Русская Антарктида
1. Русских оказалоcь невозможно испугать
Уфологи всего мира в один голос твердят о том, что контр-адмирал Ричард Бёрд в 1947 году понес ощутимые потери от каких-то таинственных «летающих тарелок», изготовленных нацистами по технологии инопланетян. С кем на самом деле столкнулись американцы?
ЭКСПЕДИЦИЯ АДМИРАЛА БЭРДА
Предыстория этой истории начинается ещё, так сказать, в „доисторические” времена. Многие знающие специалисты утверждают, что тут самым непосредственным образом замешаны некие „древние высокие культы” — одним словом мистика, оккультизм и прочая хиромантия.
Более „приземленные” исследователи начинают отсчет с более поздних дат, а конкретно с года этак 1945-го, когда капитаны двух интернированных в аргентинских портах нацистских субмарин сообщили „принявшим” их американским спецслужбам, что в конце войны они якобы выполняли какие-то спецрейсы по снабжению гитлеровской Шангри-Лы — таинственной базы нацистов в Антарктиде.
Американское военное руководство эту информацию восприняло настолько серьёзно, что решило отрядить на поиски этой самой базы, которую сами немцы называли „Новой Швабией”, целый флот во главе с самым компетентным своим полярным исследователем — контр-адмиралом Ричардом Бэрдом.
Это была четвертая антарктическая экспедиция прославленного адмирала, но в отличие от первых трёх она целиком и полностью финансировалась ВМС США, что и предопределило абсолютную секретность ее целей и результатов. В состав экспедиции входил эскортный авианосец „Касабланка», переделанный из быстроходного транспорта, и на котором базировалось 18 самолётов и 7 геликоптеров (вертолётами их назвать не повернулся бы язык — весьма несовершенные летательные аппараты с ограниченным радиусом действия и крайне невысокой живучестью), а также еще 12 кораблей, на которых разместилось более 4 тысяч человек.
Вся операция получила кодовое название „Высокий прыжок” («High Jump»), что по замыслу адмирала должно было символизировать последний, завершающий удар по недобитому Третьему рейху во льдах Антарктиды… (Официоз об этой экспедиции на английском можно найти).
Итак, 4-я экспедиция адмирала Бэрда, прикрываемая столь внушительным для простой цивильной экспедиции флотом, 1 февраля 1947 года высадилась в Антарктиде в районе Земли Королевы Мод и принялась за детальное изучение прилегающей к океану территории.
За месяц было сделано около 50 тысяч фотографий, а точнее — 49563 (данные взяты из геофизического ежегодника „Брукер Каст», Чикаго). Аэрофотосъёмкой было охвачено 60% заинтересовавшей Бэрда территории, исследователи открыли и нанесли на карты несколько ранее неизвестных горных плато и основали полярную станцию. Но через некоторое время работы вдруг были прекращены, и экспедиция экстренно вернулась в Америку.
Больше года никто не имел абсолютно никакого представления об истинных причинах столь поспешного „бегства” Ричарда Бэрда из Антарктиды, более того, никто в мире тогда даже не подозревал о том, что в самом начале марта 1947 года экспедиции пришлось вступить в самый настоящий бой с противником, присутствия которого в зоне своих изысканий якобы никак не ожидала.
С момента своего возвращения в США экспедиция была окружена такой плотной завесой секретности, какой не была окружена ни одна научная экспедиция подобного рода, однако некоторым наиболее пронырливым газетчикам все же удалось выведать, что эскадра Бэрда вернулась далеко не в полном составе — у берегов Антарктиды она якобы потеряла минимум один корабль, 13 самолётов и около сорока человек наличного состава… Сенсация, одним словом!
И вот эта самая сенсация самым должным образом была „оформлена” и заняла своё законное место на страницах бельгийского научно-популярного журнала „Фрей”, а затем была перепечатана западногерманским „Дэместиш” и обрела новое дыхание в западногерманском „Бризант”.
Некий Карел Лагерфельд сообщал общественности о том, что, вернувшись из Антарктики, адмирал Бэрд давал длительные объяснения на засекреченном заседании президентской спецкомиссии в Вашингтоне, и резюме ее было таково: корабли и самолеты Четвертой антарктической экспедиции подверглись нападению… странных „летающих тарелок», которые „…выныривали из-под воды, и двигаясь с огромной скоростью, нанесли экспедиции значительный урон».
По мнению самого адмирала Бэрда, эти удивительные летательные аппараты наверняка были произведены на замаскированных в толще антарктического льда авиастроительных заводах нацистов, конструкторы которых овладели какой-то неведомой энергией, применявшейся в двигателях этих аппаратов… Помимо всего прочего Бэрд заявил высокопоставленным лицам следующее:
„США необходимо как можно быстрее принять защитные акции против истребителей противника, совершающих вылеты из полярных районов. В случае новой войны Америка может подвергнуться атаке врага, обладающего способностью летать с одного полюса на другой с невероятной скоростью!»
