Будущее будущего

21 сентября 2021

“Художник, у которого нет воображения, — это механик” (Роберт Анри).

“Без игры воображения не рождается ни одно творческое произведение. Наш долг перед игрой воображения неисчислим». (Карл Юнг)

”Всё, что вы можете вообразить, реально» (Пабло Пикассо).

“Что, если воображение и искусство — это вовсе не глазурь, а источник человеческого опыта?” (Ролло Мэй)

“Вы не можете услышать водопад, если стоите рядом с ним. Я рисую свои джунгли в пустыне». (Македонло де ла Торре)

Признайте это.

По разным причинам человечество пристрастилось к решению проблем, даже там, где их нет.

Но воображение, если его освободить, выведет нас на совершенно иную арену.

В какой-то момент в будущем искусство пересечется с реальностью таким образом, что превзойдет любую виденную до сих пор трансформацию.

Я не могу назвать год или век, когда это произойдет, но это и не важно, потому что, когда это произойдет, что-то произойдет и с самим временем…

В результате искусства изменится язык. К тому, как мы думаем и говорим, будет добавлен новый слой, и этот слой пропитает нас новой эстетикой, которую невозможно определить или обозначить.

То, что было тайной, становится фактом, но не рационально обоснованным фактом. Это непосредственность опыта. В каждую секунду мы живы. И новый язык способствует этому.

Чтобы все это стало реальностью, нам нужно, прежде всего, раскованное воображение.

Вот вступление, сделанное известным философом Дейном Рудьяром перед концертом его музыки почти 40 лет назад:

“Таким образом, в моей музыке вы найдете расширенные аккорды, которые обеспечивают определенное ощущение расстояния между нотами, — нотами, которые, как предполагается, находятся в диссонирующих отношениях. Эти гармонии могут поначалу быть тревожными, но в конце концов вы сможете научиться понимать, в чем их основная цель; и эта цель состоит в том, чтобы стимулировать вас, пробуждать вас, разрушать кристаллизацию…

“Это та музыка, которую вы услышите сегодня вечером. Я надеюсь, что это принесет вам какое-то осознание возможности, о которой, возможно, вы не знали или смутно осознавали в прошлом. Помочь вам жить более интенсивной, более творческой жизнью — вот цель, которую я всегда преследовал в музыке, в других искусствах или в моей философии — действительно, во всем, что я делал. Это всегда попытка увести человеческую личность от старой традиционной модели классического, установленного и определенного типа общества и вывести ее на новые горизонты, где творческий фактор в том, что на самом деле является человеком, можно увидеть действующим в полной и славной свободе”.

Пауль Клее: “Подчеркивать только прекрасное, как мне кажется, похоже на математическую систему, которая занимается только положительными числами”.

Клее намекал на то, что наш язык может быть расширен так, чтобы он превосходил возможности перевода обратно в прозаические термины.

То, чем мы являемся, обладает потенциалом для создания искусства на бесконечном множестве путей — и при этом мы превосходим любую предыдущую форму языка. И когда ЭТО происходит, наше общение друг с другом достигает новых высот и глубин. В таком важном прорыве нет ничего технического или научного.

Мы склонны придавать огромное значение ЕДИНСТВУ в нашей культуре. Но правда в том, что эволюция ведет нас в другом направлении. Когда это ложное единство становится достаточно хрупким, мы открываем для себя другую возможность. Уникальный характер каждого человека может быть доведен до крайности, и тогда мы придем к миллионам различных способов быть художниками.

Это и есть будущее.

Каким бы невероятным это ни казалось, у него есть крылья.

Волшебство — это не что иное, как воображение, превосходящее эту вселенную. Волшебство возникает, когда воображение берет эту реальность на абордаж.

Что подводит нас к тому, что я называю Людьми Иг. Люди Иг с рвением настаивают на том, что этот Континуум и эта согласованная реальность неприкосновенны, являются конечной и абсолютной целью.

Они стремятся вписаться в Иг, и это в конечном итоге приводит к некоторым интересным негативным последствиям. Эти люди становятся похожими на твердую материю. Они приобретают характер материи.

Для них воображение — это, по крайней мере, проступок, если не преступление. Это удар по «Я есмь». Они склонны рассматривать воображение как форму психического расстройства.

Технократы любят болтать о воображении, как будто это не что иное, как еще одна закрытая система, которая еще не нанесена на карту. Но они уверены, что так и будет, и когда это произойдет, люди, очевидно, откажутся от творчества и предпочтут жить так, чтобы больше походить на машины.

Есть много людей, которые втайне хотели бы быть машинами, функционирующими автоматически и без изъянов. Это их заветная мечта.

