Шри Ауробиндо. “Жизнь Божественная – III”

Книга Вторая. Знание и Неведение – Духовная Эволюция. Часть II. Знание и Духовная Эволюция

Глава XV. Реальность и интегральное Знание

“Это «Я» обретается посредством Истины и интегрального знания”. (Мундака Упанишада)

“Услышь, как тебе познать Меня во всей Моей целостности… ибо даже из числа искателей, достигших цели, едва ли кто нибудь знает всю истину Моего бытия”. (Бхагавад-Гита)

Если говорить об истоках, природе и границах Неведения, то они таковы: Неведение возникает из-за ограничения Знания и прежде всего характеризуется отделенностью существа от своей собственной целостности и его неспособностью осознать свое единство с Единой и неделимой реальностью; границы Неведения определяются этим обособленным развитием сознания, ибо оно отделяет нас от нашей подлинной сути, а также от подлинной сути и Единой природы вещей, и вынуждает нас жить на уровне поверхностного феноменального существования. Поэтому внутренний поворот к Знанию должен знаменоваться и характеризоваться возвращением или приближением к Целостности, исчезновением ограничений, устранением обособленности, преодолением разделяющих границ, обнаружением нашей Изначальной и неделимой реальности.

Ограниченное и разделяющее сознание должно быть заменено сущностным и целостным сознанием, отождествленным с изначальной истиной и всеобъемлющей истиной «я» и существования. Интегральное Знание уже присутствует в интегральной Реальности: оно не является чем то новым или еще не существующим, чем то, что должно быть создано, обретено, постигнуто, порождено или сконструировано умом; его, скорее, нужно обнаружить или отыскать, это Истина, открывающаяся благодаря духовным усилиям: ибо она скрыто пребывает в нашем более глубоком и великом «я»; она является первоосновой нашего собственного духовного сознания, и мы должны овладеть ею, пробудившись к ее осознанию даже на уровне нашего внешнего «я». Мы должны вновь познать себя интегрально, а если себя, то и мир, поскольку «я» мира является также и нашим «я». Знание, которое должно быть усвоено или сконструировано умом, существует и имеет свою ценность, но не его мы имеем в виду, говоря о Знании и Неведении.

Интегральное духовное сознание несет в себе знание всех уровней бытия; оно через все промежуточные уровни связывает самый высокий уровень с самым низким, образуя неделимое целое. На высочайших вершинах мироздания оно открывается реальности Абсолюта, которая невыразима, поскольку сверхсознательна для всего, кроме своего собственного самосознания. На нижнем полюсе нашего бытия оно созерцает Бессознательное, из которого начинается наша эволюция; но в то же время оно знает о Едином и Всеобщем, погрузившемся в эти глубины, оно прозревает в Бессознательном тайное Сознание. Его понимающий и проницательный взгляд, движущийся между двумя этими полюсами, обнаруживает проявление Единого во Множестве, тождественность Бесконечного в различиях конечных вещей, присутствие вневременного Вечного в вечном Времени; именно это глобальное видение делает для него ясным весь вселенский замысел. Это сознание не отрицает вселенную; оно возвышает и преобразует ее, открывая ей ее скрытый смысл. Оно не отрицает индивидуального существования; оно преобразует индивидуальное бытие и природу, показывая им их истинный смысл и помогая им преодолеть их отделенность от Божественной Реальности и Божественной Природы.

Интегральное знание предполагает наличие интегральной Реальности; ибо не что иное, как сама энергия Истинного Сознания, становится сознанием Реальности. Однако наше восприятие или представление о Реальности зависит от статического и динамического состояния нашего сознания, его точки зрения, направления его внимания, его сосредоточенности на тех или иных объектах; оно может сосредоточить свой взгляд на чем то одном, пренебрегая всем остальным, а может, наоборот, расшириться и охватить своим взором как можно больше или всё. Можно вполне обоснованно заявить – и для мыслителя или высоко устремленного духовного искателя подобное заявление допустимо и правомерно, – что существует только неописуемый Абсолют, настаивая на его исключительной Реальности, оспаривая и отрицая, объявляя иллюзорным и несуществующим индивидуальное бытие и космическое творение. Согласно этой точке зрения, реальностью индивидуума является Брахман, Абсолют; реальностью космоса тоже является Брахман, Абсолют: индивидуум представляет собой феномен, временное космическое явление; сам космос также является феноменом, более масштабным и сложным временным явлением. Знание и Неведение, две противоположности, принадлежат только этой феноменальной стороне реальности; для достижения абсолютного сверхсознания и то, и другое должно быть превзойдено: сознание эго и космическое сознание растворяются в этой верховной трансцендентности, и остается только один Абсолют. Ибо абсолютный Брахман погружен в себя и может быть познан только через отождествление с ним; в его бесконечности содержится сама идея о познающем и познаваемом, а значит, и о знании, в котором они встречаются и становятся едины, исчезает, превосходится и утрачивает свою достоверность, так что для ума и речи абсолютный Брахман всегда должен оставаться непостижимым и невыразимым. Оспаривая или дополняя выдвинутый нами тезис, согласно которому само Неведение является лишь ограниченным или скрытым проявлением божественного Знания – ограниченным в том, что частично сознательно, и скрытым в том, что несознательно, – мы, смотря с другого конца иерархии вещей, могли бы сказать, что само Знание является лишь возвышенным Неведением, ибо оно всегда останавливается на подступах к абсолютной Реальности (самоочевидной для себя, но непостижимой для ума), никогда ее не достигая. Этот абсолютизм отражает истины, к которым может прийти ум и которые могут быть познаны в высшем переживании духовного сознания; но сам по себе он не является всецелой и всеобъемлющей совокупностью духовных идей и не исчерпывает всех возможностей высшего духовного переживания.

В основе этого абсолютистского взгляда на реальность, сознание и знание, лежит только одна сторона самой ранней ведантической философии. Мы обнаруживаем, что в Упанишадах, вдохновенных писаниях древнейшей Веданты, Абсолют не противопоставляется космической Божественности, а основывающаяся на опыте концепция высочайшей и неописуемой Трансцендентности не отрицает столь же обоснованную концепцию космического «Я» и становления Брахмана во вселенной, – космическое, скорее, становится дополнением и следствием трансцендентного. И аналогичным образом, там утверждается о присутствии Божественной Реальности в индивидууме (в основе этой концепции также лежит духовный опыт), и сама личность рассматривается не как видимость, а как реальное становление. Вместо объявления иллюзорным всего, кроме трансцендентного Абсолюта, мы находим всеобъемлющую концепцию, доведенную до своего логического завершения, – это представление о Реальности и Знании, охватывающих одновременно и космическое, и Абсолютное, в принципе совпадает с нашим; ибо оно предполагает, что Неведение является наполовину скрытой частью Знания, а знание мира – частью знания себя. Иша Упанишада настаивает на единстве и реальности всех проявлений Абсолюта; она отказывается ограничивать истину каким то одним аспектом. Брахман неподвижен и подвижен, он внутри и вовне, является тем, что близко, и тем, что далеко (либо духовно, либо во Времени и Пространстве); Брахман – это Бытие и все формы становления, Безупречный и Безмолвный, лишенный признаков или любого рода активности, а также Провидец и Мыслитель, творящий мир и его объекты; это Единый, становящийся всем, что мы воспринимаем во вселенной, Имманентный и то, в чем он обитает. В этой Упанишаде утверждается, что совершенное и освобождающее знание должно охватывать и «Я», и его творения: освобожденный дух, благодаря своему внутреннему видению и сознанию (которое, в отличие от эгоистического и ограниченного ума, противопоставляющего себя вселенной, ощущает ее внутри себя), воспринимает все космические феномены как формы становления Самосущего. Жить в космическом Неведении – слепота, но ограничивать себя одним только Знанием – тоже слепота; знать Брахмана одновременно как Знание и Неведение, достигнуть высшего состояния как в Бытии, так и в Становлении, связать воедино реализацию трансцендентного с реализацией космического «я», утвердиться в надмирном и достичь самоосознанности в мире значит обладать интегральным знанием; это и есть Бессмертие. Именно это целостное осознание со своим совершенным знанием закладывает фундамент Божественной Жизни и делает ее достижение возможным. Следовательно, абсолютная реальность Абсолюта должна представлять собой не неопределенное и неизменное тождество, не бесконечность, наполненную одним только чистым и самосущим бытием и достижимую только за счет отвержения множественного и конечного, а нечто, превосходящее эти определения и не поддающееся никакому описанию ни с помощью положительных, ни с помощью отрицательных понятий. Все утверждения и отрицания выражают аспекты Абсолюта, и именно через высшее утверждение и одновременно высшее отрицание мы можем достичь его.

Таким образом, с одной стороны, есть абсолютное и ни от чего не зависящее Существование, вечное и единственное самосущее бытие, называемое Реальностью. И через отождествление с безмолвным и пассивным «Я» или с бесстрастным и неподвижным Пурушей мы можем приближаться к этому неописуемому и безотносительному Абсолюту, отрицать истинность трудов творящей Силы, видя в ней либо призрачную Майю, либо механическую Пракрити, все глубже погружаться в вечный Покой и Безмолвие, прекращая блуждание в космическом неведении, избавляться от индивидуального существования, обнаруживая или теряя себя в этом единственном подлинном Существовании. С другой стороны, есть Становление, являющееся подлинным развертыванием Бытия, и оба – и Бытие, и Становление представляют собой истины одной абсолютной Реальности. Первый взгляд на вселенную и человека основывается на метафизической концепции, сформулированной теми, кто отчетливо осмыслил и ярко пережил в своем сознании Абсолют как некую безотносительную и неопределимую реальность: отсюда естественным образом вытекает логическая и практическая необходимость отрицания относительного мира как чего то кажущегося и нереального, как Небытия (Асат) (или, по крайней мере, как чего то низшего и временного, преходящего, бездуховного и воспринимаемого лишь субъективно) и полного пренебрежения им с тем, чтобы освободить дух от пут его ложных ощущений или эфемерных творений. Вторая точка зрения основана на концепции Абсолюта как реальности, которую невозможно ограничить ни негативно, ни позитивно. Он – за пределами всего относительного в том смысле, что не связан и не может быть ограничен ничем относительным в силе своего бытия: его нельзя описать или охарактеризовать каким либо относительным понятием, самым возвышенным или самым обыденным, положительным или отрицательным; он не связан ни нашим знанием, ни нашим неведением, ни нашей концепцией существования, ни нашей концепцией не существования. Но также он не может быть ограничен какой либо неспособностью вмещать, поддерживать, создавать или проявлять относительное: напротив, способность проявляться в бесконечности единства и бесконечности множества должна рассматриваться как исконная сила, несомненный признак и результат его абсолютности, и самой этой возможности уже достаточно для того, чтобы объяснить существование космоса. Абсолют, конечно же, ничто, в том числе и его собственная природа, не может заставить проявить относительный космос, но и запретить проявить какой угодно космос ему также ничто не может. Сам по себе он не является одной лишь пустотой; ибо Абсолют без содержимого – абсурд; наше представление о нем, как о некоей Пустоте или Нуле, лишь умозрительная схема, свидетельствующая о неспособности нашего ума постичь или понять его: он содержит в себе некую неописуемую квинтэссенцию всего, что есть, и всего, что может быть; и поскольку он заключает в себе эту квинтэссенцию и эту возможность, он также, благодаря своей абсолютности, должен заключать в себе либо вечную истину, либо изначальный (пусть даже скрытый) и реализуемый потенциал всего, на чем зиждется наше и мировое существование. Именно этот реализуемый потенциал, ставший явью, или эту вечную истину, раскрывающую свои возможности, мы называем проявлением и воспринимаем как вселенную.

Следовательно, постижение или осознание истины Абсолюта не обязательно должно влечь за собой отвержение или уничтожение истины вселенной. Идея изначально иллюзорной вселенной (каким то образом проявленной необъяснимой Силой иллюзии) и Абсолютного Брахмана, безучастного или отстраненного, не оказывающего на нее никакого влияния и не подвергающегося с ее стороны также никакому влиянию, по сути, является попыткой ограничить То путем переноса на него, навязывания или приписывания (adhyāropa) ему нашей ментальной неспособности. Наше ментальное сознание, превосходя собственные границы, лишается своих привычных средств и методов познания и тяготеет к неподвижности или покою; одновременно оно становится неспособно или прекращает оперировать своими прежними понятиями и утрачивает связную картину того, что когда то составляло для него единственную реальность; мы приписываем абсолютному Парабрахману, воспринятому как вечное непроявленное, соответствующую неспособность или отстраненность, или отчужденность от того, что стало и кажется теперь нереальным; он, подобно нашим замолкнувшим или спонтанно утихшим умам, должен, по самой своей природе, предполагающей чистую абсолютность, быть никак не связан с этим миром внешнего проявления, неспособен динамически поддерживать или фундаментально познавать его и тем самым делать реальным. Если же такое постижение все таки имеет место, оно, по сути, должно быть чем то кажущимся и призрачным, некоей магической Майей. Однако нет никаких веских доводов в пользу существования подобного разрыва; способность или неспособность нашего относительного человеческого сознания не может быть критерием или мерилом абсолютной способности; его представления неприменимы к абсолютному самоосознанию: то, что необходимо нашему ментальному неведению для того, чтобы вырваться за пределы собственных ограничений, может и не требоваться Абсолюту, которому не нужно ни от чего освобождаться и нет нужды отказываться от постижения чего бы то ни было, что может быть им познано.