Итак, мы видим, что „летающие тарелки” появились впервые именно в Антарктиде, и тут некоторые документы, вообще никак не связанные с проблемами НЛО, самым непосредственным образом обращают наше внимание на тот факт, что именно в то самое время, когда корабли адмирала Бэрда бросили якоря в море Лазарева у берегов обледеневшей Земли Королевы Мод, там уже находились и …советские военные корабли!
…Во всех отечественных энциклопедиях и справочниках пишется о том, что капиталистические страны начали делить между собою Антарктиду еще задолго до Второй мировой войны. Насколько успешно это у них выходило, можно судить хотя бы по тому факту, что советское правительство, озабоченное прытью британцев и норвежцев в „изучении” южных приполярных широт, в январе 1939 года заявило официальный протест правительствам этих стран в связи с тем, что их антарктические экспедиции „…занимались необоснованным разделом на секторы земель, некогда открытых российскими исследователями и мореплавателями…»
Когда же британцам и норвежцам, вскоре увязнувшим в битвах второй мировой, стало не до Антарктиды, подобные ноты были направлены в нейтральные до поры до времени, но не менее агрессивные, по его мнению, Соединенные Штаты и Японию.
Новый поворот разрушительной войны, вскоре охватившей полмира, на время прекратил эти споры. Но только на время. Через полтора года после окончания боевых действий на Тихом океане в руках у советских военных оказались самые подробные данные аэрофотосъёмки всего побережья Земли Королевы Мод, начиная от мыса Тюленьего и заканчивая заливом Лютцов-Хольм — а это ни много ни мало 3500 километров только по прямой! Немногие сведущие и до сих пор заявляют, что эти данные русские просто-напросто отняли после войны у немцев, которые, как известно, за год до польской военной кампании 1939 года осуществили две широкомасштабные антарктические экспедиции.
Русские и не отрицали этого, но делиться своей добычей с другими заинтересованными сторонами наотрез отказывались, ссылаясь на „национальные интересы». После поспешного „бегства” экспедиции Бэрда, рассчитанной не менее как на 8-месячное пребывание в суровых условиях низких широт, и потому оснащенной сверх всякой меры, Америка в экстренном порядке начала неофициальные переговоры с правительствами Аргентины, Чили, Норвегии, Австралии, Новой Зеландии, Великобритании и Франции.
Параллельно с этим в самих Штатах начинается осторожная, но настойчивая кампания в прессе. В одном из центральных американских журналов — „Форин Афферс», бывший советник-посланник США в СССР Джордж Кеннан, незадолго до этого экстренно покинувший Москву „для консультаций со своим правительством», опубликовал статью, в которой весьма недвусмысленно высказал свою идею о „необходимости скорейшей организации отпора непомерно выросшим амбициям Советов, которые после успешного окончания войны с Германией и Японией торопятся воспользоваться своими военными и политическими победами для насаждения вредных идей коммунизма не только в Восточной Европе и Китае, но и в …далёкой Антарктиде!»
В ответ на это заявление, как бы носившее характер официальной политики Белого дома, Сталин обнародовал свой собственный меморандум о политическом режиме Антарктиды, где в довольно резкой форме отозвался о намерениях правящей верхушки США „…лишить Союз Советских Социалистических Республик своего законного права, основанного на открытиях в этой части света русскими мореплавателями, сделанных еще в начале XIX века…»
Одновременно с этим были предприняты некоторые другие меры, символизирующие протест неугодной Сталину политике американцев в отношении Антарктиды. Судить о свойстве и результатах этих мер можно хотя бы по тому факту, что через некоторое время государственный секретарь Трумэна — Джеймс Бирнс, выступавший всегда, как известно, за самые жёсткие санкции против СССР, неожиданно для всех ушел в досрочную отставку, явно принужденный к этому Трумэном. Последними словами Бирнса на государственном посту были такие:
Этих русских оказалоcь невозможно испугать. В этом вопросе (имеется в виду Антарктида) они победили.
Шумиха вокруг Шестого Континента быстро затихла после того, как СССР поддержали Аргентина и Франция. Трумэн, поразмыслив над балансом сил, создавшимся в этом регионе, нехотя, но все же выразил согласие на участие представителей Сталина на международной конференции по Антарктиде, которую намечалось провести в Вашингтоне, но подчеркнул, что если договор на равноправное присутствие всех заинтересованных стран будет подписан, то он непременно должен включать в себя и такой важный пункт, как демилитаризация Антарктиды и запрещение на ее территории любой военной деятельности вплоть до хранения на антарктических базах оружия, в том числе и атомного, и разработка сырья, необходимого для создания каких бы то ни было вооружений должна быть запрещена тоже…
Однако все эти предварительные договоренности — лицевая сторона медали, ее аверс, так сказать. Возвращаясь к неудавшейся экспедиции адмирала Бэрда, следует отметить, что еще в январе 1947 года воды моря Лазарева вполне официально бороздило советское научно-исследовательское судно, принадлежавшее, конечно же, министерству обороны, под названием „Слава».
