Парижский сбой: Что случилось с временем в 1902 году?
«Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!» — попросил герой бессмертной трагедии Гёте. И такое желание возникало не только у Фауста. Мифология и священные предания многих народов изобилуют эпизодами, когда герои останавливали движение светил и времени. Например, в Библии рассказывается о том, как еврейский полководец Иисус Навин приказал Солнцу и Луне остановиться, чтобы он смог завершить сражение и не дать врагам скрыться в ночной мгле. Конечно, это все из области фантастики, а наяву такое невозможно. И все же время — одно из самых загадочных свойств природы, и оно порой преподносит такие сюрпризы, что нам остается только удивленно разводить руками. К примеру, Парижский сбой — одна из тайн XX века, которую наука объяснить не в силах.
В ночь с 29 на 30 декабря 1902 года, в 1:05 в Париже остановились практически все стенные маятниковые часы. Это невероятное событие было описано в первом номере журнала «Вестник знания» за 1903 год. В публикации говорилось, что в этот миг многие парижане ощутили головокружение, сопровождаемое тошнотой и обморочным состоянием.
Директор центральной метеорологической станции Парижа тогда официально заявил, что никаких атмосферных аномалий за все это время не наблюдалось. Сейсмографы не отметили ни единого случая колебаний почвы. Однако, по предположению специалистов, имел место именно геофизический феномен, так как остановились лишь маятниковые инструменты, а на пружинные часы Парижский сбой никакого влияния не оказал.
Известно, что маятник в часах колеблется под воздействием силы земного притяжения. Такая одновременная остановка всех маятников могла бы произойти, если бы, допустим, в ту ночь в Париже одним махом убрали силу земного притяжения, и все жители оказались бы в состоянии невесомости, и, соответственно, маятники тоже. Такой же вариант был бы возможен, если бы весь географический район в одночасье оказался в состоянии свободного падения.
Так как это практически невозможно, остается предполагать, что возникли колебания, по фазе противоположные колебаниям маятников. И при суммировании колебаний они взаимно уничтожились. При любом из вариантов человек испытает тошноту и головокружение и, разумеется, будет сильно напуган. Что и произошло с парижанами. Встревоженные люди потребовали объяснения происшествия у властей, но внятного ответа так и не добились.
Но вот что интересно узнать: в ту ночь в Париже остановились только маятники часов или все приборы, совершающие колебательные движения, например знаменитый маятник Фуко? Напомним, что это такое.
В середине XIX века Жан Фуко изобрел устройство, которое наглядно демонстрирует вращение Земли. Вначале ученый провел эксперимент в узком кругу. Позже об этом опыте узнал Луи Бонапарт. В 1851 году будущий французский император Наполеон III предложил Фуко повторить эксперимент публично под куполом Пантеона в Париже. Во время эксперимента ученый взял груз весом 28 килограммов и подвесил его к вершине купола на проволоке длиной 67 метров. На конце груза он закрепил металлическое острие.
Маятник совершал колебания над круглым ограждением, по краю которого был насыпан песок. При каждом качании маятника острый стержень, закрепленный снизу груза, сбрасывал песок приблизительно в трех миллиметрах от предыдущего места. Примерно через два с половиной часа стало видно, что плоскость качания маятника поворачивается по часовой стрелке относительно земли.
За час плоскость колебаний повернулась более чем на 11 градусов, а примерно за 32 часа совершила полный оборот и вернулась в прежнее положение. Ученый таким образом доказал, что если бы поверхность Земли не вращалась, маятник Фуко не показывал бы изменения плоскости колебаний.
Так вот, в журнале наблюдений за маятником Фуко, который вели служители Пантеона, в ночь с 29 на 30 декабря 1902 года никаких аномалий в «поведении» устройства зафиксировано не было, то есть маятник колебался как всегда, без всяких отклонений и остановок.