Существует то тайное Непознаваемое; также существует это явное познаваемое, отчасти известное нашему неведению и полностью открытое божественному Знанию, хранящему его в своей собственной бесконечности. И если верно, что ни наше неведение, ни наше широчайшее и высочайшее ментальное знание не позволяют нам понять, что представляет собой Непознаваемое, то верно также и то, что Оно способно по разному проявлять себя как через наше знание, так и через наше неведение; ибо оно не может проявлять что то, отличное от себя, поскольку помимо него ничего не существует: в этом разнообразии проявления присутствует то Единство, и через различия мы можем прикоснуться к Единству. Но даже в этом случае, даже соглашаясь с этим параллельным существованием, в конечном итоге можно признать вторичность и временность Становления и принять решение отвергнуть его и вернуться в абсолютное Бытие. Это решение может основываться на различии между подлинной реальностью Абсолюта и частичной и обманчивой реальностью относительной вселенной.

Ибо в этом развертывании знания мы имеем дело с двумя категориями – Единством и Множеством, которые аналогичны категориям конечного и бесконечного, становления и вечного бытия, формы и бесформенного, Духа и Материи, высшего Сверхсознательного и глубочайшего Бессознательного; поставленные перед проблемой выбора и пытаясь ее разрешить, мы можем назвать Знанием осознание единства, а Неведением – осознание Множества. Тогда конечной целью нашей жизни станет отказ от низшей реальности Становления в пользу более высокой реальности Бытия, прыжок из Неведения в Знание с отвержением Неведения, переход от Множественности к Единству, от конечного к Бесконечному, от формы к бесформенному, от жизни материальной вселенной к Духу, от железной хватки бессознательного к сверхсознательному Существованию. В этом решении предполагается наличие постоянного противопоставления, крайней непримиримости между этими двумя полюсами нашего существования, требующей всякий раз отказа от материального в пользу духовного. Или же, если оба принципа существования являются средством проявления Брахмана, низший принцип должен считаться ложным или несовершенным ключом к решению проблемы, неверным или ненадежным средством, системой ценностей, которая в конечном счете неспособна удовлетворить нас. Нам, разочарованным противоречиями и путаницей, царящими в многообразии, и пренебрегающим даже высочайшими светом, силой и радостью, которые оно может дать, нужно устремиться за его пределы к абсолютной неизменности и стабильности, в которой любые изменения прекращаются. Неспособные, в силу притяжения Бесконечного, вечно пребывать в оковах конечного или найти в нем удовлетворение, широту и покой, мы должны сбросить все оковы индивидуальной и универсальной Природы, отвергнуть все земные ценности, символы, образы, все представления о себе, все ограничения, наложенные на безграничное, и утратить всю свою ничтожность и обособленность в высшем «Я», которое вечно удовлетворено своей собственной бесконечностью. Отказываясь пребывать в плену форм, поняв, как иллюзорна их ложная и преходящая привлекательность, утомленные и обескураженные их мимолетностью, непостоянством и тщетной чередой повторений, мы должны вырваться из циклов Природы и погрузиться в бесформенность и неопределенность неизменного Бытия. Отвергнув Материю и ее грубость, измученные бесцельной суетой и беспокойством Жизни, устав от бессмысленного вращения Ума или убедившись в тщетности всех своих стремлений и целей, мы должны достичь освобождения в вечном покое и чистоте Духа. Бессознательное – это сон или тюрьма, сознательное – череда попыток, в конечном итоге ни к чему не приводящих, или блуждания во сне; мы должны проснуться и осознать сверхсознательное, на уровне которого, в сияющем свете и самосущем блаженстве Вечного, растает весь сумеречный и ночной мрак. Вечный – наше прибежище; все остальное – ложные ценности, Неведение и его гибельные пути, странствия заблудшей души в дебрях феноменальной Природы.

Наша концепция Знания и Неведения не приемлет этого отрицания и лежащих в его основе противопоставлений; она предполагает более универсальное, хотя и более сложное, примирение противоречий. Ибо мы видим, что эти на первый взгляд противоположные категории Единства и Множества, Формы и Бесформенного, Конечного и Бесконечного не столько отрицают, сколько дополняют друг друга; это не сменяющие друг друга состояния Брахмана, который, творя и пытаясь найти себя во множестве, неизменно утрачивает единство и, будучи неспособен обнаружить себя во множестве, утрачивает его, чтобы снова вернуться к единству, а существующие одновременно или параллельные состояния, объясняющие друг друга; это не две взаимоисключающие альтернативы, а два лика или аспекта одной Реальности, через совместную реализацию которых, а не только через отдельное исследование каждого – хотя такое исследование является допустимым или даже неизбежным шагом или этапом процесса познания – мы можем приближаться к ней. Знание, вне всякого сомнения, является знанием Единства, реализацией Бытия; Неведение – это утрата и забвение Бытия, ощущение изолированности во множестве, пребывание или блуждание в запутанных лабиринтах становления: но благодаря тому, что душа в Становлении все более и более осознаёт и познаёт Бытие, становящееся на уровне множества всеми этими существами (и способное ими становиться, поскольку их истина изначально пребывает в его вневременном существовании), приходит Знание. Сознание человека, интегрально постигшего Брахмана, обладает и знанием Бытия и знанием Становления; исключительное стремление к обретению одного из них не позволяет увидеть другую сторону вездесущей Реальности. Постигнув Бытие, пребывающее за всеми становлениями, мы на уровне космического существования освобождаемся от пут привязанности и неведения и, благодаря этой свободе, становимся невозмутимыми владыками Становления и космического существования. Знание Становления – часть знания; оно представляется Неведением только потому, что мы живем, будучи ограничены им, авидьяям антаре (avidyāyām antare), не ощущая Единства Бытия, которое является его основой, его каркасом, его духом, причиной его проявления и без которого никакое проявление было бы невозможно.

На самом деле Брахман един не только на уровне недифференцированной цельности за пределами всего относительного, но и на уровне множественности космического проявления. Осознавая активность разделяющего ума, но не ограничиваясь им, Он обнаруживает свое единство во множестве, в системе относительных связей, в становлении столь же легко, как и при любом отходе от множества, относительности и становления. И мы тоже должны познать его в бесконечном калейдоскопе космических изменений – поскольку он здесь, поскольку все есть он, – даже если мы хотим в полной мере познать только его единство. Бесконечность многообразия объясняется и оправдывается только тогда, когда мы видим и чувствуем, что она включена в бесконечность Единства; но и бесконечность Единства тоже изливает себя и осознаёт себя в бесконечности Множества. Быть способным на такое излияние ее энергий, не утрачивая в этом себя, не страшась безмерности и нескончаемости перипетий и изменений, сохраняя внутреннюю целостность, несмотря на все многообразие внешних форм, значит обладать силой свободного Пуруши, сознательной Души, познавшей свою бессмертную вневременную суть. Конечные и разнообразные формы проявления «Я», среди которых в растерянности блуждает ум, не зная, на какой остановиться, и утрачивая знание себя, являются совсем не отрицанием, а бесконечным выражением Вечного и только для этого и поэтому существуют: Вечный наслаждается не только своим безграничным бытием, но и этой неограниченностью своего бесконечного самовыражения во вселенной.
Бог способен облекаться в неисчислимые формы, поскольку Он, как первооснова, пребывает за каждой из них, более того, облекаясь в формы, Он не только не утрачивает своей божественности, а скорее, наоборот, наполняет их восторгом Своего бытия и сиянием Своего величия; это золото не перестает быть золотом из за того, что оно превращается во всевозможные украшения или отливается в мириады монет и слитков. Ведь и Земная Твердь, принцип всего этого символического материального существования, тоже не утрачивает своей неизменной божественности из за того, что она принимает форму обитаемых миров, становится горами и долинами и позволяет, чтобы ее превращали в домашнюю утварь или делали из ее металлов клинки и лемеха. Материя – сама субстанция, тонкая или плотная, ментальная или материальная – является формой и телом Духа, и она никогда не была бы создана, если бы ее нельзя было превратить в основу самовыражения Духа. Внешняя Бессознательность материальной вселенной тайно хранит в себе все, что вечно проявлено в сияющей Сверхсознательности; неспешное и размеренное проявление этого во Времени доставляет наслаждение Природе и является целью циклов ее развития.
Но на реальность и на природу знания можно смотреть и по другому, и эти точки зрения тоже необходимо обсудить. Есть мнение, что все сущее является субъективным творением Ума, структурой Сознания, и что идея объективной самодостаточной реальности, независимой от Сознания, иллюзорна, поскольку у нас нет и не может быть доказательств того, что вещи существуют сами по себе. Этот взгляд на мир может привести к утверждению в качестве единственной Реальности творящего Сознания или же к отрицанию всего существования и утверждению в качестве такой Реальности лишь Небытия или Пустоты несознания. Ибо, с одной стороны, объекты созданные сознанием, по сути нереальны, так как представляют собой просто феноменальные конструкции; даже само творящее их сознание является лишь потоком мыслительных операций, кажущимся связным и непрерывным и создающим ощущение непрерывного времени, но на самом деле все это не имеет никакой прочной основы, потому что только выглядит как реальность. Подобный взгляд на мир означал бы, что реально лишь вечное отсутствие как всего самосознающего существования, так и всех элементов процесса существования: обретение Знания предполагало бы возврат к этому небытию от иллюзорности тварной вселенной. Произошло бы двойное и полное самоугасание – исчез бы Пуруша и прекратила бы свою активность или угасла бы Пракрити; ибо сознательная Душа и Природа являются двумя аспектами нашего бытия, охватывая все, что мы понимаем под существованием. И, отрицая обоих, мы приходим к абсолютной Нирване. Реальными в этом случае должны быть либо Бессознательное, в котором возникает этот поток и эти структуры, либо Сверхсознательное, превосходящее любое представление о «я» или о существовании. Но этот взгляд на вселенную верен, только когда мы смотрим на ее внешний фасад и считаем сознанием исключительно свой поверхностный ум; такой подход годится, если мы описываем работу этого Ума: на этом уровне все мироздание, действительно, напоминает поток или творение некоего изменчивого Сознания. Но эта концепция существования перестает быть адекватной, если мы обладаем более великим и более глубоким знанием себя и знанием мира (знанием через отождествление), сознанием, для которого это знание обычно, и постигли Бытие, вечным самоосознанием которого и является это сознание; ибо тогда субъективное и объективное могут стать реальными и присущими этому сознанию и бытию, оба могут быть чем то, порожденным самим этим сознанием бытием, аспектами его целостности, аутентичными его существованию.

С другой стороны, если творящий Ум или Сознание реальны и являются единственной реальностью, мир материальных существ и объектов может существовать, но исключительно как некая субъективная конструкция, созданная Сознанием из себя, поддерживаемая им и исчезающая в нем в момент окончательного распада. Ибо если более ничего нет, нет никакого изначального Существования или Бытия, служащего опорой творящей Силе, а также нет поддерживающей Пустоты или Ничто, это творящее все Сознание само должно обладать или быть существованием или субстанцией; если оно способно создавать структуры, они должны быть конструкциями, состоящими из его собственной субстанции, или формами его собственного существования. Сознание, не принадлежащее Существованию или само не являющееся существованием, должно быть иллюзией, Силой восприятия, присущей Пустоте или действующей в Пустоте и создающей там из ничего призрачные структуры, – однако с этой гипотезой можно согласиться только в том случае, если все остальные окажутся несостоятельными. И тогда становится очевидным, что то, что мы воспринимаем как сознание, должно быть Бытием или Существованием, из сознательной субстанции которого все создается.