Однако в распоряжении некоторых исследователей оказались документы, весьма красноречиво свидетельствующие о том, что в те суровые для судеб всего мира годы у берегов Земли Королевы Мод находилась не одна только „Слава». Изучив полученную информацию и соединив ее с данными, появлявшимися в открытой печати в разные времена истории, мы вполне резонно можем предположить, что эскадре адмирала Ричарда Бэрда противостоял прекрасно оснащенный и руководимый компетентными полярными адмиралами… Антарктический флот ВМС СССР!
„ЛЕТУЧИЕ ГОЛЛАНДЦЫ” СОВЕТСКИХ ВМС
Как это ни странно, но до самого последнего времени почему-то мало кто обращал внимания на тот факт, что в советской прессе практически не уделялось внимания освоению Антарктики нашими соотечественниками именно в 40-е — начале 50-х годов. Количество и качество конкретных документов той поры, открытых для посторонней публики тоже особенным разнообразием не балует.
Вся информация по этому поводу исчерпывалась какими-то общими фразами типа: „Антарктида — страна пингвинов и вечного льда, ее непременно нужно осваивать и изучать, чтобы понять многие геофизические процессы, происходящие в других концах земного шара», более похожими на лозунги, чем на сообщения.
Об успехах иностранных государств в вопросах изучения этой самой „страны пингвинов” писалось так, словно это были по меньшей мере предприятия ЦРУ или Пентагона, в любом случае исчерпывающих сведений из открытой печати ни одному заинтересованному независимому специалисту-энтузиасту, не облеченному высочайшим доверием советского правительства, получить не удавалось.
Однако в архивах западных спецслужб, с которыми „работали” в своё время многие советские и польские шпионы, и которые уже в наше время пожелали написать свои собственные мемуары, отыскались документы, проливающие свет на некоторые моменты первой официальной (скорее полуофициальной, замаскированной под изучение промысловой обстановки в Антарктике) советской антарктической экспедиции 1946-47 г.г., прибывшей к берегам Земли Королевы Мод на дизель-элетроходе „Слава».
На свет всплыли такие знаменитые фамилии, как Папанин, Кренкель, Фёдоров, Водопьянов, Мазурук, Каманин, Ляпидевский, причем первый из этой семёрки — контр-адмирал, а последние четыре — полные генералы, причем генералы не абы какие, а прославившие себя конкретными делами и горячо любимые всем советским народом полярные лётчики.
Официальная историография утверждает, что первые советские антарктические станции были основаны только в начале 50-х годов, но ЦРУ располагало совсем иными данными, которые по каким-то причинам полностью не рассекречены и до сих пор. И пусть уфологи всего мира в один голос твердят о том, что контр-адмирал Ричард Бэрд в 1947 году понес ощутимые потери от каких-то таинственных «летающих тарелок», изготовленных нацистами по технологии мифических инопланетян, но у нас сейчас есть все основания полагать, что американским самолётам дали отпор точно такие же самолёты, изготовленные по этим же самым, именно американским технологиям! Но об этом — несколько позже.
Изучая некоторые моменты истории отечественного военно-морского флота, на каком-то этапе можно столкнуться с довольно интересными вещами, касающимися некоторых кораблей советских ВМС, в частности — Тихоокеанского флота, которые хоть и числились в составе этого самого флота, однако начиная с 1945 года в водах „метрополии” появлялись так редко, что возникал вполне законный вопрос о местах их истинного базирования.
Впервые этот вопрос поднял „на щит” в 1996 году в альманахе „Судостроение в СССР” известный писатель-маринист из Севастополя Аркадий Заттец. Речь шла о трех эскадренных миноносцах Проекта 45 — „Высокий», „Важный” и „Внушительный». Эсминцы были построены в 1945 году с использованием трофейных технологий, применявшихся японцами при проектировании своих эсминцев типа „Фубуки», предназначавшихся для плавания в суровых условиях арктических морей.
„…Над многими фактами из совсем недолгой жизни этих кораблей, — пишет Заттец, — вот уже более полувека стоит непробиваемая завеса молчания. Ни у кого из знатоков истории отечественного флота и ни у кого из известных коллекционеров военно-морской фотографии нет ни одного (!) фото или схемы, где эти корабли были бы изображены в снаряженном варианте.
Более того, в ЦГА (Центральном Государственном Архиве) ВМФ нет никаких документов (например, акта об исключении из состава флота), подтверждающих сам факт прохождения службы. А между тем и в отечественной, и в зарубежной военно-морской литературе (как общедоступной, то есть популярной, так и официальной) упоминается о зачислении этих кораблей в состав Тихоокеанского флота…
Эсминцы Проекта 45, впоследствии получившие имена „Высокий», „Важный” и „Внушительный», были построены в Комсомольске-на-Амуре на заводе 199, достроены и прошли испытания на заводе 202 во Владивостоке. В боевой состав флота они вошли в январе-июне 1945 года, но в боевых действиях против Японии (в августе того же года) никакого участия не принимали. В декабре 1945-го все три корабля побывали с краткими визитами в Циндао и Чифу (Китай)… А дальше начинаются сплошные загадки.
