно в карбните замораживали Хана Соло. Материал называется карбнит. Во всем мире его всего 6 тонн, и это всё. Его происхождение неизвестно. Технические спецификации неизвестны. Не знаю, возможно, он мог быть грузом, сброшенным с инопланетного грузового корабля. Не знаю.
Э.С.: Должно быть, материал прибыл откуда-то еще.
Д.Э.: Безусловно. Но, Боже, я никогда не видел ничего подобного. Мне было интересно, сохранится ли блеск после пребывания в ядерной печи? Станет ли цвет нейтральным или нет? И вот прибыли первые части, мы их распаковали. Клянусь Богом, тот же самый блеск, полностью сохранившийся в отливке, которую я сделал. Тогда я снова взял пробойник и молоток. Не осталось даже отметины. Господь всемогущий, кто сделал этот материал? Так или иначе, все части прибыли, я собрал их воедино, вот так и родился Питлем.
Это произошло 20 июня 1971 года. На весь процесс ушло 26,5 месяцев, при работе 7 дней в неделю по 14-16 часов в сутки.
Э.С.: Вы использовали все 6 тонн материала?
Д.Э.: Да, все. Материала больше не было. Мы завершили первую половину первой фазы. Мне хотелось продолжать работу до фазы 4, но пришлось смириться с тем, что они остановились на первой половине первой фазы. Военные получили то, что хотели, – высокоскоростное средство передвижения.
Э.С.: Несущее какой вид груза?
Д.Э.: Ну, это еще следовало выяснить. Я не знал, что они хотели сделать. Позже стало ясно, что военные хотели поместить в ракету термоядерную боеголовку и нацелить ее на Советский Союз. Создавались и другие проекты. Это была гораздо большая программа, чем я. Я был частью программы. Программа в целом… Вам должно быть известно имя генерала Лемея, главы Стратегического командования ВВС, сторонника стратегии бомбардировки всего, что двигалось, в период Второй мировой войны. Генерал был одним из тех, кто способствовал нашей победе во Второй мировой войне.
Он стал главой Стратегического командования ВВС, которое сам же и основал как силу защиты от ядерного оружия, дизайнером бомбардировщика B-52 Стратофортресс.
Э.С.: Здорово.
Д.Э.: Он был очень энергичным и напористым. Он первым в истории сказал северным вьетнамцам: если вы не явитесь за стол переговоров в Париже, я “вбомблю вас в каменный век”. Кто это сказал? Генерал Лемей. На следующий же день его уволил Министр обороны Роберт Макнамара. Отставка остановила генерала? Нет. Это было всё равно, что нажать на акселератор. Если вы просто посмотрите на его фотографии, он не собирался просто так отойти от дел. Отставной генерал интересовался дизайнами, хотел вывести из игры бомбардировщики В-52 и заменить их на 45 ХВ-70, называемых Валькирией.
Североамериканский стратегический бомбардировщик ХВ-70 Валькирия
Его нужно видеть. Это гигантский бомбардировщик с крыльями в виде буквы дельта. Он заполнил бы футбольное поле. Люди ходят по нему и выглядят крапинками. Военные хотели взять Валькирию, взять Питлем и запихнуть пару Питлемов в Валькирию.
Э.С.: О, Боже.
Д.Э.: Вы летите со скоростью 3218 км/час, надежно защищенные от сети советских радаров, добравшись до цели, открываете двери бомбовых отсеков и сбрасываете Питлемы. Питлемы движутся с умопомрачительной скоростью. Советы смотрят на экраны, видят полосу и думают, что это? К тому времени, когда они понимают, что это, от них остается лишь пыль.
Э.С.: Их больше нет.
Д.Э.: Таким образом военные рассчитывают выиграть ВГУ – Взаимно-Гарантированное Уничтожение. ВГУ – это программа, под которой мы живем и сегодня. Она подразумевает… Смотрите, вы – Америка, а я – Советский Союз. Если мы нападем друг на друга, мы гарантировано уничтожим друг друга, поэтому мы не воюем. Однако если вы обладаете способностью нанести первый удар, вы выиграете. Первый удар означает, что по вас ударят так быстро, что вы не сможете ответить.