Но если мы, следуя этой логике, вернемся к биполярной или двойственной реальности Существования и Сознания, мы, вместе с последователями Веданты, можем прийти к концепции одного изначального Сущего или вместе с адептами Санкхьи – к концепции множества существ, которым Сознание или некая Энергия, наделяемая нами сознанием, демонстрирует свои творения. Если реальна только множественность изначальных существ, то, поскольку каждое стало бы миром или создало бы свой собственный мир в своем сознании, трудно объяснить, почему они связаны и взаимодействуют в одной целостной вселенной; должно существовать одно Сознание или одна Энергия – что соответствует идее Санкхьи об одной Пракрити, являющейся полем опыта многих сходных Пуруш, – которые позволяют им встречаться и взаимодействовать в сконструированной умом целостной вселенной. Эта теория хороша тем, что она объясняет множественность душ и множественность вещей, а также единство их существования в многообразии и одновременно делает реальными самостоятельный духовный рост и отдельную духовную судьбу индивидуального существа. Но если мы можем вообразить Одно Сознание или Одну Энергию, творящую множество образов себя и населяющую свой мир мириадами существ, нетрудно представить одного изначального Сущего, поддерживающего или проявляющего себя через множество существ – душ или духовных сил своего целостного бытия; из этого также должно вытекать, что все объекты, все формы сознания являются формами этого Сущего. Затем можно было бы задаться вопросом, является ли эта множественность и это многообразие форм реалиями одного Подлинного Существования или это только внешние отражения и образы, символы или ценности, созданные Умом, пытающимся выразить Его. Это во многом зависело бы от того, что именно действует – Ум, как мы его знаем, или более глубокое и широкое Сознание, использующее ум в качестве внешнего инструмента, исполнителя своих начинаний и проводника своих проявлений. Если действует Ум, то созданная и воспринимаемая им вселенная может обладать только субъективной, символической или репрезентативной реальностью, если сознание – то тогда вселенная и ее природные существа и объекты могут быть подлинными реалиями Единого Существования, формами или могуществами его бытия, проявленными силой его бытия. Ум в этом случае становится только посредником между универсальной Реальностью и проявлениями ее созидательного Сознания Силы, Шакти, Пракрити, Майи.
Очевидно, что Ум, который сходен по своей природе с нашим внешним рассудком, может быть лишь вторичной силой существования. Ибо на нем лежит печать неспособности и неведения, свидетельствующая о том, что он производное и подмастерье, а не изначальный творец; мы видим, что ему непонятны и незнакомы воспринимаемые им объекты, что он не обладает спонтанной властью над ними; ему приходится довольствоваться относительными знанием и властью, которые обретаются с большим трудом. Этой изначальной неспособности не существовало бы, будь эти объекты его собственными структурами, творениями его внутренней Силы. Хотя, возможно, этот недостаток присущ только индивидуальному уму, так как он обладает только внешней и вторичной силой и знанием, а универсальный Ум, являющийся цельным и монолитным, напротив, наделен всезнанием и способен к всемогуществу. Но Ум, как мы его знаем, по природе своей является Неведением, ищущим знание; это знаток фрагментов и мастер разделения, пытающийся прийти к сумме, сложить из частей целое – он не осознаёт сути вещей или их целостности; универсальный Ум, обладая той же природой, может, в силу своей универсальности, знать сумму того, что он разделил на части, но ему все равно недостает сущностного знания, без которого не может быть подлинного интегрального знания. Сознание, обладающее сущностным и интегральным знанием, переходящее от сути к целому и от целого к частям, должно быть уже не Умом, а совершенным Сознанием Истиной, которому спонтанно и изначально присуще как знание мира, так и знание себя. Именно с этих позиций нужно подходить к субъективному восприятию реальности. Верно то, что не может быть объективной реальности, независимой от сознания; но в то же время есть истина и в объективности, и она заключается в том, что реальностью вещей является нечто, находящееся внутри них и не зависящее от толкований ума и от конструкций, создаваемых им на основе своих наблюдений. Эти конструкции представляют собой субъективный образ или подобие вселенной, но вселенная и ее объекты – нечто большее, чем просто образ или подобие. В сущности, они творятся сознанием, но сознанием, которое едино с бытием. Его субстанция является субстанцией Бытия, а его творения созданы из этой субстанции и поэтому реальны. Следовательно, мир не может быть просто субъективным творением Сознания; и субъективная, и объективная истина вещей реальны, будучи двумя сторонами одной Реальности.

Все вещи в определенном смысле – используя условные, но емкие понятия нашего человеческого языка – являются символами, через которые мы должны приближаться к Тому, что делает возможным их и наше существование. Бесконечность единства – один символ, бесконечность множества – другой: а поскольку каждый элемент множества обнаруживает за собой единство и тяготеет к единству, поскольку каждая вещь, называемая нами конечной, является репрезентативным образом, внешней формой, символическим отражением какого то аспекта бесконечного, то все, что проявляется во вселенной, все ее объекты, события, ментальные формации, витальные формации тоже, в свою очередь, символизируют и обнаруживают бесконечное. С точки зрения нашего субъективного ума, бесконечность существования является одним символом, а бесконечность несуществования – другим. Бесконечность Бессознательного и бесконечность Сверхсознательного – два полюса в проявлении абсолютного Парабрахмана, и мы, существуя между двумя этими полюсами и двигаясь от одного к другому, прогрессивно постигаем, постоянно осмысливаем и субъективно созидаем в себе это проявление Непроявленного. Следуя такому развертыванию нашего самосущего бытия, мы в конце концов должны понять, что невыразимое Присутствие Парабрахмана, мы сами, мир, все сущее и не сущее являются откровением того, что может полностью открыть себя только своему собственному сокровенному, вечному и абсолютному свету.

Но так мы видим вещи, находясь в уме, интерпретирующем связи между Бытием и внешним Становлением; эта картина мира достоверна, как динамический ментальный образ, отражающий определенную истину проявления, с той оговоркой, что эти символические ценности вещей не делают сами вещи просто схематичными образами, наделенными смысловыми значениями, абстрактными символами, напоминающими математические формулы или другие условные обозначения, которые используются умом в процессе познания: ибо формы и события вселенной являются реалиями, выражающими в том или ином виде Реальность; они являются формами самовыражения Того [что является источником вселенной], движениями и силами Бытия. Каждая форма существует потому, что представляет собой выражение определенной, присутствующей в ней силы Того; каждое событие является движением в реализации некой Истины Бытия в процессе его динамического проявления. Именно этот скрытый смысл придает достоверность интерпретирующему знанию ума, его субъективной схеме вселенной; наш ум это в первую очередь созерцатель и интерпретатор и только во вторую – творец. Весь ментальный субъективизм ценен только тем, что он отражает некую истину Бытия, существующую независимо от отражения – будь то истина объективного физического мира или истина супрафизической реальности, воспринимаемой умом, но недоступной физическим органам чувств. Таким образом, ум является не изначальным создателем вселенной, а промежуточной силой, достоверно отображающей определенные реалии бытия; это агент, посредник, который реализует возможности и также участвует в творении, однако подлинным творящим началом является Сознание, Энергия, присущая трансцендентному и космическому Духу.

Существует и прямо противоположный взгляд на реальность и знание, согласно которому единственной окончательной истиной является объективная Реальность, а единственным достоверным знанием – объективное знание. Его приверженцы исходят из того, что единственным фундаментальным существованием является физическое существование, относя сознание, ум, душу или дух – если последние вообще существуют – к результатам деятельности физической Энергии, возникшим в ходе ее вселенских процессов. Все нефизическое и субъективное менее реально и зависит от физического и объективного; чтобы оказаться признанным действительно реальным, субъективное должно предоставить физическому уму объективные доказательства своего существования или подтвердить, что оно связано – и эта связь должна быть распознаваемой и проверяемой – с внешними, физическими фактами. Но очевидно, что с таким сугубо материалистическим подходом нельзя согласиться, так как он не всеобъемлющ и принимает во внимание только одну сторону или даже одну сферу или область существования, оставляя все остальное необъясненным, считая его лишенным собственной реальности и значимости. Если довести такой подход до логического конца, то камню или сливовому пудингу следовало бы придать основополагающую реальность, а мышление, любовь, смелость, гениальность, величие, человеческую душу и ум, противостоящие темному и опасному миру и подчиняющие его себе, рассматривать как имеющие второстепенную и зависимую или даже эфемерную и преходящую реальность. Ибо при таком мировоззрении эти субъективно значимые вещи становятся лишь реакциями объективного материального существа на объективное материальное бытие; они достоверны, пока связаны с объектами физической реальности и способны на них влиять: душа, если она существует, не более чем деталь объективно реальной мировой Природы. Однако можно, наоборот, полагать, что именно связь с душой и наделяет объективное достоверностью; объективное является полем, средством, возможностью развития души во Времени: оно создается как площадка для проявления субъективного. Объективный мир является лишь внешней формой становления Духа; и хотя объективное кажется нам чем то первичным и основополагающим, оно не может быть сокровенной сутью и фундаментальной истиной бытия. Субъективное и объективное являются двумя необходимыми и равноценными аспектами проявленной Реальности, и даже с объективной точки зрения супрафизический объект сознания должен считаться столь же достоверным, сколь и объективная действительность; его нельзя априорно отвергать как субъективное заблуждение или галлюцинацию.
На самом же деле объективность и субъективность не являются самостоятельными реальностями и зависят друг от друга; они представляют собой Бытие, которое в одном случае смотрит на себя через призму сознания, как субъект на объект, а в другом – демонстрирует себя (как объект субъекту) своему собственному сознанию. Более односторонний подход не признаёт по настоящему реальным то, что существует только в сознании, или, если быть более точным, то, что очевидно внутреннему чувству или сознанию, но не воспринимается или не подтверждается физическими органами чувств. Но внешние органы чувств могут предоставлять достоверную информацию только в том случае, когда они соотносят свой образ объекта с сознанием, которое придает их сообщению тот или иной смысл, дополняет его поверхностность своим внутренним интуитивным толкованием и подтверждает разумными доводами; ибо, из за неполноты и постоянной подверженности заблуждению, данные органов чувств сами по себе всегда несовершенны, не совсем достоверны и, конечно же, не окончательны. Хотя приходится признать, что у нас нет других средств познания объективной вселенной, кроме нашего субъективного сознания, инструментами которого как раз и являются физические органы чувств; и для нас мир не только таков, каким он представляется в восприятии органов чувств, но и таков, каким его воспринимает это сознание. И если мы не доверяем данным своего индивидуального сознания, когда дело касается субъективных переживаний и супрафизических феноменов, то у нас нет достаточных оснований полагаться на них, когда дело касается объективной физической реальности; если внутренние или супрафизические объекты сознания нереальны, объективная физическая вселенная тоже может оказаться нереальной. В каждом случае необходимы понимание, различение и проверка; но субъективное и супрафизическое должны проверяться иначе, чем внешние физические объекты и феномены; для них существуют свои собственные критерии достоверности и внутренние методы проверки: к тому же природа супрафизических реалий такова, что физический или чувственный ум, если и может как то судить о них, то только тогда, когда они по каким то причинам оказываются в сфере физического, но даже в этом случае его суждения часто бывают невежественными или произвольными; подлинность этих реалий может быть проверена и подтверждена другими органами чувств и с помощью тех методов исследования, которые соответствуют их субстанции и их природе.
Существуют различные уровни реальности; объективная физическая реальность представляет только один из них. В такого рода реальность верит физический или интерпретирующий ум, поскольку она непосредственно воспринимается органами чувств. Что же касается субъективного и супрафизического планов, то этот ум способен их познавать, только улавливая отдельные проблески или получая отрывочные данные и делая выводы, которые на каждом шагу подвержены ошибке. Всё, что происходит в сфере наших субъективных ощущений и внутренних переживаний, столь же реально, как и любое внешнее физическое событие; но если индивидуальный ум, благодаря непосредственному переживанию, может кое что знать о происходящем в нем самом, ему ничего не известно о том, что происходит в сознании других. И только наблюдая внешнее поведение людей и сравнивая увиденное с тем, что уже известно или знакомо ему, он может составить об этом некоторое представление. Следовательно, я внутренне реален для самого себя, но незримая жизнь других воспринимается мной опосредованно и реальна для меня лишь настолько, насколько она затрагивает мой индивидуальный ум, жизнь и чувства. Это ограничение физического ума человека формирует в нем привычку полностью доверять только физическому и подвергать сомнению или оспаривать все, что не согласуется с его индивидуальным опытом, кажется непонятным или не вписывается в его собственные критерии или систему общепринятых знаний.