По отрывочным данным (нуждающимся в безусловной проверке) удалось выяснить следующее. В феврале 1946 года на заводе 202 на трех новых эсминцах были начаты работы по переоборудованию согласно Проекту 45-бис — усиление корпуса и монтаж дополнительного оборудования для плавания в сложных условиях высоких широт.
На эсминце „Высокий” подверглись переделке килевые конструкции с целью обеспечения повышенной остойчивости, на „Важном” были демонтированы носовые башни и вместо них установлен ангар для четырех гидросамолетов и катапульта. Существует версия (также нуждающаяся в проверке), что эсминец „Внушительный” в период испытания трофейного немецкого ракетного комплекса КР-1 (корабельная ракета) потопил опытное судно-мишень — бывший трофейный японский эсминец „Судзуки”.
По опять же непроверенным данным в июне 1946 года все три эсминца проходили мелкий ремонт, но уже совсем в другом конце света — на аргентинской военно-морской базе Рио-Гранде на Огненной Земле. Затем один из эсминцев в сопровождении подводной лодки (многие исследователи полагают, что это была К-103 под командованием знаменитого „подводного аса Северного флота” А. Г. Черкасова) якобы видели у берегов французского острова Кергелен, расположенного в южной части Индийского океана…
Вокруг деятельности трех этих эсминцев циркулировали и до сих пор циркулируют самые разнообразные слухи, впрочем, эти слухи всегда только слухами и оставались. Как можно проследить, с середины 1945 года все связанное с историей этого дивизиона „летучих голландцев” советских ВМС неточно, расплывчато, неопределенно…
Нет ни одного достоверного изображения ни одного из этих кораблей, хотя все они базировались на Владивосток, где во все годы (даже те!) не было недостатка в желающих запечатлеть корабль на пленку, но тем не менее реалистичных изображений „Высокого», „Важного” и „Внушительного” у нас нет.
В противопоставление этому факту можно привести пример с эсминцами Проекта 46-бис (модернизированный вариант Проекта 45) „Стойкий” и „Смелый», которые находились в постройке и были зачислены в состав ТОФ практически одновременно с эсминцами Проекта 45-бис, а вскоре после этого были и фотографируемы в разных ракурсах, да и вся документация по ним сохранилась… по Проекту же 45-бис — полнейшее молчание и неизвестность. Будто с середины 1945 года этих кораблей и не было.
Лишь в 5 номере журнала „История ВМС” за 1993 год в довольно неплохой статье Г. А. Барсова, посвященной послевоенным проектам отечественных эсминцев, в трех строчках (опять же — расплывчато) упоминается о загадочной троице…
Мы надеемся, что еще живы ветераны этих кораблей или люди, работавшие на них во время переоборудования и модернизационных работ на владивостокском заводе. А возможно кто-нибудь из знатоков и любителей истории флота сможет сообщить что-либо дополнительное о судьбе эсминцев, приоткрыв тем самым завесу молчания, которая наводит на размышления, что существует эта самая завеса неспроста…»
С момента появления в свете этой статьи прошло уже более пяти лет, но Аркадий Заттец не получил, вопреки ожиданиям, ни одного послания, с помощью которого он надеялся приоткрыть завесу тайны над этими „летучими голландцами», как он выразился, нашего военно-морского флота.
Но в своей статье он умолчал о главном — как он сам признался при встрече с другим знатоком истории отечественного флота — Владимиром Рыбиным (автором антологии „Российские и советские ВМС в боевых действиях»), его давно уже посещала идея подойти к этой проблеме с совсем другой стороны: начать с изучения так называемой „антарктической программы” руководства СССР, которая начала претворяться в жизнь сразу же после окончания Второй мировой войны.
Когда Рыбин показал Заттецу некоторые документы, касающиеся секретных операций сталинского флота, он согласился с ним в том, что все три эсминца вполне могли входить в так называемый 5-й флот ВМС СССР — Антарктический. И лучшей кандидатуры на пост командующего этим флотом, чем контр-адмирал (дважды Герой Советского Союза, доктор географических наук, член ЦРК партии) Иван Дмитриевич Папанин сообразительному Сталину найти было просто невозможно…
СТАНЦИЯ „НОВОЛАЗАРЕВСКАЯ»
Не останавливаясь на биографии этого известного (легендарного) советского полярного исследователя, следует обратить внимание заинтересованных на тот немаловажный факт, что все лица, фигурирующие в секретных документах относительно волнующей нас неофициальной советской (сталинской) экспедиции 1946-47 г.г., получили свои генеральские погоны именно в 1946 году, как раз перед началом трансокеанского похода к Южному полюсу (исключение составлял Водопьянов, разжалованный из генералов еще в 41-м за фактический провал стратегической бомбардировки Берлина, но получивший своё сполна через пять лет) — это только подчеркивает важность этой экспедиции лично для Сталина.
ЧТО понадобилось Сталину в далекой Антарктиде в первые послевоенные годы — это уже другой вопрос, к изучению которого мы скоро приступим, но наверняка эти нужды были не менее значительны, чем для американского президента Трумэна, пославшего в аналогичный поход своего собственного полярного волка — контр-адмирала Ричарда Бэрда.