Волшебство в конце концов приходит к выводу, что воображение создает реальность. Любую реальность. И поэтому единая, неделимая вселенная — это иллюзия, способ поймать Себя в ловушку.

То, что началось как физическая вселенная, гениальное произведение искусства, заканчивается психической смирительной рубашкой, психиатрической палатой, в которой заключенные стремятся к нормальной жизни. Тех, кто не справляется даже с этим, помечают и отправляют в специальную палату.

Но результатом воображения, если его развивать и использовать достаточно долго и интенсивно, является:

Реальность консенсуса начинает организовываться вокруг вас, а не вы организуетесь вокруг нее.

Для описания такого положения вещей используются различные названия и ярлыки, но ни одно из них не передает его ощущения.

Волшебство — один из таких ярлыков.

То, что я здесь описываю, — это не какой-то трюк с проявлением по щелчку пальцев; это прожитая жизнь.

Старые алхимики работали в этой области. Они стремились к трансформации сознания. В истинной алхимии прошлое человека, его опыт, его конфликты — все это становится топливом для огня создания новых реальностей. В определенном смысле это называется искусством.

Одна вселенная, одна логика, один континуум, одна роль в этом континууме, одна всеобъемлющая приверженность этой роли, один путь восприятия, одно Я… это и есть заблуждение.

И в конце концов, заблуждение порождает приверженность тому, что “все остальные” думают, предполагают и принимают «всех остальных». Это и есть рабство.

Освобождение самого себя, жизнь через воображение и с помощью воображения — это не массовое движение. Это выбор, сделанный одним человеком. Это новая и уникальная дорога для каждого человека.

Общества и цивилизации организованы вокруг некой концепции общего блага. Концепция всегда ухудшается, и это происходит потому, что она используется для снижения потолка индивидуальной мощности, а не для его повышения.

”Будь меньше, чем ты есть, тогда мы все сможем объединиться для общего дела».

По сути, это доктрина самопожертвования — каждый жертвует собой ради всех остальных, и в результате получается свернутая масса отрицания «Я».

Это тема, продвигаемая под разными обличьями людьми, у которых на уме одно: контроль.

Это диктатура души. Она существовала всегда.

Выход из этого состояния предполагает восстановление силы воображения для изобретения новых и новых реальностей.

Под разными названиями это и есть искусство.

Продвижение образа художника как страдающей жертвы — это просто еще один способ навязать доктрину жертвенности.

В 1961 году, когда я всерьез начал писать и рисовать, у меня состоялся разговор с необыкновенным целителем Ричардом Дженкинсом, о котором я пишу в своей книге «Тайна тайных обществ». Это моя запись того времени о том, что сказал мне Ричард:

“Рисуй то, что хочешь, независимо от того, что говорят другие. Возможно, вы не всегда знаете, что хотите создать, но это и хорошо. Продолжай работать, продолжай рисовать. Ты найдешь свой путь. Вы изобретете что-то новое, что-то уникальное, если не сдадитесь. Вы увидите все в новом свете. Реальность — это плохая шутка. Это не что иное, как то, с чем все соглашаются, потому что боятся. Они боятся того, что скажут люди. Они боятся, что у них гораздо больше власти, чем они хотят обнаружить. Они боятся, что власть уведет их от общепринятых и обычных убеждений. Они боятся, что станут мишенью для масс, которые пожертвовали своей жизнью и не хотят, чтобы им об этом напоминали. Они боятся, что узнают о себе что-то потрясающее…”

Ничто из того, что я пережил за прошедшие с тех пор 50 лет, не уменьшило того, что сказал мне Ричард.

Все эти страхи — иллюзии, которые разрушаются, когда человек вкладывает свои фишки в воображение, делает ставку и живет этим.

Этот новый язык — из чего он состоит? Повышенные экстатические впечатления, ощущение захватывающего динамичного движения, образы, эмоции на эстетическом уровне и другие качества, слишком непосредственные, чтобы их описать. Все это находится в постоянном движении. Нет цели “поймать их в бутылку». Поимка их в ловушку изменила бы их природу. В некоторых случаях «шествие пакетов энергии» может показаться историей, но историей без обычных сюжетных линий, без начала, середины и конца.

Это язык, который мы знали раньше и будем знать снова. Это выражение самого воображения, и оно содержит, как непосредственный опыт, все те желанные восторги, триумфы, радости и силы, которые, как мы когда-то думали, были скрыты от нас, подобно горным вершинам в облаках. Но вместо этого они прямо здесь. Они перетекают от человека к человеку. Они являются содержанием повседневной жизни. Они — видение, наконец-то реализованное. Но это еще не конец. Это реки.

Искусство опасно для властей.