В последнее время этот эгоцентрический подход сделали критерием достоверности; сейчас скрыто или явно утверждается как аксиома, что любая истина, чтобы считаться достоверной, должна быть понятна индивидуальному уму, согласовываться с суждениями и индивидуальным опытом обычного человека или же быть подтверждена или хотя бы поддаваться подтверждению одним из стандартных или общепризнанных методов проверки. Но очевидно, что это ложный критерий подлинности и знания, так как он предполагает главенство обычного или среднего ума с его ограниченными возможностями и опытом и исключение всего, что кажется сверхъестественным или выходит за рамки заурядного рассудка. Это притязание индивида на роль универсального судьи в своих крайних формах может рассматриваться как эгоистическая иллюзия и предрассудок физического ума, а в целом – как грубое и откровенное заблуждение. Истина, стоящая за ним, заключается в том, что каждый человек должен мыслить самостоятельно и познавать самостоятельно, в соответствии со своими способностями, но его суждения приобретают ценность только тогда, когда он готов учиться и всегда открыт более широкому знанию. Полагают, что отход от физических стандартов и принципа индивидуальной или общепризнанной проверки приведет к грубым ошибкам и позволит неподтвержденным истинам и субъективным фантазиям проникнуть в сферу знания. Но в познавательный процесс всегда могут вмешаться ошибка и заблуждение, субъективизм и личное мнение, и физические или объективные стандарты и методы неспособны полностью исключить этого. Возможность ошибки – не причина для отказа от исследования, но субъективное исследование должно осуществляться с помощью субъективных методов наблюдения, изучения и проверки; в ходе изысканий, проводимых в сфере супрафизического, должны развиваться, отрабатываться и приниматься на вооружение соответствующие средства и методы, отличные от тех, с помощью которых исследуются элементы физических объектов и энергетические процессы в материальной Природе.

Априорный отказ от исследований на основании каких либо общепринятых и предвзятых мнений является таким же обскурантизмом, препятствующим росту знания, каким был религиозный обскурантизм, мешавший распространению научного знания в Европе. Величайшие внутренние открытия, переживание самосущего бытия, космического сознания, внутреннего покоя освобожденного духа, прямого воздействия ума на ум, познание, благодаря непосредственному контакту сознания с другим сознанием или с исследуемыми объектами, и большинство более или менее значимых духовных переживаний не могут выноситься на суд обычного ума, который их не испытывал и считает отсутствие у себя подобного опыта или свою неспособность к нему достаточным доказательством недостоверности или иллюзорности всех этих открытий. Такой подход возможен по отношению к физическим знаниям или формулам, обобщениям и открытиям, сделанным на основании физических наблюдений, но даже в этом случае, чтобы по настоящему понять и оценить, нужно обладать специальной подготовкой и развитым умом; далеко не каждый ум сходу может разобраться в расчетах, лежащих в основе теории относительности или других сложных научных доктрин, и судить о правильности этих расчетов и достоверности их результатов. Верно то, что никакая реальность, никакое переживание не могут считаться истинными, если их нельзя подтвердить, испытав то же самое или похожее переживание; так что, в принципе, все люди способны испытать духовное переживание, увидеть, к чему оно приводит, и внутренне убедиться в его истинности, но, чтобы все это стало возможным, им сначала нужно развить соответствующие качества и способности или научиться отслеживать внутренние процессы. Необходимо еще раз напомнить об этих очевидных и элементарных истинах, поскольку в последнее время в человеческих умах преобладали прямо противоположные идеи – сейчас они только чуть чуть потеснены – и мешали освоению более широких и в принципе доступных, но еще неисследованных супрафизических сфер. При проведении глубинных исследований внутренней или сублиминальной реальности, а также духовной и той, что все еще остается для нас сверхсознательной, человеческому духу крайне важно оставаться полностью свободным, не заточать себя в темницу физического ума и не ограничиваться его узкой материальной сферой; ибо только так мы сможем освободиться от Неведения, во тьме которого пребывают наши умы, подняться в целостное сознание и достичь подлинной и всеобъемлющей самореализации, истинного и интегрального знания себя.

Интегральное знание предполагает обнаружение и исследование всех возможных сфер сознания и опыта. Ибо в нашем существе, помимо внешних и известных нам частей, есть скрытые и не осознаваемые нами планы; их необходимо изучить и всё, обнаруженное там, включить в сферу тотальной реальности. Одной из очень важных сфер человеческого сознания является сфера внутренних духовных переживаний; необходимо проникнуть в нее, познать ее безграничные пределы и достичь ее глубочайших глубин. Супрафизическое столь же реально, как и физическое, и, не познав его, мы не можем обладать полным знанием. Знание супрафизического связывали с мистицизмом и оккультизмом, а оккультизм был заклеймен как предрассудок и глубокое заблуждение. Но оккультное является частью существования; подлинный оккультизм предполагает исследование супрафизических реалий и обнаружение скрытых законов Природы и бытия – всего, что не относится к категории явного и очевидного. Оккультисты стремятся открыть тайные законы ума и ментальной энергии, тайные законы жизни и витальной энергии, тайные законы тонкого физического плана и его энергий – всех тех сил и процессов, которые Природа оставляет непроявленными в своей внешней деятельности; они также пытаются использовать эти скрытые истины и силы Природы для того, чтобы расширить границы возможностей человеческого духа и превзойти пределы обычной ментальной, обычной витальной и обычной физической деятельности. В духовной сфере, которая будет оставаться скрытой для внешнего ума до тех пор, пока он не возвысится над обычным и не приобщится к сверхъестественному, можно обнаружить не только «я» и дух, но и возвышающий, вдохновляющий и направляющий свет духовного сознания и силу духа, можно научиться духовно познавать и действовать. Познание этих вещей и привнесение их истин и сил в жизнь человечества является необходимым элементом его эволюции. Сама наука это тоже своеобразный оккультизм; ибо она открывает формулы, скрытые Природой, и с помощью полученного знания пытается высвободить те ее энергии, которые не включаются ею в свои обычные операции, подчинить и поставить на службу человеку ее скрытые силы и процессы, предоставить в его распоряжение обширную систему физической магии, – ибо нет и не может быть никакой иной магии, кроме умения использовать тайные истины бытия и тайные силы и процессы Природы. Может быть даже обнаружено, что супрафизическое знание необходимо в качестве дополнения физического, поскольку позади процессов физической Природы действуют супрафизические факторы, ментальные, витальные или духовные силы, которые невозможно познать никакими внешними средствами.

Все утверждения о фундаментальной или исключительной достоверности объективно существующей реальности основываются на ощущении основополагающей реальности Материи. Но сейчас очевидно, что Материя реальна только отчасти; она представляет собой структуру Энергии: ученые даже начинают задаваться вопросом, а не стоит ли за деятельностью и творениями самой этой Энергии активность тайного Ума или Сознания, являющегося автором формул, которым подчиняются ее процессы и фазы структурирования? Таким образом, Материю уже невозможно считать единственной реальностью. Материальное объяснение существования стало результатом исключительного сосредоточения на одном аспекте Существования и поглощенности им, и такое сосредоточение по своему полезно и поэтому допустимо; в последнее время его результатом стали многие фундаментальные научные открытия и бесчисленное количество менее значимых. Но, опираясь на ограниченное и одностороннее знание, нам не решить всей проблемы существования; мы должны знать не только то, что представляет собой Материя и ее процессы, но и чем являются ум и жизнь и какие в них протекают процессы, а также нам необходимо познать дух, душу и все, что пребывает за материальным фасадом: только тогда мы сможем обладать знанием, которое достаточно целостно для решения этой проблемы. По той же причине теории существования, основывающиеся на исключительной или глубокой поглощенности Умом или Жизнью и провозглашающие Ум или Жизнь единственной фундаментальной реальностью, не могут, в силу своей шаткости и односторонности, считаться удовлетворительными или приемлемыми. Эта поглощенность и исключительная сосредоточенность [на одной стороне существования] могут быть очень плодотворными с научной точки зрения и помочь разгадать многие загадки Ума и Жизни, но они не позволят полностью решить проблему существования. Вполне возможно, что, сосредоточившись (преимущественно или исключительно) на сублиминальном бытии и рассматривая внешнее существование лишь в качестве системы символов, служащей для выражения его единственно подлинной реальности, мы сможем детально изучить сублиминальное и его процессы и значительно расширить возможности человеческого существа, но, сам по себе, подобный подход ничего фундаментально не изменит и не приведет к интегральному познанию Реальности. С нашей точки зрения фундаментальной реальностью существования является Дух, «Я»; но всепоглощающее сосредоточение на этой фундаментальной реальности и восприятие Ума, Жизни или Материи лишь как некоего наложения на «Я» или как призрачных теней, отбрасываемых Духом, может помочь главной и радикальной духовной реализации, но не позволит постичь подлинную и целостную истину космического и индивидуального существования.

Следовательно, чтобы обладать интегральным знанием, нужно знать истину всех аспектов существования, знать каждый аспект и то, как он связан с остальными и как все связаны с истиной Духа. Сейчас мы пребываем в Неведении, ведя поиск по разным направлениям; мы пытаемся найти основополагающую истину – и доказательство тому разнообразие мыслей и настойчивость, с которыми человеческий ум рассуждает о фундаментальной Истине, способной объяснить все остальные, о Реальности, лежащей в основе всего, – но фундаментальную истину вещей, их основополагающую реальность нужно искать в чем то одновременно фундаментально и универсально Реальном; именно это, будучи однажды обнаружено, должно охватить и объяснить все – ибо «Благодаря познанию Этого познаётся все»: фундаментально Реальное неизбежно должно быть истиной и содержать в себе истину всего существования, истину индивидуума, истину вселенной и всего, что находится за пределами вселенной. Ум в поисках такой Реальности, изучая каждый уровень существования, начиная с Материи, и выясняя, не является ли он Этим, следует в верном направлении. Необходимо лишь довести этот поиск до конца и исследовать высочайшие и запредельные уровни существования.

Но поскольку к Знанию мы движемся из тьмы Неведения, мы в первую очередь должны постичь тайную суть и подлинные масштабы Неведения. Если мы взглянем на это Неведение (в котором, в силу самого нашего изолированного существования в материальной, пространственной и временно́й вселенной, мы обычно пребываем), то увидим, что на своем более удаленном от света конце оно сводится (с каких бы позиций мы на него ни смотрели или к нему ни подходили) к многостороннему незнанию сокровенной сути. Мы не ведаем об Абсолюте, являющемся источником всего бытия и становления; мы принимаем отдельные факты бытия, временные связи становления за всю истину существования – это первое, фундаментальное неведение. Мы не знаем о внепространственном, вневременном, неподвижном и неизменном «Я»; мы считаем всей истиной существования постоянное движение и изменение космического становления, разворачивающегося во Времени и Пространстве, – это второе, космическое неведение. Нам неизвестно о собственном универсальном «я», космическом существовании, космическом сознании и нашем бесконечном единстве со всем бытием и становлением; мы принимаем нашу ограниченную эгоистическую ментальность, витальность, телесность за свое подлинное «я» и смотрим на все остальное, как на отличное от себя, – это третье, эгоистическое неведение. Мы не знаем о своем вечном становлении во Времени; мы принимаем эту скоротечную жизнь, длящуюся секунду, по меркам космического Времени, и протекающую в ничтожно малой части Пространства, за начало, середину и конец своего существования, – это четвертое, временно́е неведение. Даже находясь в потоке этого недолгого становления во Времени, мы не знаем о более обширных и сложных частях своего существа, о том в нас, что, по отношению к нашему внешнему становлению, сверхсознательно, подсознательно, внутрисознательно и вокругсознательно; мы принимаем это внешнее становление с его узким набором явно ментализированных переживаний за все свое существование, – это пятое, психологическое неведение. Нам неизвестна подлинная структура нашего становления; мы принимаем ум, жизнь или тело, или какие то два или все три природных компонента, за свой истинный принцип или всего себя, и упускаем из виду То, что, благодаря своему тайному присутствию, формирует и детерминирует их и предназначено для того, чтобы, благодаря своему проявлению, полновластно направлять их деятельность, – это шестое, структурное неведение. Из за всех этих форм неведения мы лишены истинного знания, возможности управлять и наслаждаться жизнью в мире; мы невежественны в своих мыслях, намерениях, ощущениях, действиях, неверно или несовершенно реагируем на каждый вызов мира, блуждаем в лабиринте ошибок и желаний, дерзаний и неудач, страданий и наслаждений, грехов и преткновений, следуем извилистым путем, двигаясь ощупью в темноте, в стремлении к изменчивой цели, – это седьмое, практическое неведение.
Наша концепция Неведения неизбежно будет определять нашу концепцию Знания, а значит (поскольку наша жизнь является Неведением, одновременно отвергающим и ищущим Знание), и цель человеческих усилий и космических трудов. Интегральное знание, следовательно, будет означать устранение семеричного Неведения благодаря обнаружению того, что упускается и игнорируется невежественным умом, удаление семи покровов внутри нашего сознания: мы должны будем познать Абсолют, как источник всего; познать «Я», Дух, Бытие, а также космос, как становление «Я», становление Бытия и проявление Духа; познать мир, как единый с нами в сознании нашего истинного «я», устранив таким образом наше разделение с ним, порожденное идеей изолированного существования и жизнью эго; познать свою психическую сущность и ее бессмертие во Времени, ее жизнь после смерти и за пределами земного существования; познать наше более великое тайное и внутреннее существование; понять, как наши ум, жизнь и тело связаны с внутренним «я» и со сверхсознательным духовным и супраментальным существом наверху; познать, наконец, подлинную гармонию и подлинное предназначение нашего мышления, намерения и действия и то, как преобразить всю нашу природу в сознательное выражение истины Духа, «Я», Божественности, интегральной духовной Реальности.