Э.С.: То есть, скорость – это всё?
Д.Э.: Так меня втянули во всё это.
Э.С.: О, Боже.
Д.Э.: Мне ничего об этом не говорили. Я узнал об этом, обнаружив…
Э.С.: В общем, Вы хотите сказать, что выигрывает тот, кто быстрее убьет планету?
Д.Э.: Вот именно. Полное безумие.
Э.С.: Так думают военные.
Д.Э.: Сумасшествие. Они настолько зациклились на том, что я сделал, – быстром средстве передвижения… Всё очень просто. Им хотелось чего-то очень быстрого. Эти идиоты получили поцелуй через сетчатую дверь или купание в душе, одетыми в плащ. В общем, они упустили всю программу. Если бы они продолжили работать со мной и позволили мне пройти весь путь до фазы 4, они бы получили дары, в которые трудно поверить.
Э.С.: Верно.
Д.Э.: Они бы получили глушители инерции, силовые поля и путешествия к звездам. Я не имею в виду такие, как в фильме Звездный путь, там средства передвижения слишком медленные. И мы бы обрели их в реальности, а не в телевизионных сериях.
Э.С.: Что привело Вас к тому, чтобы взорвать собственное детище?
Д.Э.: Просто я понял, что вояки хотят сделать. Итак, Питлем лежал на земле в пустыне. Он долетел, спустился на парашютах и приземлился именно там, где они хотели, в Грум-Лейк. Я подумал, что это просто великолепно. Представьте, перед вами стоит задача взорвать сверхсекретную систему вооружения, находящуюся на секретной базе ВВС, которая даже официально не существует. Вам 17 лет, и вы предоставлены самому себе. Как вы намерены это сделать?
Я посмотрел на большие двери ангара и увидел ось большого колеса. Ох, графитная смазка. Я подошел ближе, ни на что не претендуя, просто всхлипывая. Мои эмоции бесили Артура Рудольфа. Ну, как скрип ногтей по школьной доске. Он не мог это терпеть. Затем я начал плакать и жаловаться, говоря, что мне нужно увидеть свою ракету. “Вы ведь хотите забрать ее у меня?”
Рудольф, как ярко выраженный социопат, просто не мог… Я знал, что мои “сопли” его раздражают. Я наклонился к двери, скользнул вниз, положил руку и схватил горсть графитной смазки. Наконец, Рудольф велел подчиненным: “Заткните его, заберите отсюда и дайте ему увидеть его ракету”. Мы сели в карт и поехали к ракете.
Э.С.: Это было большой ошибкой.
Д.Э.: Да, с их стороны это оказалось большой ошибкой. Я ехал и думал о том, что у меня всё еще оставался ключ от боковых панелей. Моя задача: открыть панель, взять графитную смазку и засунуть ее в индукционную трубу циклотрона. Быстро запереть все обратно, установить циклотроны на 60 секунд, и они начнут само-ликвидироваться. Как ни странно, но мне удалось проделать всё это. Спросите любого, что происходит, когда дейтерий соединяется с графитом, особенно если он сжат до скорости света.
Э.С.: Сильно разогревается.
Д.Э.: Да, мощная реакция. Итак, после всего мы едем в карте. Я поворачиваюсь и говорю охранникам – они же ничего в этом не понимают – что происходит утечка топлива. Скоро всё взорвется. Нам следует убраться как можно скорее. Я запрыгиваю в машинку. Они смотрят друг на друга. Тоже прыгают в нее и интересуются, каково безопасное расстояние, чтобы не пострадать от взрыва. Я подумал: Слава Богу, а что если бы случился ядерный взрыв?” Я посмотрел на них и ответил: “Чикаго”. Охранники заткнулись, и мы помчались оттуда на всех парах. Я сидел и размышлял: “Надеюсь, всё ограничится обычным взрывом”. Я ведь никогда не делал этого раньше.
Э.С.: Увидим.