Если кому-то хочется верить в то, что американский флот потерпел в этом походе поражение от каких-то „неизвестных сил”, то проще всего предположить, что этими „неизвестными силами” были именно военно-морские силы Папанина.
Общеизвестно, что научно-исследовательская станция Лазарев на берегу Земли Королевы Мод была основана нашими полярниками в 1951 году, но это только официальная точка зрения, а правду знать долгое время мало кому полагалось.
В 1951 году Папанин находился уже в Москве, где ему вручили важную правительственную награду за конкретно неизвестно какую заслугу, и почетный и ответственный пост начальника одного из отделов Академии Наук СССР — отдела Морских экспедиционных работ, а эта должность, кстати, гораздо важнее, чем та, которую Папанин занимал до 1946 года, будучи начальником Главсевморпути: можно прекрасно понять, что на новом поприще Ивану Дмитриевичу представилась отличная возможность потягаться со всеми разведуправлениями в мире — под его началом оказалась практически вся военно-морская разведка СССР.
Такую должность можно было „купить” только такими заслугами перед „партией и народом», какими могли похвастаться немногие — маршал Жуков, например. Но Папанин, в отличие от легендарного маршала, не провел на передовой ни дня, хотя числился в вооруженных силах адмиралом. Между тем ему довелось выиграть единственное в истории сражение между ВМС СССР и ВМС США в самом начале четко наметившейся „холодной войны” и не привести при этом к новой мировой бойне.
И случилось это именно в первых числах марта 1947 года на 70-й параллели вблизи тайно основанной им советской военно-морской базы, которая впоследствии получила название „Лазаревская” и во всех справочниках мира обозначается не иначе как „научно-исследовательская»…
Восемь лет назад в издательстве „Гидромет” вышли в свет воспоминания некоего Владимира Кузнецова, одного из членов первой советской антарктической инспекции под эгидой Госкомгидромета СССР, совершавшей в 1990 году инспекционный рейд по всем научно-исследовательским антарктическим станциям с целью проверки выполнения статей 7-го Международного Договора по Антарктиде. В главе, описывающей посещение советской станции Новолазаревской (бывшей Лазаревской) имеются такие строки:
„…Оазис Ширмахера, где находится Новолазаревская — узкая вереница обледеневших сопок, похожих на верблюжьи горбы. В понижениях между сопками — многочисленные мелкие озера, в солнечный день отражающие безмятежное на первый взгляд антарктическое небо. Новолазаревская, думаю, самая уютная и самая обжитая из всех наших станций в Антарктиде.
Крепкие каменные здания на бетонных сваях живописно расположились на коричневых холмах и радуют глаз своей фантасмагорической раскраской. В домах очень тепло. Кроме дизельной, энергию дают многочисленные ветряки. Зимовщиков тут около четырехсот, летом — до тысячи и более, очень многие с семьями. На станции оборудован прекрасный аэродром — самый старый аэродром в Антарктиде и единственный, имеющий полосы с металлическим покрытием и бетонированные ангарные стоянки.
На каменистом холме, расположенном меж двух особо крупных озер — кладбище полярников. Давно списанный вездеход „Пингвин», загнанный озорным механиком на вершину холма, стал памятником, который даже изобразили на почтовой марке. Я поднялся на холм. По мемориальности кладбище не уступает многим знаменитым кладбищам мира, Новодевичьему, например.
С удивлением вижу на могиле летчика Чилингарова залитый в бетонный постамент четырехлопастный пропеллер и дату захоронения: 1 марта 1947 года. Но мои расспросы остаются без ответов — нынешнее руководство Новолазаревской и понятия не имеет о деятельности станции в том далеком году. Это, как видно, уже дело историков…»
Кузнецов, несомненно, оказался прав — это дело историков. Но его книга вышла более десяти лет назад, а никто из этих самых историков так и не удосужился объяснить миру, ЧТО ИМЕННО делал в самом начале 1947 года в Антарктиде четырехлопастный пропеллер, „принадлежавший явно советскому самолету».
Как удалось установить впоследствии, пропеллер, „принадлежавший явно советскому самолету», являлся продукцией американской фирмы „Белл». Попутно с этим выяснилось, что капитан А. В. Чилингаров во время Великой Отечественной войны служил в перегоночной авиадивизии, которая занималась доставкой на советско-германский фронт авиатехники, предоставленной американцами по ленд-лизу.
Командиром этой самой дивизии был уже известный нам полярник — полковник ВВС И. П. Мазурук, и обслуживала эта дивизия самую длинную и самую тяжёлую в мире авиационную трассу АЛСИБ (сокращенное от Аляска — Сибирь).
П-63 „КИНГКОБРА»
Из всей авиационной техники, поставленной во время войны американцами в СССР, четырехлопастными пропеллерами фирмы „Белл” был оснащен только один тип самолета — это были истребители этой же фирмы П-63 „Кингкобра». „Кингкобра», в отличие от более знаменитой, хоть и менее совершенной „Аэрокобры», производилась американцами исключительно по советскому заказу и в соответствии с советскими техническими требованиями.