Речь, однако, идет не об интеллектуальном знании, которое человек может накапливать, систематизировать и доводить до совершенства, сохраняя свой обычный уровень сознания; подлинное познание должно стать опытом, становлением, изменением сознания, изменением бытия. Это вызвано тем, что Становление носит эволюционный характер, а наше ментальное неведение является только стадией нашей эволюции. Следовательно, интегральное знание может прийти только благодаря эволюционному развитию нашего существа и нашей природы, что, по всей видимости, предполагает поэтапный и растянутый во Времени процесс, напоминающий предшествующие эволюционные преобразования. Однако этому выводу противоречит тот факт, что эволюция теперь стала сознательной, и ее методы и ход ее процессов совсем не обязательно должны сохранять тот же самый характер, как тогда, когда она представляла собой подсознательный процесс. Интегральное знание, поскольку оно должно стать результатом изменения сознания, может быть обретено при помощи процесса, включающего в себя волевые усилия с нашей стороны и внутреннее осознавание того, что и каким образом мы должны делать: мы можем способствовать его росту, сознательно трансформируя себя. Поэтому необходимо ясно представлять себе, как, в общем и целом, будет протекать этот новый эволюционный процесс и какие аспекты интегрального знания должны неизбежно при этом проявиться – или, другими словами, какова будет природа сознания, которое должно лежать в основе божественной жизни, и как будет выглядеть становление, формирование, материализация или, выражаясь иначе, «реализация» этой жизни.

Глава XVI. Интегральное Знание и Цель Жизни; четыре теории Существования

Когда сердце освобождается от всех осаждающих его желаний, смертный становится бессмертным, даже здесь [в этом мире], он обладает знанием Вечного. Брихадараньяка Упанишада

Он становится Вечным и погружается в Вечного. Брихадараньяка Упанишада

Эти бесплотные и бессмертные Жизнь и Свет и есть Брахман. Брихадараньяка Упанишада

Долог и узок этот древний Путь, я соприкоснулся с ним, я нашёл его – Путь, по которому мудрые, познавшие Вечного, освобождаясь, отправляются в высокие Райские миры. Брихадараньяка Упанишада

Я сын Земли, она дала мне рождение и взрастила меня… Да одарит она меня своими несметными богатствами, своими тайными сокровищами… Да восславим мы твою красоту, о Земля, красоту своих селений и дубрав, становищ, войн и битв. Атхарваведа

Да станет Земля, владычица прошлого и будущего, для нас обширным миром … Земля, что была водой в Океане и чьим путём, прибегая к таинству своего знания, следуют мудрые, земля, чья бессмертная суть скрыта Истиной в верховном эфире, да утвердит она в этом высочайшем из миров свет и силу для нас. Атхарваведа

О божественный Огонь, чтобы вдохновенное Знание возрастало день ото дня, ты укрепляешь смертного в верховном бессмертии; для провидца, жаждущего второго рождения, ты уготавливаешь божественное блаженство и человеческую радость. Ригведа

О Господи, сохрани для нас Бесконечное и одари конечным. Ригведа

Но, перед тем как рассмотреть принципы и процесс эволюционного восхождения Сознания, необходимо ещё раз вспомнить о том, что мы, исходя из нашей теории интегрального знания, считаем фундаментальными истинами Реальности и её проявлениями, а на что смотрим только как на её практические стороны и динамические аспекты, недостаточные для того, чтобы объяснить все существование и весь универсум. Ибо истина, даруемая знанием, должна лежать в основе истины жизни и определять цель жизни; сам процесс эволюции является проявлением некоей Истины существования, скрытой в изначальном Бессознательном и высвобождаемой из его глубин пробуждающимся Сознанием, которое в процессе своего самораскрытия поднимается с одного уровня на другой до тех пор, пока не сможет проявить в себе интегральную реальность вещей и абсолютное знание своей сокровенной сути. Характер Истины, которая служит ему отправной точкой и которую оно призвано проявить, и должен определять направление эволюционного процесса, его этапы и цели.

Прежде всего нужно сказать, что, по нашему мнению, Абсолют является источником, основой и тайной Реальностью всех вещей. Абсолютную Реальность невозможно облечь в мысли и описать ментальным языком; она самосуща и, как и любой абсолют, самоочевидна для себя, но не может быть определена или охарактеризована с помощью наших ментальных утверждений и отрицаний, ни взятых вместе, ни взятых порознь. Но, в то же время, есть духовное сознание, духовное знание, познание через отождествление, которое позволяет постичь как фундаментальные аспекты, так и проявленные силы и ипостаси этой Реальности. Все сущее тоже вписывается в эту концепцию и может, если смотреть на его истину или его смысл в свете этого знания, считаться выражением Реальности и чем то действительно реальным. На уровне этих фундаментальных аспектов видимая нами проявленная реальность самосуща; ибо все основные реалии являются производным чего то, что вечно присутствует в Абсолюте, присуще ему и подлинно; но всё внешнее, всё временное относится к феноменальному, представляя собой форму и силу, зависящие от выражаемой ими реальности, и оно реально благодаря этой скрытой реальности и своей собственной сокровенной истине, своему истинному внутреннему содержанию, – ибо оно является проявлением этого, а не чем то случайным, не неким эфемерным, иллюзорным или пустым и искусственно созданным образом. Даже то, что искажает и извращает [реальность] – подобно лжи, искажающей и извращающей истину, и злу, искажающему и извращающему добро, – временно реально, как неизбежное следствие Бессознательности; но эти негативные феномены, хотя и реальные в своей собственной сфере, лишены фундаментальности и лишь способствуют проявлению, становясь временными формами или силами, выражающими его движение. Таким образом, Абсолют, проявляя себя через универсальное, делает его реальным, а универсальное, являясь его воплощением и производным, делает реальным всё свое содержимое.

Абсолют проявляется двойственно – как Бытие и как Становление. Бытие является фундаментальной реальностью; Становление – феноменальной и практической реальностью: оно представляет собой динамическую силу и результат, созидательную энергию и формацию Бытия, устойчиво существующую, но всё же изменчивую форму, процесс, продукт своей неизменной и бесформенной сути. Поэтому все теории, рассматривающие Становление как нечто самодостаточное, истинны лишь отчасти, и вне рамок феноменального знания, обретенного за счет всепоглощающего сосредоточения на том, что ими утверждается или предполагается, они сохраняют определенную достоверность лишь потому, что Бытие не отделено от Становления, а присутствует в нем, формирует его, присуще каждой его частице и свойственно его безграничному расширению и развёртыванию. Становление может полностью знать себя только в том случае, если оно знает себя как Бытие; душа в Становлении достигает самопознания и бессмертия, постигая Высочайшее и Абсолютное и обретая природу Бесконечного и Вечного. Осуществление этого является высшей целью нашего существования; ибо такова истина нашего бытия, а значит, и исконная цель и неизбежный результат нашего становления: в нашей душе эта истина нашего бытия становится стремлением к проявлению, в материи – тайной энергией, в жизни – порывом и стремлением, желанием и поиском, в уме – волей, намерением, усилием и замыслом; все тайные намерения эволюционирующей Природы сводятся к проявлению того, что с самого начала скрыто присутствует в ней.

Поэтому мы не отвергаем истину, лежащую в основе философских доктрин, ставящих супракосмический Абсолют на первое место; сам Иллюзионизм, даже если мы оспариваем его окончательные выводы, может быть принят в качестве концептуального описания того, как душа в уме, ментальное существо, в процессе реального духовного переживания, отступая от Становления и намереваясь приблизиться к Абсолюту и погрузиться в него, воспринимает внешнюю действительность. Но при этом необходимо помнить, что, поскольку Становление является неизбежным следствием проявления сущностной силы Бесконечного и Вечного, подобные доктрины тоже неполны и односторонни. Душа в Становлении может знать себя как Бытие и контролировать Становление, ощущать себя Бесконечным по сути, а также Бесконечным, выражающим себя в конечном, вневременным Вечным, который созерцает себя и свои труды, пребывая в фундаментальной неподвижности и поступательном движении вечного Времени. Это осознание является кульминацией Становления; это реализация Бытия в его динамическом аспекте. Следовательно, это тоже должно быть частью всеобъемлющей истины вещей, ибо только знание этого наделяет вселенную подлинным духовным смыслом и оправдывает пребывание души в проявлении; объяснение, лишающее космическое и индивидуальное существование всякого смысла, не может быть полным и окончательным объяснением, а вытекающее из него решение – единственным подлинным выходом.

Наш следующий тезис заключается в том, что фундаментальной реальностью Абсолюта, с точки зрения нашего духовного восприятия, являются Божественное Существование, Сознание и Блаженство Бытия, представляющие собой самосущую супракосмическую Реальность, а также тайную истину, лежащую в основе всего проявления; ибо фундаментальная истина Бытия неизбежно должна быть фундаментальной истиной Становления. Все есть проявление Этого; ибо Это пребывает даже в тех вещах, которые кажутся его противоположностью, и его тайное принуждение их к тому, чтобы они обнаружили и проявили его, является причиной эволюции, – оно заставляет Бессознательное проявлять свое тайное сознание, всеотрицающее Небытие – обнаруживать в себе тайное духовное существование, бесчувственность и невосприимчивость Материи – становиться многообразным блаженством бытия, которое, превосходя свои более низкие формы и непримиримую двойственность боли и наслаждения, должно вырасти в сущностный восторг существования, духовную Ананду.

Бытие едино, но это единство бесконечно и содержит в себе бесконечное множество собственных форм или аспектов: Единый является Всем; это Существование не только поддерживает, но и объемлет Все. Бесконечное разнообразие Единства и вечное тождество Множества являются теми двумя реалиями или сторонами реальности, на которых основывается проявление. В силу этой фундаментальной подлинности проявления Бытие являет себя нашему космическому опыту в трех ипостасях – как супракосмическое Существование, как космический Дух и как индивидуальное «Я» во Множестве. Но множественность допускает поверхностное разделение сознания, внешнее Неведение, в котором Многие, индивидуумы, перестают осознавать вечное и самосущее Единство и одновременно забывают о единстве космического «Я», в котором и благодаря которому они живут, движутся и реально существуют. Но, в силу скрытой Тождественности, душа, пребывающая в становлении, побуждается своей незримой реальностью и оккультным давлением эволюционирующей Природы выйти из этого состояния Неведения и, в конце концов, вновь осознать неделимое Божественное Бытие и свое единство с ним и в то же время обнаружить свою тождественность со всеми индивидуальными существами и всей вселенной. Душе необходимо не только осознать себя во вселенной, но и вселенную в себе, а также космическое Бытие как свое более великое «я»; индивидууму необходимо обрести универсальное сознание и одновременно осознать свою супракосмическую трансцендентность. Всеобъемлющая истина души и космического проявления должна охватить эти три аспекта реальности, а эта необходимость – определить главное направление и окончательную цель природного эволюционного процесса.

Любой взгляд на существование, не замечающий и игнорирующий Трансцендентное, может только отчасти объяснить истину бытия. Пантеистическая концепция, предполагающая тождественность Бога и Вселенной, верна, ибо все сущее есть Брахман, но она не может стать всеобъемлющей концепцией, так как в нее по тем или иным причинам не включается такое понятие, как супракосмическая Реальность. С другой стороны, любая концепция, настаивающая на реальности одного только космоса и рассматривающая индивидуума в качестве побочного продукта космической Энергии, ошибочна в силу того, что она уделяет слишком большое внимание исключительно внешнему, фактическому аспекту мирового процесса существования; подобный взгляд верен только в отношении природного индивида, но даже он, по сути, представляет собой нечто большее: ибо природный индивид, природное существо, является не только продуктом универсальной Энергии, но и одновременно природным ликом души, формой выражения внутреннего существа и внутренней личности, а эта душа – не бренная клетка или подверженная распаду частица космического Духа, а бессмертная сущность, берущая свое начало в Трансцендентном и принадлежащая Трансцендентному. Верно то, что космическое Бытие выражает себя через индивидуальное Бытие, но также верно и то, что Трансцендентная Реальность выражает себя как через индивидуальное существование, так и через Космос; душа является вечной частицей Всевышнего, а не фрагментом Природы. Но, аналогичным образом, любая концепция вселенной, как существующей только в индивидуальном сознании, неизбежно должна быть только отчасти верной: она подтверждается ощущением универсальности духовного индивида и его способностью вместить всю вселенную в свое сознание; но ни космос, ни индивидуальное сознание не являются фундаментальной истиной существования; ибо и то, и другое зависят от трансцендентного Божественного Бытия и существуют благодаря ему.