Д.Э.: Да, увидим. Мы добрались до главных ангаров, и я вышел из машинки. Я направился к Рудольфу, а затем, вдруг, на ангар обрушилась вспышка. Я еще подумал: “О, Боже, похоже на ядерную вспышку”. Я быстро развернулся и увидел, что отбрасываю тень на стену. В общем, это оказался обычный взрыв, и взрывная волна свалила всех на пол. Рудольф, охранники, все мы оказались на полу.
Рудольф встает и спрашивает охранников, что я им сказал. Обратите внимание на то, каким находчивым оказался один из парней. “Он (то есть, я) сказал, что произошла утечка топлива”. Рудольф смотрит на меня и говорит, что нет такой вещи, как утечка топлива. Он подходит ко мне, смотрит на меня, хватает мои руки и переворачивает их ладонями вверх. А на них графитная смазка.
Быстро ли он соображает? Поворачивается и смотрит на двери ангара. Да, он великолепен. И тут я получаю сильный удар тыльной стороной ладони. А ведь выглядит как добрый старенький дедушка. Оказывается, он способен бить. Знаете, у меня на губах до сих пор сохранился шрам от того удара. Он ухитрился выбить мне передний зуб через губу. Я имею в виду, это был плохой удар.
В общем, я стою на бетоне, на четвереньках, истекая кровью и сплевывая ее на пол. И тут раздается звук возводимых курков. Помню, я еще подумал, что ситуация ухудшается с каждой минутой. Я поднимаю глаза и вижу, что оружие охранников направлено не на меня, а на Рудольфа.
Артур Рудольф, главный инженер ракетного двигателя Сатурн V в миссиях Аполлон
Их отцы сражались с Рудольфом во время Второй мировой войны. А тут ребята увидели, как прямо перед ними этот нацист-социопат жестоко бьет подростка со среднего запада, поэтому они наставили свое оружие прямо на Рудольфа. Я выплюнул оставшуюся кровь и сказал Рудольфу: “Рудольф, кажется, ситуация вышла из-под контроля. (Смеется)
Э.С.: О нет, не может быть.
Д.Э.: Да. Конечно, я ранил его самолюбие. Он приказал всем убрать оружие и схватить меня. Затем они отвели меня в комнату в ангаре, а сами направились к задней стене ангара и уже оттуда ушли в другое здание. Я же остался запертым в той комнате. В помещении была дверь, висящая на шнуре лампочка и ничего больше. Ни окон, ничего. По пути Рудольф остановился в помещении, похожем на лабораторию или на службу оказания первой помощи. Он снял простыню, а под ней оказался труп, труп 17-летнего подростка.
Э.С.: Хм.
Д.Э.: Того же роста и веса, что и я. Рудольф сказал: “Труп будет сожжен, а пепел отправлен твоим родителям. Им скажут, что ты был убит в Белых песках. А сам ты проведешь здесь весь остаток твоей жизни”. Помните, речь идет о человеке, лично убившем более 100000 человек в Пенемюнде, где они строили ракеты Фау-2. Я сижу и думаю: “Ох, вот это я попал”.
Итак, меня бросили в комнату. Питлема больше не существует. Я истекаю кровью, боюсь остаться здесь навсегда. Я смотрю на электрический шнур и мне интересно, смогу ли я исхитриться и нанести себе электрический удар. В общем, я пробыл в той комнате… Точно не знаю, возможно, 8 часов.
Э.С.: Это довольно долго.
Д.Э.: И вдруг я слышу какой-то шум в коридоре. Ругательства и крики людей, расшвыриваемых в разные стороны. Дверь открывается пинком, и в проеме появляется знакомый силуэт с квадратными плечами и неизменной сигарой. Он хватает полковника Зоны 51, наматывает его галстук на руку и ударяет его головой о стену. (Смеется) Он смотрит на полковника и спрашивает, кто это сделал. Полковник отвечает: “Это не мы, не мы. Это сделал Артур Рудольф, он только что отбыл”. “Где он?” “Улетел на своем самолете”. “Найдите его”. И тут я узнаю голос. Это генерал Лемей. Он посмотрел на меня и приказал: “Возьмите его, вымойте и отведите в мой самолет”. Меня посадили в самолет, мы взлетели и направились на базу Райт-Паттерсон.