Долгое время этот факт считался неоспоримым. Пока в 1998 году за дело не взялся французский журналист Жак Лемье. Проведя расследование, он установил, что в эту ночь в Пантеоне дежурил некто Клод Рандо. Понятно, что этого человека давно уже не было на белом свете, но Жаку удалось отыскать внучку этого дежурного, мадам Кристину Шардрен. Она вспомнила, что дед однажды рассказал ей, что в ту злополучную ночь и маятник Фуко вел себя необычно.
Судя по следам, прочерченным острием стержня на песке, он менял амплитуду колебаний и, вероятно, даже останавливался на какое-то время. Самого момента этой остановки дед не видел — не будешь же следить за маятником, не отрывая глаз! Но соответствующую запись в журнал наблюдений Рандо занес. Однако впоследствии лист с этой записью был удален из журнала. Вместо него вклеили другой, где было написано, что ночь прошла без происшествий.
Начальство строго-настрого приказало Клоду молчать о том, что произошло. Жаку Лемье удалось разыскать этот журнал, и он убедился, что мадам Шардрен сказала ему правду. Лист в журнале действительно был заменен. Кому и зачем это потребовалось, непонятно.
Почему все же произошел Парижский сбой? Существует множество версий, и среди них есть совершенно экзотические.
К примеру, есть мнение, что остановка маятников часов в Париже — это баловство пришельцев. Они, мол, провели своеобразный психологический эксперимент, желая проследить за реакцией землян на столь необычайное происшествие. Тому же Жаку Лемье удалось установить, что в ночь с 29 на 30 декабря 1902 года в небе над Парижем был зафиксирован неизвестный объект в виде большого темно-багрового шара, пересекшего столицу Франции с юго-востока на северо-запад. Информация об этом была в парижских газетах.
Еще более экзотическая версия — что в эту ночь в районе Парижа Землю пронзила насквозь, как игла, миниатюрная нейтронная звезда. Это астрономический объект, являющийся одним из конечных продуктов эволюции звезд. Возникает он обычно после взрыва сверхновой звезды. Массы нейтронных звезд сравнимы с массой Солнца, но типичный радиус составляет лишь 10-20 километров. Многие нейтронные звезды обладают чрезвычайно высокой скоростью вращения, до тысячи оборотов в секунду.
И если такое космическое «сверло» вонзилось в пересекшую его путь планету, вполне возможно, что оно проскочило ее, даже не заметив и не нанеся серьезного ущерба. Но мощный импульс гравитационной волны, возникший при этом, привел встретившиеся на ее пути тела в кратковременное состояние невесомости и остановил маятники. А если бы в то время уже существовали радио, телевизоры и прочие электронные приборы, эффект был бы еще более потрясающим.
Вполне возможно, Парижский сбой связан с высокой солнечной активностью. В момент солнечной активности происходит выброс вещества с сильной электромагнитной энергией, и если он направлен на Землю, то количество вещества не влияет на гравитацию, но происходит сильное возмущение магнитного поля планеты.
Так как большое количество деталей механических часов выполнено из легких, токопроводящих металлов, изменение индукционного поля может превышать силу гравитации и изменять период и амплитуду движения деталей, что для часов означает нарушение хода или остановку. Эта версия интересна, но не объясняет, почему не остановились пружинные часы.
Не исключено, что к Парижскому сбою привели опыты великого ученого Николы Теслы. Как раз в эти годы он занимался исследованиями магнитных полей и высоких частот в своей лаборатории, проводил эксперименты по переброске электроэнергии без проводов на большие расстояния. Некоторые считают, что и Тунгусский метеорит — дело рук Теслы. В таком случае парижане отделались легким испугом.
Наконец, самая приземленная версия: сообщение в «Вестнике знания» — это обычная утка. Якобы новому изданию нужна была сенсация, чтобы повысить интерес к нему и поднять тираж, а на самом деле никакого сбоя не было.
На это можно возразить: остановка часов взбудоражила весь город. В то время новости в основном узнавались не из газет, а передавались «из уст в уста». Загадочное происшествие широко и живо обсуждалось еще до выхода номера «Вестника».
Как видите, версий множество, но ни одна не проливает свет на природу этого таинственного явления. И скорее всего, правды о Парижском сбое мы не узнаем никогда.