В 1891 году Оскар Уайльд писал: “Искусство — это индивидуализм, а индивидуализм — это тревожащая и разрушительная сила. В этом заключается его огромная ценность. Ведь его цель — это нарушить монотонность типа, рабство обычаев, тиранию привычек и низведение человека до уровня машины”.

Власть хочет ограниченного восприятия.

Она хочет, чтобы «все было как есть».

Она хочет, чтобы огонь творческого поиска погас и превратился в пепел.

Искусство опасно для них. Это заставляет людей выходить за рамки стандартных каналов реагирования.

Они больше не видят того, что должны видеть.

Вот почему в школах преподают отупляющие мозг курсы по истории искусств. Предпринимаются все попытки кодифицировать реакцию студентов.

Я говорю не только о политическом искусстве. Я имею в виду ВСЕ, что действительно возникает на основе воображения.

Те, кто всем заправляет — и их добровольные обманщики — хотят, чтобы реальность выглядела определенным образом, чтобы ее переживали и чувствовали определенным образом. Эти ограниченные спектры образуют общий наименьший знаменатель.

Даже так называемый духовный опыт кодифицирован. Это называется организованной религией. Я называю это “давайте деньги до потолка”. Вы даете свои деньги, и они говорят вам, насколько высок потолок вашего опыта и что вы найдете, когда туда попадете.

У искусства нет ни одного из этих ограничений. Оно создается людьми, которые вышли за пределы сокращенного каталога эмоций, мыслей и восприятия.

Искусство, под которым я подразумеваю воображение, отбрасывает осторожность на ветер. Оно изобретает реальности, которые порождают новые реакции, никогда ранее не испытанные.

Удары молотка и мягкая пропаганда общей культуры устанавливают уровни контроля над умом: “Смотрите на вещи, воспринимайте вещи этими предписанными способами».

На протяжении многих лет я побуждал многих людей становиться художниками. Помимо работы, которую они тогда придумали, я заметил, что весь их подход к жизни и восприятие ее радикально изменились.

Их чувство жизненной силы, их мужество, их дух авантюризма вышли на первый план.

Контроль над разумом, как применяемый извне, так и самовнушаемый, заключается в том, чтобы ограничить творческую силу. Это и есть настоящая цель контроля.

Технократы хотели бы, чтобы вы верили, что подключение вашего мозга к какому-нибудь суперкомпьютеру удовлетворит ваши потребности и желания. Они стремятся доказать, что все изобретения, все творения, все искусство, все воображение — это всего лишь набор вычислений в замкнутой системе.

Это усилие выдает их собственное отчаяние: они не видят способа по-настоящему творить.

Это вакуум, в котором живут все элиты. Они создают застывшее мертвое сознание моделей, алгоритмов и “решений” и стремятся навязать его, как реальность, умам населения.

По сути, они говорят: “Если у нас есть душевная болезнь, у вас она тоже должна быть”.

Это называется ненавистью к жизни.

С другой стороны, индивидуальная творческая сила начинается с платформы свободы и поднимается через слой за слоем большей свободы.

С этой точки зрения авторитарная власть выглядит как смертельно больная шарада.

Существует два уровня фальшивых новостей. О первом из них знают многие люди. Это ложная и вводящая в заблуждение информация, транслируемая крупными СМИ, чтобы общественность не узнала, что на самом деле происходит под поверхностью и за завесой, где используется власть.

Второй уровень мало кто понимает. Им владеют и управляют те, кого я называю Волшебниками Иг. Они говорят: “Теперь это ЕСТЬ, и то ЕСТЬ, и вот что-то еще, что ЕСТЬ… Продолжайте смотреть и думать о том, что есть, как о том, что уже существует”.

“Ознакомьтесь со всем, что уже существует. Мы предоставим вам бесконечный запас вещей и идей, которые вы сможете изучить и насладиться ими. Мы дадим вам то, что существует. Посмотрите на все эти вещи и примите их. Продолжай это делать».

Отсюда следует вывод: “вам нечего создавать. Все, что может быть создано, создается. У вас самих нет силы творить”.

Это более глубокая ложь. Именно здесь битва прекращается, и человек сдается.

Именно здесь человек, который мог бы быть большим, становится меньшим.

Именно здесь художник решает жить в полумраке.

Это также то место, где жизненная энергия истощается и иссякает.

Вот тут-то машина и берет верх.

ИЛИ…

Человек может проснуться и развернуть свое воображение.

Без ограничений.

Именно здесь начинается новая битва. Именно здесь художник откладывает в сторону все стандартные реакции и мелкие эмоции и вместо этого ТВОРИТ.

Именно здесь страх уходит прочь.

Именно здесь человек вновь обретает свои самые глубокие побуждения.

Автор: Кристина Валенсуэла

источник

перевод: цельжизни.орг