Э.С.: Что происходило с программой после этого?
Д.Э.: Лемей говорил… Он смотрит на меня, а я сижу с пакетом льда, приложенным к губе. Я спросил, зачем он прилетел и забрал меня? Лемей ответил, что когда в Белых песках Рудольф арестовал полковника Уильямса и посадил его и его подчиненных под домашний арест…
Полковник Бейли Артур Уильямс
Знаете, полковник Уильямс вовсе не слабак. Он служил в составе голубых беретов. Он расшвырял своих охранников, добрался до радио, связался с Лемеем на базе Райт-Паттерсон и рассказал, куда меня увезли. Лемей ответил, что вылетает прямо сейчас.
А сейчас я поведаю Вам парочку секретов. В то время генерал Лемей уже был в отставке, но мог прилетать и улетать с этих баз по своему желанию. И действительно, когда вы – бывший командир Объединенного комитета начальников штабов, четырех-звездный генерал, это на всю жизнь. Это он назначил в Зону 51 того полковника, которого ударил головой о стену. Как Вы думаете, кто назначает персонал? На такие большие базы? Конечно, Лемей.
В общем, он посмотрел на меня и сказал: “Ты в том возрасте, что и мои внуки. Я просто не мог оставить тебя там. Я намерен сжечь все бумажные следы и всё остальное”. И Лемей сделал это. Но при этом он кое-что упустил, а я нашел. Затем, по прилете на базу, он ушел, но перед этим предупредил: “Они неосторожны. Рудольф неосторожен. Все его группы в разных агентствах неосторожны с тобой. Они всё еще жаждут заполучить систему первого удара. Ты для них лакомый кусочек. Сейчас единственное, что может тебя защитить, – это позволить убить тебя прежде, чем ты начнешь строить другую ракету. Никогда не строй еще одну ракету. Если ты это сделаешь…”
Э.С.: Они убьют Вас после завершения работы.
Д.Э.: Да. Именно так Лемей и сказал. Они убьют меня и заберут готовую ракету. “Никогда не строй еще одну ракету. Я не знаю, что будет дальше”.
Э.С.: Куда делись литейные формы?
Д.Э.: Их никогда так и не вернули.
Э.С.: Ах, и почему, я не удивлен. Так и должно было быть.
Д.Э.: Они сохранили…
Э.С.: Ну, это имеет смысл. Мы бы поступили так же.
Д.Э.: …литейные формы
Э.С.: Понятно.
Д.Э.: Итак, все пропало. А теперь еще одна существенная часть истории, которую раньше я всегда пропускал.
Мой дед все время курил трубку. Как-то раз мы с ним сидели и разговаривали. Он очень беспокоился за меня. Дед сказал: “Ты просто ребенок. Всё произошло по вине ВВС, для которых ты строил ракету. Возможно, ситуация вышла из-под контроля”. Я ответил: “Да. Если всё станет еще хуже, чем я тебе рассказывал, я тебе позвоню, скажу, что всё в порядке, успокойся и просто зажги трубку… Если я произнесу слова “зажги трубку”, сразу же иди в лабораторию, вытащи всё, все чертежи, все книги, и всё сожги. Сожги модели. Оставь только само здание, потому что оно очень красивое. Всё остальное сожги”.
Знаете, когда я находился в Зоне 51, в Грум-Лейк, военные наведывались в наш дом. Но всё, что они нашли, был сердитый пьяный старик на заднем дворе, много дыма и пепла. С тем они и ушли, несолоно хлебавши.
Лемей сказал: “Ты сжег свой прототип и лабораторию”. Он выполнил свою часть, уничтожил все бумажные следы. И теперь восстановить всё будет очень трудно.