Это Божественное Бытие, Сат Чит Ананда, одновременно безлично и лично: оно представляет собой Существование, источник и основу всех истин, сил, энергий, миров, но также и одно трансцендентное Сознательное Существо и Универсальную Личность, личностными формами и «я» которой являются все сознательные существа; ибо Оно является их высочайшим «Я» и универсальным внутренним Присутствием. Душа во вселенной испытывает настоятельную потребность – определяющую направление усилий эволюционной Энергии и её окончательную цель – познать эту истину себя и стать ею, стать единой с Божественным Существом, возвысить собственную природу до уровня Божественной Природы, собственное существование до уровня Божественного Существования, собственное сознание до уровня Божественного Сознания, собственный восторг бытия до уровня божественного Восторга Бытия и низвести все это на уровень своего становления, чтобы оно стало выражением этой высочайшей Истины, внутренне овладеть Божественным «Я» и Владыкой своего существования и в то же время находиться полностью в Его власти и быть движимой Его Божественной Энергией, живя и действуя в состоянии абсолютной самоотдачи и самоотречения. Если смотреть со стороны нижней полусферы, дуалистические и теистические взгляды на существование, предполагающие вечное и реальное существование Бога и Души, а также вечное реальное существование и космическую деятельность Божественной Энергии, тоже выражают определенную истину целостного существования; но если в их описании отрицается изначальное единство Бога и Души или их способность к полному единению или игнорируется то, что лежит в основе высочайшего опыта погружения души в Божественное через любовь, через тождественность сознания, через слияние существования с существованием, то концептуально выражаемая истина уже не может быть всеобъемлющей.

Проявление Божественного Бытия в нашей вселенной принимает форму инволюции, которая становится отправной точкой эволюции: Материя является её нижним основанием, Дух – вершиной. В эволюционном нисхождении можно выделить семь принципов проявленного бытия, семь уровней проявляющегося Сознания, и мы можем почувствовать или конкретно ощутить их имманентное присутствие в этом мире или же воспринять их опосредованно и отраженно. Первые три являются изначальными и фундаментальными принципами и ими формируются универсальные сферы сознания, к которым мы можем подняться; осуществляя это восхождение, мы можем осознать высшие планы или уровни изначального проявления или самовыражения духовной реальности, в котором на первый план выходит единство Божественного Существования, силы Божественного Сознания и блаженства Божественного Восторга существования – ничем не скрытые и не искажённые, как в нашем мире, и мы можем познать их в их изначальном и подлинном виде. С ними связан четвертый принцип – супраментальное Сознание Истина; именно оно, обнаруживая единство в бесконечном многообразии, позволяет Бесконечному облекаться в конечные формы и приобретать определённые черты. Это четырехчастное могущество верховного существования, сознания и блаженства представляет собой верхнюю полусферу проявления, в основе которой лежит вечное самопознание Духа. Если мы приобщимся к этим принципам или проникнем на любой план бытия, где Реальность присутствует в чистом виде, мы обретем полную свободу и знание. Из трех других могуществ и планов бытия, осознаваемых нами даже сейчас, формируется нижняя полусфера проявления, полусфера Ума, Жизни и Материи. Сами по себе Ум, Жизнь и Материя являются могуществами более высоких принципов, но, где бы они ни проявлялись в отрыве от своих духовных источников, они внешне отпадают от истинности и целостности и превращаются в раздробленные и разобщенные планы существования: вследствие этого отпадения, этой отделенности возникает состояние ограниченного знания, сосредоточенного исключительно на своем собственном ограниченном миропорядке и не ведающего ни о том, что находится за его пределами, ни об основополагающем единстве, то есть состояние космического и индивидуального Неведения.

Когда высшие могущества в своём нисхождении погружаются в материальный план, порождающий нашу природную жизнь, кульминацией этого падения становится полная Бессознательность, из которой в ходе постепенной эволюции должны проявиться скрытые Бытие и Сознание. Эта неизбежная эволюция сначала формирует – поскольку это является необходимой основой – Материю и материальную вселенную; в Материи появляется Жизнь и живые физические существа; в Жизни возникает Ум и воплощенные мыслящие и живые существа; в Уме, постоянно наращивая свою мощь и активность в материальных формах, должен возникнуть Сверхразум или Сознание Истина, поскольку то, что тайно пребывает в Бессознательном, стремится освободиться от его покровов, а Природа испытывает потребность это проявить. Сверхразум, возникая, проявляет в живом супраментальном существе сущностное и всеобъемлющее знание Духа и должен, в силу тех же причин, той же глубинной неизбежности и необходимости, привести к динамическому проявлению на земле божественного Существования, Сознания и Блаженства существования. Именно в этом заключается план и порядок земной эволюции; именно эта необходимость должна определять все её этапы и ступени, её принцип и процесс. Ум, Жизнь и Материя являются силами, которые реализовались в ходе эволюции и хорошо известны нам; Сверхразум и три неотделимых друг от друга аспекта Сат Чит Ананды представляют собой тайные принципы, которые пока не выдвинуты на передний план и ещё должны быть реализованы в формах проявления, и нам известно о них только по отдельным проблескам и частичной и фрагментарной деятельности, всё ещё смешанной с процессами более низкого порядка и поэтому с трудом различимой. Но душа в Становлении также призвана развить и их – в земной жизни и в Материи, помимо Ума, должно реализоваться и начать активно действовать всё, что находится над ним, всё, что когда то низошло, но всё ещё скрыто пребывает в земной жизни и Материи.

Наша теория интегрального знания приемлет Ум в качестве созидательного принципа, силы Бытия, и отводит ему подобающее место в проявлении; аналогичным образом она приемлет Жизнь и Материю, в качестве сил Духа, а также созидательную Энергию в них. Но во взглядах мыслителей, делающих Ум единственным или высшим творческим принципом, и в философских концепциях, наделяющих Жизнь или Материю аналогичной исключительностью или фундаментальностью выражается не интегральное, а лишь частичное знание. Да, действительно, когда Материя впервые возникает, она становится доминирующим принципом; она кажется, и в рамках материальной вселенной является, основой, субстанцией и венцом всего – но выясняется, что сама Материя является продуктом чего то нематериального, продуктом Энергии, а эта Энергия не может быть чем то самодостаточным и действующим в Пустоте: может оказаться (и при более тщательном изучении, оказывается, что, скорее всего, так оно и есть), что она является результатом деятельности тайного Сознания и Бытия, – и духовное знание и опыт позволяют убедиться в этом: при их обретении становится очевидным, что созидательная Энергия в Материи является движением силы Духа. Таким образом, сама по себе, Материя не может быть изначальной и высшей реальностью. В то же время мы не можем согласиться и с концепциями, которые разделяют и противопоставляют Материю и Дух; Материя является формой Духа, обителью Духа, и здесь, в самой Материи, Дух должен быть реализован.

Также верно и то, что Жизнь, когда она впервые возникает, становится доминирующей силой, превращает Материю в инструмент своего проявления и начинает выглядеть тайным изначальным принципом, прорывающимся в творение и скрывающим себя в материальных формах; в этом впечатлении есть определенная истина, и эта истина должна быть принята как часть интегрального знания. Жизнь, хотя и не являясь изначальной Реальностью, представляет собой её форму, силу, ниспосланную в Материю как динамический созидательный импульс. Поэтому Жизнь нужно принять как инструмент нашей деятельности и динамическую форму, которую мы должны наполнить Божественным Существованием; и принять её в этом качестве можно только потому, что она является производным Божественной Энергии, которая сама по себе превосходит силу Жизни. Жизненный принцип не является первоосновой и истоком вещей; созидательная работа Жизни сможет достичь совершенства и абсолютной полноты или хотя бы просто обрести свой истинный ритм только тогда, когда Жизнь осознает себя как энергию Божественного Бытия, возвысит, облагородит и превратит свою деятельность в канал, свободно пропускающий движения высшей Природы.

Ум, когда он возникает, тоже становится доминирующим принципом; используя Жизнь и Материю в качестве средств своего выражения, сфер своего роста и владычества, он начинает действовать, как подлинная первооснова и творец, хотя на самом деле является лишь созерцателем существования. Но Ум – это тоже ограниченное и вторичное могущество; он является продуктом Верховного Разума или же отблеском божественного Сверхразума, озарившим низшую полусферу: он может достичь совершенства, только открываясь свету более великого знания; он должен трансформировать свои более невежественные, несовершенные и противоречивые качества и способности в высокоэффективные могущества и гармоничные проводники супраментального Сознания Истины. Все силы низшей полусферы с присущими им структурами Неведения могут обрести свою подлинную суть и стать собой, только преображаясь в свете, нисходящем к ним из высшей полусферы, где знание сути вечно и неизменно.

Все эти три низших могущества – Материя, Жизнь и Ум – созидают на основе Бессознательного и, кажется, порождаются и поддерживаются им: все строение материальной вселенной опирается на широкие крылья и спину черного дракона Бессознательности, простирающегося в непроницаемой тьме; его энергии приводят все вещи в движение и заставляют все течь и меняться, его невнятные наития, кажется, дают начало самому сознанию и являются источником каждого жизненного побуждения. Видя, что Бессознательное лежит в основе всего и преобладает над всем остальным, некоторые мыслители считают его подлинным первоисточником и творцом. Да, действительно, нужно признать, что бессознательная сила и бессознательная субстанция являются отправными точками эволюции, но в процессе эволюции рождается сознательный Дух, а не бессознательное Бытие. Бессознательное и его первичные труды постепенно наполняются все более и более высокими силами бытия и подчиняются Сознанию, в результате чего все препятствия, создаваемые им на пути эволюции, стальные обручи и тугие путы Бессознательного постепенно истончаются и исчезают, – Бог Солнца пронзает своими сияющими стрелами Змеиные кольца его тьмы; а это значит, что ограничения нашей материальной субстанции уменьшаются и, в конце концов, могут быть преодолены, а ум, жизнь и тело, через подчинение более высокому закону божественного Сознания, Энергии и Духа, трансформированы. Интегральное знание приемлет достоверные истины всех концепций существования, достоверные в своих собственных рамках, но оно стремится избавиться от их ограничений и отрицаний и гармонизировать и примирить эти частичные истины в более широкой истине, позволяющей объединить все многочисленные аспекты нашего бытия в одно вездесущее Целое.

Теперь мы должны пойти ещё дальше и начать рассматривать декларированную нами метафизическую истину как то, что определяет не только образ наших мыслей и наши внутренние движения, но и направление нашей жизни, мы должны увидеть в ней путеводную звезду, ведущую к практическому преодолению внутренних и внешних противоречий, к решению проблемы индивидуального и мирового существования. Все наши представления о жизни и отношение к ней, конечно же, должны определяться нашим метафизическим знанием и нашим пониманием фундаментальной истины вселенной и смысла существования; именно на этом должно основываться наше видение цели жизни. Метафизическая философия – это попытка обнаружить фундаментальные реалии и принципы бытия, отделив их от его процессов и феноменов, порождаемых этими процессами. Однако эти процессы зависят от фундаментальных реалий: то, как мы живем и к чему стремимся в жизни, должно соответствовать познанной нами истине бытия; в противном случае наша метафизическая истина, оставшись чисто интеллектуальной концепцией, не станет динамически значимой силой и не даст никакого практического результата. Верно то, что интеллект должен искать истину ради нее самой, не думая о практической пользе или выгоде. Но, тем не менее, истина, однажды познанная, должна быть реализована и на уровне нашего внутреннего бытия, и во внешней деятельности: если же её нельзя претворить в жизнь, она может иметь лишь интеллектуальное, но не интегральное значение; то, что истинно для интеллекта, может казаться жизни просто ключом к занимательной головоломке, комплексом идей, абстрактной иллюзией или чем то в высшей степени формальным и отвлеченным. Истина бытия должна определять истину жизни; не может быть, чтобы между ними отсутствовала какая либо связь или взаимодействие. То, что с нашей точки зрения является высшим смыслом жизни, фундаментальной истиной существования, должно стать смыслом нашего индивидуального бытия, нашей целью, нашим идеалом.