Неудивительно, что сами американцы всегда считали П-63 „русским самолетом», так как почти весь „тираж” этого самолета осел в СССР (на вооружение в самой Америке он так никогда принят не был в связи с наличием в ВВС США аналогичных типов истребителей — „Мустанг», „Корсар” и некоторых других).
Обладая очень высокой скоростью, большой дальностью полета и приличным практическим потолком, П-63 был великолепным перехватчиком, но так как к моменту начала поставок война явно подходила к своему завершению, то ни одна машина этого типа на фронт так и не попала — Сталин берег эти истребители для других дел. „Кингкобры», по выражению одного из мемуаристов того времени, могли стать Главным Резервом Сталина на случай непредсказуемого изменения военно-политической ситуации и начала войны Соединенными Штатами.
Ими были оснащены все части ПВО СССР — из всех имевшихся на вооружении в Советском Союзе истребителей только „Кингкобра” могла „достать” в небе главный стратегический бомбардировщик США — Б-29 „Суперкрепость». Таким образом, к 1947 году все 2500 истребителей П-63, попавших в руки Сталину, находились в полной боевой готовности.
Естественно, эти самолеты участвовали во всех явных и тайных операциях советских ВВС, проводившихся в тот период, и одной из них стала именно первая советская антарктическая экспедиция под руководством адмирала Папанина.
Как известно любому заинтересованному, „Кингкобра” как нельзя лучше была приспособлена для „работы” в сложных и даже очень сложных метеоусловиях, в том числе и полярных. Во время войны абсолютно все П-63 были перегнаны своим ходом по АЛСИБУ (из США в СССР), и на всем этом сложнейшем маршруте, протяженностью более пяти тысяч километров (без учета перелета до Берингова пролива над территорией Аляски), из 2500 перегнанных осенью 1944-го — весной 1945 года самолетов нашими летчиками было потеряно всего 7 штук — показатель просто феноменальный, если учесть, что других типов самолетов на пути к фронту было потеряно несравненно больше.
То, с какими трудностями приходилось сталкиваться перегонщикам над необъятными сибирскими просторами, больше походившими в это время года на ледяные пустыни Антарктиды, можно представить из воспоминаний самого И. Мазурука. Вот его слова, взятые из книги мемуаров, вышедших в 1976 году:
„В декабре 1944 года ведомую мной группу из 15 „Кингкобр” в связи с тем, что аэродром назначения Сеймчан закрыло туманом, пришлось посадить на лёд реки Колымы у поселка Зырянка… Термометр показывал -53* по Цельсию, а подогревателей у нас, естественно, не было.
Но утром вся группа благополучно взлетела благодаря бортмеханику самолета-лидера А-20 Геннадию Султанову, который призвал на помощь местных жителей. Всю ночь взрослое население Зырянки топило дровами железные печки, установленные под „Кингкобрами», накрытыми большими кусками брезента. Впоследствии тот же Султанов придумал в экстренных ситуациях использовать для быстрого прогрева обыкновенные пиропатроны…»
К слову сказать, американцы до этого не додумались никогда. Впрочем, у них были свои обогреватели фабричного производства, к тому же на каждый их самолет, в отличие от нас, приходилось буквально по десяти техников и механиков, каждый из которых обслуживал определенную часть оборудования.
Почти все поставленные в СССР „Кингкобры” были оснащены радиокомпасом, существенно облегчавшим навигацию ночью и в облаках, а в 1945 году начали поступать варианты, оборудованные поисковыми радиолокационными станциями, что позволило не только летать „вслепую», но и выходить на цели, расположенные в 50-70 километрах за горизонтом, а также некоторыми приспособлениями, сигнализирующими о внезапной атаке сзади.
Усовершенствованная система запуска двигателя существенно расширила диапазон „рабочих температур», а кислородная маска КМ-10 отечественного производства позволяла пилоту чувствовать себя превосходно на высотах до 16 км (16 км — теоретический потолок, практический — 12 км, что в тех условиях тоже было прекрасно).
Итак, мы с вами определенно можем заметить, что „Кингкобра” если не идеальный боевой летательный аппарат для антарктического ТВД, то в любом случае наиболее приспособленный из многих других, существовавших в ту пору во всем мире.
В любом случае у Сталина, как утверждают наиболее информированные историки, лучшего не имелось до момента ввода в строй реактивного МиГ-15. Учитывая богатейший опыт прославленного Мазурука в полярных делах, в целом и успешной эксплуатации „Кингкобры” в жесточайших условиях Чукотки и Сибири в частности, можно спокойно предположить, что уже в 1946 году этот „человек и герой», получив из рук Иосифа Виссарионовича генеральские погоны, командовал весьма эффективной системой противовоздушной обороны тогдашней военной антарктической советской базы на Земле Королевы Мод.