Итак, я вернулся на базу Райт-Паттерсон. Оттуда машина отвезла меня домой в Mount Liberty. Осенью я вернулся в школу. Так я провел летние каникулы. Осень прошла спокойно, зима тоже. Весной я заканчивал школу. И вот, я стою в строю выпускников, обмениваюсь рукопожатиями с родителями моих одноклассников. Я в мантии и шапочке. Кстати, мне предоставили полную стипендию в Университете Огайо по специальности теоретическая астрофизика. Я хотел стать профессором и преподавать весь остаток своей жизни, отключиться от всего остального.
Э.С.: Понятно.
Д.Э.: В общем, я пожимаю руки, и вдруг следующая рука оказывается холодной как лед. Я поворачиваюсь и вижу двух парней в черных костюмах, белых рубашках, узких галстуках и темных зеркальных очках. Кто они и что им нужно? Один из них протягивает мне письмо. Я открываю письмо, и в нем говорится: “Привет, тебя призывают в армию”. Дата 10 июня 1972 года.
Э.С.: Вас вынудили пойти в армию?
Д.Э.: Да.
Э.С.: Но ведь война почти закончилась?
Д.Э.: Обязательный призыв действовал до 1975 года.
Э.С.: Понятно.
Д.Э.: Повторяю, это 10 июня 1972 года. Я в мантии и шапочке. Парни хватают меня и тащат через парковочную площадку. Всех интересует, что происходит. Недавно мне прислали диск, на котором показано, что авторы нашли моих одноклассников и взяли у них интервью. Ребята подтвердили, что не знают, что произошло в тот день. Меня проволокли через парковочную площадку, бросили в синий автомобиль-универсал и уехали.
Э.С.: То есть, произошедшему оказалось много свидетелей?
Д.Э.: Да. Свидетели подтвердили, что слышали, как я кричал родителям что-то о законной воинской повинности. Это значит, что по закону они могут забирать вас физически. Так они и поступили. Через несколько часов мы оказались в международном аэропорту Порт Коламбус, штат Огайо. Мы добрались до конца, где располагалась военно-транспортная авиация. Там меня уже ждал Рудольф с реактивным самолетом.
Э.С.: Хм. Это была первая встреча после предыдущего инцидента?
Д.Э.: Да. Вот кто организовал всю эту чертовщину. В то время я не знал, что имеет место внутренняя гражданская война. Я вылез из автомобиля. Тут появились Рудольф и его парни. Они вытащили свое оружие MPK 5, выглядевшее большим и страшным. Затем позади нашего автомобиля появился другой грузовик. Из него выпрыгнули парни из ВВС, с оружием M16, автоматами Калашникова, готовыми к бою. Все присутствовавшие наставили оружие друг на друга.
Э.С.: О, нет. Серьезное соперничество за то, кто заполучит Вас?
Д.Э.: Я стою между ними и думаю, что нахожусь прямо на линии огня. Сейчас они откроют огонь, и всё будет кончено. Я посмотрел на всех молодых парней и ясно прочел на их лицах желание вернуться домой. Затем я подошел к полковнику Уильямсу и сказал: “Позвольте мне пойти с Рудольфом, а всем этим молодым парням вернуться домой”. Он спросил, уверен ли я в своем решении. Я сказал: “Да. Просто позвольте мне уйти”.
Э.С.: Это было очень храбро.
Д.Э.: Ну, я просто не хотел, чтобы кого-то убили. Потом мы с Рудольфом поднялись на борт, и самолет взлетел. Через несколько часов мы оказались в Лэнгли, штаб квартире ЦРУ. Меня поместили в комнату, похожую на больничную палату, с кроватью, оборудованием для подачи кислорода и все такое. Тут я подумал: “Вот это я влип”. Далее в палату вкатили большую каталку из нержавеющей стали. Тут я схватил стул и начал сопротивляться. Со мной легко справились.
Затем появился Рудольф со своими помощниками, все одетые в лабораторные халаты. С меня стащили всю одежду и обнаженными привязали к каталке. Рудольф посмотрел на меня и сказал, что очень ждал нашей следующей встречи. Рядом с каталкой появился покрытый простыней стол. Рудольф снял простыню, и я увидел иглы и небольшие пузырьки. Я пытался прочитать надписи на бутылочках. Я увидел пентотал натрия, барбитал натрия, в общем, все семейство подобных препаратов.