При таком взгляде на мир можно выделить четыре основные теории или группы теорий существования, которые по разному трактуют его истину и, соответственно, различаются по своему отношению к жизни и ментальным идеалам. Первую группу теорий можно назвать «супракосмическими», вторую – «космическими и земными», третью – «надземными» или «надмирными», а четвертую – «интегральными», «синтетическими» или «универсальными», пытающимися примирить все три фактора существования – или какие то два из них, – в то время как остальные склонны их обособлять и противопоставлять. К последней группе относится наша концепция существования, поскольку мы смотрим на мир как на Становление, основой и целью которого является Божественное Бытие, как на прогрессивное проявление, духовную эволюцию, источником и поддержкой которой является супракосмическое, условием и связующим звеном – надмирное или надземное, полем осуществления – космическое и земное, а узловой точкой и поворотный пунктом на пути к более высокому и высочайшему совершенству – человеческий ум и жизнь. Следовательно, мы должны рассмотреть первые три группы теорий, чтобы понять, в чем они отступают от целостного взгляда на жизнь и насколько истины, лежащие в их основе, соответствуют логике их рассуждений.

С супракосмической точки зрения, полностью реальна только высшая Реальность. Характерной особенностью этой мировоззренческой позиции является определенная иллюзорность, ощущение тщетности космического и индивидуального существования, хотя это не всегда и не обязательно вытекает из её основных принципов. В своих крайних формах это мировоззрение не придает никакого реального значения человеческому существованию; жизнь человека считается ошибкой души, грёзой, вызванной жаждой жить, заблуждением или неведением, не позволяющим узреть абсолютную Реальность. Супракосмическое является единственной подлинной истиной; и даже если исходная позиция не столь бескомпромиссна, Абсолют, Парабрахман, все равно считается источником и целью всего существования, а все остальное – интерлюдией, имеющей только временный смысл. При таком подходе единственно важным делом, единственным мудрым и неизбежным решением становится уход из любого существования – будь оно земным или небесным, – как только нам, благодаря внутренней эволюции или тайному закону духа, представится такая возможность. Да, действительно, пока мы пребываем в иллюзии, она для нас реальна, а тщета [мирского существования] кажется нам исполненной смысла; её законы и феномены – а это только внешние факты и события, а не истины, эмпирические, а не подлинные реалии – связывают нас до тех пор, пока мы пребываем в заблуждении. Но если мы исходим из реального знания и принимаем во внимание подлинную истину вещей, то весь этот самообман кажется сравнимым с жизнью по законам космического сумасшедшего дома; пока мы безумны и должны оставаться в стенах этого дома, мы волей неволей подчиняемся его правилам и вынуждены, в соответствии со своим темпераментом, мириться или бороться с ними, но наша главная и неизменная цель – вылечиться, стать нормальными и отправиться в царство света, истины и свободы. И как бы ни смягчалась бескомпромиссность этой логики, какая бы временная реальность ни придавалась жизни и личности, нам, коль уж мы исповедуем подобные взгляды, необходимо жить так, чтобы как можно скорее снова осознать свою внутреннюю суть и погрузиться в Нирвану; подлинным идеалом должно стать прекращение индивидуального и универсального существования, самоугасание в Абсолюте. Этот идеал самоугасания, смело и безоговорочно провозглашенный буддистами, в ведантической философии становится обнаружением своего «я»: но это обнаружение индивидуумом себя, благодаря приобщению к своему истинному бытию в Абсолюте, возможно только в том случае, если и личность, и это бытие реальны и взаимосвязаны; его бы не произошло, если бы в финале Абсолют упразднял мир и самооутверждался во временном или нереальном индивидууме, аннулируя ложное личностное бытие и лишая это индивидуальное сознание какого либо космического и индивидуального существования, и если бы все представления о реальности личности были бы просто заблуждением, естественным и неизбежным в мире Неведения, допущенным Абсолютом в условиях универсальной, вечной и неуничтожимой Авидьи.

Но супракосмическая теория существования не всегда и не обязательно приводит к выводу о полной бессмысленности и тщетности жизни. В Веданте Упанишад Становление Брахмана рассматривается как некая реальность; поэтому истина Становления тоже получает право на существование: эта истина предполагает закон правильной жизни, допустимое удовлетворение витальных желаний человеческого существа и предоставление ему возможности насладиться временным существованием, рациональное использование его внешней энергии, исполнительной силы его сознания; однако душа, как только она исполнит все предписания и познает все истины своего временного существования, должна вспомнить об окончательной самореализации и устремиться к ней, ибо достичь своей исконной и высочайшей полноты она может, только избавившись от природы и обретя свободу в своем изначальном бытии, в своем вечном «я», в своей вневременной реальности. Цикл Становления начинается и заканчивается в вечном Бытии; или, если смотреть глазами Всевышнего, как некой личности или Сверхличности, во вселенной просто разворачивается временная игра жизни и становления. Очевидно, что в этом случае жизнь не что иное, как желание Бытия становиться, воля сознания, стремление его силы к становлению и его наслаждение становлением; для индивидуума, когда подобные желания и стремления покидают его или исчерпываются в нем, становление прекращается: что же касается вселенной, то она продолжает свое развёртывание или неизменно возвращается к проявленному состоянию, ибо воля к становлению вечна и должна быть таковой, поскольку она принадлежит вечному Существованию. Можно сказать, что единственным недостатком этой концепции является то, что личность лишается какой либо фундаментальной реальности, а природная или духовная деятельность индивида – какой либо устойчивой ценности или смысла; но на это можно возразить, что требование придать непреходящий смысл личности, желание индивидуальной вечности – просто ошибка нашего невежественного поверхностного сознания; смысл и ценность индивидуальному придает уже то, что оно является формой временного становления Бытия. Можно добавить, что на уровне чистого и абсолютного Существования не может быть никаких смыслов и ценностей: на уровне вселенной ценности существуют и необходимы, но только как относительные и временные категории; то, что создается Временем, не может обладать абсолютной ценностью или заключать в себе каких либо вечных и самодостаточных смыслов. Это звучит достаточно убедительно, и тема кажется исчерпанной. Но, тем не менее, вопрос остается открытым; ибо акцентирование внимания на нашем индивидуальном бытии – о чем свидетельствуют требования, предъявляемые к личности, и значение, придаваемое индивидуальному совершенствованию и спасению, – слишком велико, чтобы относиться к нему как к некоему вторичному процессу, простому сворачиванию и разворачиванию ничего не значащей спирали среди грандиозных витков становления Вечного во вселенной.
Сторонники второй, геокосмической теории, которая прямо противоположна супракосмической, наоборот, говорят о реальности космического; более того, это, по их мнению, единственная реальность. Следовательно, данная теория, как правило, ограничивается жизнью в материальной вселенной. Бог, если Он существует, является вечным Становлением; или, если Бога нет, то тогда Природа – не важно, смотрим ли мы на нее, как на игру Силы с Материей или как на великую космическую Жизнь, или даже допускаем наличие универсального безличного Ума в Жизни и Материи – является непрекращающимся становлением. Земля в этом случае становится сферой или одной из временных сфер существования, а человек – высочайшей из возможных или только одной из временных форм Становления. Индивидуально человек может быть полностью смертным; человечество тоже живет на земле лишь на протяжении одного краткого отрезка её существования; сама земля за время своего пребывания в солнечной системе способна несколько дольше сохранять жизнь на своей поверхности; сама эта система может однажды погибнуть или, по крайней мере, перестать быть активным или продуктивным фактором в Становлении; даже наша вселенная может распасться или снова сжаться в энергетический комок, вернувшись в свое протосостояние: однако принцип Становления вечен или, по крайней мере, столь же продолжителен, как и всё, что возникает в смутной неопределенности существования. Можно, конечно же, предположить, что индивидуально человек во Времени сохраняется как психическая сущность, что душа непрерывно воплощается на земле или в космосе, но ведет только физическую жизнь и никуда не попадает и нигде не продолжает существовать после смерти: в этом случае можно предположить, что целью этого бесконечного Становления может стать либо постоянное и всевозрастающее совершенство, либо стремление к совершенству, либо развитие, приближающее к неизменному блаженству где нибудь во вселенной. Но если ограничиться только землей, то все это едва ли достижимо. Некоторые мыслители склонялись к подобным концепциям, которые, впрочем, так и не стали обоснованными философскими доктринами. Устойчивое сохранение в потоке Становления обычно ассоциируется с более великим надмирным существованием.

Если считать, как это обычно бывает, что жизнь существует только на земле или, в лучшем случае, в материальной вселенной – так как на других планетах тоже могут жить разумные существа, – характеризуясь скоротечностью и ограниченностью, то нам ничего не остается, как в духе пассивного смирения согласиться с собственной смертностью или же сосредоточиться на активном решении проблем личной или общественной жизни и достижении её целей. Единственный высокий и разумный удел человека – если, конечно, человек не удовлетворяется преследованием личных целей или просто жизнью по течению, отдаваясь на волю волн, – изучать законы Становления и наилучшим образом использовать их, рационально или интуитивно, внутренне или в процессе жизненной активности реализуя в себе или для себя, в расе или для расы (членом которой он является) скрытый потенциал Становления; его призвание – максимально полно воспользоваться существующими обстоятельствами и устремиться или приблизиться к тем высочайшим возможностям, которые могут быть развиты или находятся в стадии развития. Только человечество как целое, постепенно, по мере накопления опыта и взросления расы, способно, благодаря объединению большого количества индивидуальных и коллективных усилий, справиться с этой задачей: однако отдельный человек, в меру своих сил, тоже может способствовать этому, может, пока длится его недолгая жизнь, в той или иной степени осуществлять все это для себя; и, прежде всего, его мыслительная и созидательная активность может способствовать текущему интеллектуальному, моральному и витальному благополучию и будущему прогрессу расы. Он способен придать жизни определенное благородство и величие, а согласие с неизбежным и скорым индивидуальным исчезновением не помешает ему возвышенно использовать развившиеся в нем разум и волю или направлять их на решение великих задач, которые могут или должны быть осуществлены человечеством. Если не брать наиболее материалистические доктрины, то даже то, что человечеству как целому суждено исчезнуть, не имеет большого значения; ибо пока вселенское Становление принимает форму человеческого тела и ума, разум и воля, которые оно развило в человеческом существе, будут проявлять себя, и сознательное следование их руководству неизбежно станет естественным законом и лучшим правилом человеческой жизни. Цели нашего земного бытия естественным образом будут сводиться к заботе о человечестве, о его благосостоянии и прогрессе и ограничатся этой сферой; характер и масштаб наших идеалов будут определяться желанием максимально долго сохранить расу и пониманием важности и величия коллективной жизни. Однако если нам скажут, что прогресс или благосостояние человечества не наше дело или иллюзия, то тогда останется индивидуум; в этом случае человек должен будет жить для того, чтобы достичь максимального совершенства или же реализовать все даруемые жизнью возможности, руководствуясь требованиями своей природы.

Те, чей взгляд устремлен в небеса, допускают реальность материального космоса и, в качестве начальной истины, от которой нужно отталкиваться, признают временное существование земли и человеческой жизни; но к этому они добавляют другие миры или планы существования, сохраняющиеся вечно или, по крайней мере, дольше, чем физический мир; они прозревают за смертностью человеческого тела бессмертие его сокровенной души. Вера в бессмертие, вечное сохранение индивидуального человеческого духа, независимо от тела, являются ключевым элементом этой концепции жизни. Это само по себе предполагает веру в более высокие, по сравнению с материальным или земным, планы существования, поскольку развоплощенный дух не может устойчиво пребывать в мире, каждый процесс которого зависит от игры сил – духовной ли, ментальной, витальной или материальной – в формах или с формами Материи. Вследствие такого взгляда на мир возникает идея о том, что истинный дом человека находится в запредельном и что земная жизнь – только краткий миг его бессмертного существования или непредвиденное падение в материальное бытие с небесных или духовных высот.

Но какова природа, причина и итог этого падения? Во первых, нужно вспомнить о представлении некоторых религий – долгое время остававшемся незыблемым, но теперь во многом поколебленном и уже не кажущемся столь несомненным – о том, что человек был изначально создан на земле как живое материальное тело, в которое всемогущий Творец вдохнул только что народившуюся душу или с которым она была соединена по Его воле. Эта быстротечная земная жизнь дается человеку один раз и, прожив её, он отправляется в мир вечного блаженства или в мир вечных страданий, что зависит либо от конечного преобладания его добрых или злых дел, либо от принятия или непринятия, знания или незнания им определенного вероисповедания, способа поклонения, божественного посредника, или же от случайной, но неизбежной прихоти его Создателя. Впрочем, таким образом эта сверхземная теория жизни выглядит в своей наименее рациональной форме сомнительного культа или догмы. Исходя из представления, что душа возникает в момент физического рождения, мы все таки можем предположить, что, в соответствии с неким естественным и всеобщим законом, её существование после того, как она, подобно бабочке, выпархивающей из куколки на своих легких и пестрых крыльях, сбросит с себя первичный кокон материи, должно протекать где то за пределами земли, на ином и более высоком плане. Или, скорее, мы можем предположить предшествующее земному существование души, падение или нисхождение её в материю, а затем возвращение на небеса. Если мы допускаем это предшествующее существование, то вполне логично предположить и возможность возвращения, – существо, принадлежащее другому плану существования, в принципе, способно облечься в человеческую плоть и природу для решения каких то задач: но это едва ли может являться универсальным принципом земного существования или достоверным объяснением возникновения материальной вселенной.