Фрагмент книги Александра Владимировича Бирюка «Великая Тайна Уфологии»
***
2. Русская Антарктида: понятно всё, но – не очень…
Как известно, Антарктида была открыта русскими мореплавателями – капитаном Фаддеем Беллинсгаузеном (1778–1852) и лейтенантом Михаилом Лазаревым (1788–1851), которые на шлюпах «Восток» и «Мирный» 28 января 1820 года впервые в истории достигли загадочной земли в Южном полушарии.
Русские корабли обошли вокруг антарктического материка, девять раз приблизившись вплотную к его берегам, определив, таким образом, общие очертания Антарктиды. То есть в новое время первооткрывателями Антарктиды стали именно русские. А дальше…
А дальше, если верить общепринятой сегодня исторической версии, крупномасштабные экспедиции к берегам Антарктиды были осуществлены только… через 130 лет – уже в 1950‑х годах, когда стартовала советская антарктическая программа!
Удивительно, но – факт! Российские, советские, а потом – и опять российские исследования ледяного континента вызывают не меньше вопросов (если не больше!), чем, скажем, американские или немецкие.
С формальной точки зрения, об антарктических программах Советского Союза, а с 1991 года – Российской Федерации, написаны и изданы сотни и тысячи статей, книг, брошюр, снято множество документальных фильмов. Вроде бы никаких тайн и загадок не осталось. Ледяной континент, суровый климат, страна пингвинов и запредельного холода, полярные зимовки и т.п.
Но так ли всё очевидно на самом деле?
Советский ветеран‑полярник, который предпочёл остаться анонимным, обратил моё внимание на участок Смоленского кладбища в Санкт‑Петербурге, где в конце 1940‑х годов было похоронено больше сотни мужчин (примерно в тот же период, что и время экспедиции адмирала Бёрда). Одинаковые надгробия, славянские фамилии и средний возраст умерших наталкивают на мысль о военных захоронениях. Но в эти годы СССР, как мы знаем, ни с кем не воевал. Здесь лежат полярники, пояснил их выживший коллега, причём зимовали они на шестом континенте.
Секретную миссию СССР в Антарктиде (официально наша страна начала там исследования лишь в 1956 году) безымянный собеседник связывает с именем дважды Героя Советского Союза Ивана Папанина, в то время – начальника морской разведки. Будто бы папанинцы, а не мифические арийцы в тонких одеждах оказали адмиралу Бёрду суровый прием на «исконно нашей» территории открытого нашими людьми континента. Выходит, именно с этой стычки, а не с фултоновской речи Черчилля началась «холодная война» между СССР и США?
Это – цитата из статьи Савелия Кашницкого «Тайная цивилизация под шестым континентом», опубликованной в еженедельнике «Аргументы и факты» (№ 17 от 22 апреля 2009 г.).
Еще одна цитата:
На каменистом холме, расположенном меж двух особо крупных озёр – кладбище полярников. Давно списанный вездеход «Пингвин», загнанный озорным механиком на вершину холма, стал памятником, который даже изобразили на почтовой марке. Я поднялся на холм. По мемориальности кладбище не уступает многим знаменитым кладбищам мира – Новодевичьему, например, или даже Арлингтонскому. С удивлением вижу на могиле лётчика Чилингарова залитый в бетонный постамент четырёхлопастный пропеллер и дату захоронения: 1 марта 1947 года. Но мои расспросы остаются без ответов – нынешнее руководство Новолазаревской и понятия не имеет о деятельности станции в том далёком году. Это, как видно, уже дело историков…
Вторая цитата взята из воспоминаний одного из членов первой советской антарктической экспедиции – Владимира Кузнецова, вышедших в Санкт‑Петербурге в издательстве «Гидрометеоиздат» (цитируем по книге А.В. Бирюка «НЛО: секретный удар», часть 3 «Антарктида», глава 4 «Станция «Новолазаревская»).
Александр Бирюк этот абзац из воспоминаний Владимира Кузнецова комментирует так: А.В. Чилингаров во время Великой Отечественной войны служил в Первой перегоночной авиационной дивизии. Командиром дивизии был полковник ВВС СССР Иван Мазурук (07.07.1906–02.01.1989), руководивший трассой «Алсиб», проходившей из Аляски в СССР (Красноярск), по которой на советско‑германский фронт доставлялась авиатехника, предоставленная Советскому Союзу по ленд‑лизу Соединёнными Штатами.
Четырёхлопастный пропеллер на могиле А.В. Чилингарова, похороненного 1 марта 1947 года, мог принадлежать только самолёту «P‑63 Кингкобра», которые по ленд‑лизу в 1944–1945 годах поставлялись из США в СССР. Но каким образом «Кингкобра» попала в 1947 году в Антарктиду, если советские исследования Антарктики начались только в 1956 году?
В 2005 году в московском издательстве «Алгоритм» вышла книга Ольги Грейгъ, которая называлась так: «Секретная Антарктида, или Русская разведка на Южном полюсе». Квинтэссенция этой книги такова: с 1820 года Россия, с несущественными перерывами, продолжала активно осваивать и изучать шестой континент. Ещё до начала Второй мировой войны была начата подготовка, а после её окончания – завершено формирование Антарктического флота ВМФ СССР, который базировался у берегов Антарктиды. Представители инопланетного разума в окрестностях Антарктиды, безусловно, присутствуют. Но вся эта информация – не для простых смертных.