Э.С.: Сыворотка правды?
Д.Э.: Да. Рудольф взял шприц и вколол какой-то препарат прямо мне в вену. Он ощущался как жидкий огонь. Он поднялся до моей шеи, и это последнее, что я помню. Под действием того препарата предписывалось находиться всего полчаса.
Э.С.: Вам прочищали мозги.
Д.Э.: Да. Полчаса – это предел. В общем, они возились со мной 3 дня, день и ночь. Через полтора дня я пришел в себя. Я лежал на все той же каталке. Помню, как один из помощников сказал Рудольфу: “Если Вы сделаете это снова, он превратится в овощ”. Рудольф ответил, что ему все равно.
Э.С.: Вы наделись, что выпутаетесь?
Д.Э.: Да. Им позарез нужно было получить информацию о строительстве устройства ядерного синтеза. Поэтому Рудольф и возился со мной, возможно, по приказу ЦРУ. Им ведь так и не удалось получить оружие для первого удара. Наконец, я пришел в себя, всё так же лежа на столе. Знаете, действие подобных препаратов потрясающее. Вы можете говорить и отвечать на вопросы, но вас как бы здесь нет. Это все равно, что свет горит, а в доме никого нет.
Э.С.: Понятно.
Д.Э.: В конце концов я сфокусировался на ком-то в комнате. Парень задает мне вопрос: “Что ты думаешь по поводу ракет?” Я отвечаю, что больше их не строю, поэтому ничего не могу сказать. Парень поворачивается и уходит. Где вдалеке слышны разговоры людей. Парень возвращается и спрашивает: “Что ты думаешь по поводу реактивных двигателей?” Я отвечаю, что они служат средствами обороны, поэтому я мог бы работать над ними.
Затем мне говорят, что меня отправят не на базу ВМФ Camp Lejeune, а на Великие озера, штат Иллинойс. И что отныне я служу в ВМФ.
Э.С.: О, Боже.
Д.Э.: Далее меня послали в Пенсаколу, школу подготовки ВМФ.
Э.С.: Кто бы сомневался.
Д.Э.: Я закончил ее первым в классе, и меня послали в Норфолк.
Э.С.: Старый добрый Норфолк.
Д.Э.: Там они на чем-то застряли. Это 1972-73 годы. Вы ведь знаете, чем был Норфолк в то время? Детройтом для F-14.
Палубный истребитель F-14 “Томкэт”
Э.С.: Не может быть!
Д.Э.: Именно в Норфолке строили этот самолет.
Э.С.: Верно.
Д.Э.: Короче, меня доставили в Норфолк. Там мне сообщили, что 5000 инженеров зашли в тупик в связи с турбиной для F-14. Они не могли получить соотношение 1:15, 1:16. Требовалась мощность, ведь это должен был быть палубный истребитель, первый такого рода. Тогда я поинтересовался, в чем проблема. Мне указали на проблему и спросили, что я мог бы сделать. Я попросил разрешения сесть и поработать с ними.
Через три недели я предложил им ряд турбин с соотношением 1:26, то есть, в 10 раз больше, чем удалось получить им. Так родилась силовая установка для F-14. Когда я сделал это, мне было 19 лет. Оказывается, и в традиционном мире предстоит еще так много работы.
Э.С.: Безусловно.
Д.Э.: Военные сочли, что я просто рожден для того, чтобы решать проблемы.
Э.С.: Вы оказались более эффективным?
Д.Э.: Да. Военные быстро поняли, что этот юноша полезен больше, чем пуговица на рубашке (имеется в виду подслушивающее устройство). Он справляется со всем, что мы на него наваливаем.
Э.С.: Потрясающая история.
Д.Э.: Будьте уверены, я решил для них кое-какие проблемы.
Э.С.: А я и не сомневался. Благодаря Вам, мир становится лучшим местом. Дэвид, спасибо за участие в программе.
Д.Э.: Благодарю за приглашение. Рад быть здесь.
Э.С.: До следующих встреч. Я – Эмери Смит. Увидимся.