Об авторе книги – Ольге Грейгъ – не сказано ничего. Является ли эта фамилия индивидуальным или коллективным псевдонимом, и если да – то чьим, и псевдоним ли это вообще? Неизвестно. Не понятна на первый взгляд и цель, которая преследовалась при написании и издании этой книги. Просто‑напросто заработать немного денег, написав вполне конъюнктурный, продаваемый текст, либо это – своеобразный «посыл» группы заинтересованных лиц российской властной элите и думающей части населения страны, этакий призыв возобновить активное освоение Антарктики? (Заметим в скобках, что в 2011 году книга Ольги Грейгъ вышла вторым изданием, а также была дополнена ещё одной книгой того же автора на ту же тему: «Операция «Антарктида», или Битва за Южный полюс».)
Вскоре после выхода в свет первой книги Ольги Грейгъ, а именно 5 марта 2007 года, на одном из русскоязычных интернет‑форумов был вывешен «пост», рассказывающий о марш‑броске ФСБ РФ на Южный полюс.
В этом сообщении, в частности, говорилось:
Директор ФСБ РФ Николай Патрушев и его первый заместитель, глава Пограничной службы Владимир Проничев, а также вице‑спикер Госдумы Артур Чилингаров, глава Росгидромета Александр Бедрицкий и даже посол РФ в Чили Юрий Филатов, используя «авиаподскок» в Чили, совершили сначала на самолёте «Ан‑74» перелёт из Южной Америки к Антарктике, где 5 января произвели посадку на острове Кинг Джордж. Там находится одна из пяти действующих российских антарктических станций – «Беллинсгаузен».
7 января высокое начальство на двух вертолётах ФСБ «Ми‑8» совершило бросок на Южный полюс. Патрушев в рождественской эйфории даже рискнул разбудить Владимира Путина, чтобы доложить об успехе экспедиции. Правда, для этого он воспользовался не своей спецсвязью, а спутниковым телефоном, который ему любезно предоставили ошарашенные визитом главы ФСБ американские полярники со станции «Амундсен‑Скотт».
Руководитель Хабаровского авиационного центра ФСБ России полковник Андрей Соболев в интервью газете «Пограничник Северо‑Востока» (№ 49 от 12 декабря 2007 года) о цели этого визита рассказал предельно откровенно:
В первую очередь – политическая. В нынешнем году заканчивается действие 50‑летнего международного договора, по которому Антарктида признана территорией общего пользования. И чем ближе окончание срока действия договора, тем активнее некоторые страны начинают претендовать на одностороннее владение южным материком.
Между тем Антарктида – это богатейшая территория. В конце концов, здесь самый лёгкий уран. Именно поэтому и было принято политическое решение доставить туда высокопоставленную российскую делегацию, чтобы тем самым обозначить наше присутствие. Общее руководство экспедицией осуществлял Артур Николаевич Чилингаров, а официальным представителем государства выступал директор ФСБ Николай Платонович Патрушев.
18 ноября 2009 года стало известно о том, что председатель Правительства РФ Владимир Путин возглавил Попечительский совет Русского географического общества. На первом же заседании РГО, пребывая в статусе председателя его Попечительского совета, он предложил хотя бы в 10 раз (до 50 миллионов рублей) увеличить ассигнования в бюджет РГО для сохранения проводимых этим обществом научно‑исследовательских работ. В тот же день избранный новым президентом РГО глава МЧС РФ Сергей Шойгу пообещал ещё больше популяризировать географию и даже заметил о возможности создания специализированного телеканала.
А 15 апреля 2011 года, как сообщило информационное агентство «РИА‑Новости», на очередном заседании Попечительского совета было, в частности, заявлено, что у РГО, возможно, вскоре появятся собственные корабли и подводные аппараты: премьер‑министр Владимир Путин поддержал идею разработать и построить российское морское исследовательское судно.
Напомним также, что годом ранее – 15 апреля 2010 года, – в ходе первого официального визита в Аргентину Президент РФ Дмитрий Медведев и Президент этой южноамериканской республики Кристина Фернандес де Киршнер подписали 12 соглашений о сотрудничестве в разных областях деятельности.
По этому поводу, в частности, в сюжете «Первого канала» было сказано следующее:
Россия предлагает свои технологии не только в энергетике, но и в восстановлении железных дорог – в Аргентине они наполовину разрушены; в освоении космоса – в Аргентине установят наземное оборудование для спутниковой системы «ГЛОНАСС»; в строительстве новых атомных станций, а также в исследовании Антарктиды – здесь нужны российские ледоколы и вертолёты.
После чего, 21 октября 2010 года, на заседании Правительства РФ под председательством его главы – Владимира Путина – была обсуждена «Стратегия развития деятельности России в Антарктике».
Детали этой стратегии и обстоятельства, предшествовавшие её разработке, в СМИ широко не освещались.
Фрагмент книги И.А.Осовина, С.А.Почечуева «Зловещие тайны Антарктиды»