Иногда также считают, что единственная жизнь на земле является только переходным этапом и что существо, приближаясь к своей извечной славе, последовательно проходит через многие миры, жизнь в каждом из которых становится этапом его роста, отрезком его путешествия. В этом случае материальную вселенную или, прежде всего, землю можно рассматривать как хорошо оборудованную сценическую площадку, созданную божественной силой, мудростью или причудой для разыгрывания этой интерлюдии. В зависимости от избранной нами точки зрения, мы смотрим на мир как на место испытаний, поле роста или обитель падших и изгнанных душ. В Индии тоже есть концепция мира, как сада, где разворачивается божественная Лила, игра Бога с условиями космического существования в мире низшей Природы; душа человека принимает участие в Лиле, снова и снова рождаясь на земле, но её предназначением является вознесение в исконную обитель Бога и наслаждение там вечной близостью и общением с Ним; в данном случае мы, по крайней мере, имеем определенное объяснение причин процесса творения и духовного странствия, которое отсутствует или довольно туманно представлено в других концепциях, описывающих аналогичный цикл или падение и возвращение души [к Божественному]. Все эти не похожие друг на друга формулировки одного общего принципа характеризуются тремя основными чертами: во первых, верой в индивидуальное бессмертие человеческого духа; во вторых, представлением (становящимся неизбежным следствием этой веры) о земной жизни как об эпизоде в его существовании или его отпадении от высшей бессмертной природы, а о небесах – как о его исконной и вечной обители; в третьих, сосредоточением основного внимания на этическом и духовном совершенствовании, как на средстве восхождения, а значит, единственном подлинном занятии человека, живущего в мире Материи.

Таковы три фундаментальных взгляда, каждый из которых предполагает определённое ментальное отношение к жизни и может быть принят в качестве мировоззренческого; все остальные концепции, как правило, являются промежуточными или же производными, или собирательными, возникающими при попытке более гибко решить сложную проблему существования. Ибо человек, понимаемый в смысле всего человечества, реально не может (хотя отдельные индивиды и способны на это) постоянно и всецело руководствоваться в своей жизни одной из этих трёх мировоззренческих доктрин, используя её в качестве главного жизненного мотива и игнорируя требования двух других к своей природе. Имея дело с различными побуждениями своего сложного существа и прозрениями своего ума, от которого эти побуждения требуют санкции на удовлетворение, человек создает смешанную амальгаму, состоящую из элементов двух или всех трех доктрин, неумело примиряет или сочетает их, когда дело касается его жизненных мотивов, или же пытается каким то образом их объединить. Почти все люди большую часть своей энергии отдают земной жизни, личным и общечеловеческим земным потребностям, интересам, желаниям и идеалам. Иначе и быть не может; ибо сам характер нашего земного бытия вынуждает нас заботиться о теле, в достаточной мере развивать и удовлетворять ментальное и витальное существа, стремиться к высоким личным и масштабным коллективным идеалам, которые порождаются идеей о том, что человек способен достичь совершенства или приблизиться к нему, развивая свою обычную природу; все это согласуется с законом земного бытия, его естественными побуждениями и правилами, его условиями развития, и без этих присущих самому бытию свойств человек не достиг бы подлинной зрелости, не стал бы в полной мере мыслящим существом, не обрел бы всех необходимых качеств. Любой взгляд на наше существование, который пренебрегает этими потребностями и устремлениями, неоправданно принижает или высокомерно презирает их – как бы ни был он истинен, превосходен и полезен во всех остальных отношениях или приемлем для индивидов с определённым темпераментом или находящихся на определённой стадии духовной эволюции, – уже по одной этой причине не может лечь в основу всеобщего или универсального закона человеческой жизни. Природа внимательно следит за тем, чтобы человечество не пренебрегало этими целями, являющимися необходимым элементом его развития; ибо они предусмотрены божественным планом в нас, и тщательность, с которой Природа делает свои первые шаги и поддерживает их ментальную и материальную основательность, очень важна для неё, – ибо все эти вещи составляют фундаментальные основы её построений, поэтому она не может допустить небрежного или легкомысленного отношения к ним.

Но она также наделила нас ощущением, что в нашем существе есть нечто, превосходящее эту первичную земную человеческую природу. По этой причине раса не может долгое время отдавать предпочтение или следовать доктрине, которая игнорирует это возвышенное и сокровенное ощущение и пытается привязать нас к исключительно земному образу жизни. Интуитивное чувство запредельного, ощущение и осознание души и духа внутри, превосходящих или отличающихся от ума, жизни и тела и не ограничивающихся их формулой, снова и снова возвращаются к нам и не дают нам покоя. Обычный человек достаточно легко удовлетворяет это чувство, отдаваясь ему в редкие минуты или на закате своей жизни, когда годы умеряют желания его земной природы, или считая его приходящим из высших или потусторонних сфер, к которым он более или менее несовершенно может направлять свое природное существование: исключительные люди делают надземное или надмирное единственной целью и законом жизни и пытаются развить свою божественную природу, насколько возможно устраняя или умерщвляя свои земные части. Были эпохи, в которые очень многие люди устремляли свой взор к небесам, а на земное существование смотрели как на подготовку к небесному, и индивид разрывался между несовершенной мирской жизнью, слишком ограниченной и приземлённой для естественного и широкого распространения этого идеала, и страстной аскетической тоской по небесной жизни, которая тоже только в некоторых проявлялась во всей своей чистоте и благостности. Это свидетельствовало о наличии некой ложной борьбы в существе, вызванной принятием какого то стандарта или плана, не учитывающего закона эволюционных возможностей, или чрезмерных усилий, нарушающих равновесие, которое должно присутствовать в божественном управлении нашей природой.
Но, по мере углубления нашей ментальной жизни и обретения более высокого знания, мы, в конце концов, должны понять, что наше бытие не ограничивается только земным и небесным; есть нечто супракосмическое, являющееся высочайшим и далеким первоисточником нашего существования. Духовный энтузиазм, возвышенность и пыл душевного стремления, философская отрешенность или строгая логическая нетерпимость нашего интеллекта, рвение нашей воли или нескрываемое отвращение, возникающее в нашем, обескураженном трудностями или разочарованном итогами жизни, витальном существе – какой то один или же все эти мотивы – способствуют тому, что это понимание с легкостью ассоциируется с ощущением полной тщетности и нереальности всего, за исключением этого далекого Всевышнего, – тщетности человеческой жизни, призрачности космического существования, ужасающей неприглядности и бездушия земли, ущербности небес, бессмысленности повторных воплощений в теле. С этими идеями обычный человек тоже не в состоянии спокойно жить; они могут лишь породить мрачную и беспокойную неудовлетворенность жизнью, которую ему все равно придется продолжать: незаурядный же человек оставляет все, чтобы следовать за открывшейся ему истиной, а ощущение мрачности и неудовлетворенности жизнью может быть для него необходимым стимулом для того, чтобы усилить свое духовное стремление и всецело сосредоточиться на той единственной цели, которая теперь для него является единственным, что имеет значение. Существовали эпохи и страны, где этот идеал был очень силен; значительная часть людей избирала аскетическую жизнь – не всегда имея к этому подлинное призвание, – остальные придерживались обычной жизни, в глубине души веря в её нереальность, а такая вера, если её чрезмерно культивировать и на ней слишком настаивать, может привести к ослаблению жизненного стимула и ко все большему и большему мельчанию жизненных мотивов или даже, благодаря неуловимой реакции, к погружению в рутину обыденности, из за неумения естественно воспринимать более великое блаженство Божественного Бытия на уровне космического существования и неверия ни в какие высокие и прогрессивные гуманистические идеалы, побуждающие нас к коллективному саморазвитию и благородному принятию битв и трудов. И здесь тоже многое свидетельствует о не совсем верном взгляде на супракосмическую Реальность, возможно, о преувеличении её значимости или ошибочном противопоставлении всему остальному, об отсутствии божественного равновесия и непонимании подлинного смысла творения и окончательного намерения Творца.

Это равновесие может быть найдено только тогда, когда мы поймем, что у всей нашей сложной природы есть свое предназначение и место в общем космическом движении. Необходимо дать объективную и всестороннюю оценку всем частям нашего неоднородного существа, а также присущим им формам стремления и отыскать ключ как к их объединению, так и к сохранению их самобытности. Обнаружение этого ключа должно стать синтезом или интеграцией и, поскольку развитие, вне всякого сомнения, является законом человеческой души, к искомой целостности мы, скорее всего, придем через эволюционный синтез. Основоположники древней индийской культуры пытались осуществить такого рода синтез. Они приняли во внимание четыре законных мотива существования человека: его витальные интересы и потребности, его желания, его этическое и религиозное стремление, его высшее духовное стремление и духовное предназначение, то есть требования его витального, физического и эмоционального бытия, требования его этического и религиозного бытия – направляемого знанием Божественных, природных и человеческих законов – и требования, продиктованные его стремлением к Запредельному, удовлетворения которых он ищет в окончательном освобождении от невежественного земного существования. Сначала человек проходил подготовку и обучение, основанные на этом видении жизни, затем жил, как домохозяин, чтобы под сдерживающим контролем этической и религиозной частей своего существа удовлетворить свои обычные витальные желания и потребности, затем прекращал активную и деятельную жизнь и занимался духовной подготовкой и, наконец, отрекался от жизни и достигал духовного освобождения. Очевидно, что если бы этот стандарт, этот план нашего путешествия предписывался в качестве всеобщего правила, то он не учитывал бы того факта, что не все способны за одну короткую жизнь пройти полный цикл развития; но эта схема была дополнена теорией о том, что человек, чтобы стать готовым к духовному освобождению, должен в полной мере развиться, снова и снова воплощаясь на земле. Этот синтез с его духовной глубиной и широтой видения, гармоничной и всеохватывающей полнотой очень способствовал возвышению и расцвету человеческой жизни, но, в конечном итоге, все таки потерпел фиаско: ему на смену пришло неудержимое стремление к отречению и уходу из этого мира. В результате гармония различных частей системы была нарушена, а общество оказалось разделено на два противоположных лагеря – обычных людей, жизнь которых не выходила за пределы обычных интересов и желаний и облагораживалась этикой и религией, и аскетов, живущих всепоглощающей и возвышенной внутренней жизнью, основанной на отречении от мира. На самом деле, древний синтез содержал в себе ростки этого дисбаланса и должен был в конечном счете привести к нему: ибо, если мы своей главной целью считаем уход от жизни, если мы не ставим высоких жизненных задач и не стремимся к их осуществлению, если жизнь не обладает божественным смыслом, то в силу нетерпеливости, свойственной человеческому интеллекту и воле, нам, в конце концов, неизбежно захочется насколько возможно сократить и упростить свой путь к освобождению, отказавшись от всех утомительных этапов процесса, которые удлиняют путь; если человек не может этого сделать или неспособен следовать кратчайшим путем, то ему ничего не остается, как жить со своим эго и удовлетворять его желания. Жизнь, таким образом, разделяется на духовную и мирскую, и между этими частями нашей природы становится возможен только резкий переход, но не гармонизация или примирение.

Духовная эволюция – постепенное раскрытие через последовательные воплощения сокровенного внутреннего Бытия, – главным инструментом которой становится человек, а человеческая жизнь, достигшая своих высот, – решающим поворотным пунктом, – является необходимым связующим звеном в примирении жизни и духа; ибо она позволяет нам принять во внимание все части природы человека и признать законность и обоснованность трех его устремлений – к земле, к небесам и к высшей Реальности. Но полностью примирить их можно только в том случае, если мы поймем, что низшее сознание ума, жизни и тела может реализовать весь свой потенциал, только будучи возвышено, преобразовано и трансформировано светом, силой и радостью высшего духовного сознания, и что правильная позиция высшего по отношению к низшему заключается не в простом отвержении, а в этом принятии и подчинении своей власти, в этом возвышении и развитии его скрытых возможностей, в этом преобразовании и трансформации – одухотворении и супраментализации ментальной, витальной и физической природы. Земной идеал, столь сильно захвативший современный ум, снова поставил человека, его жизнь на земле и коллективные чаяния человечества во главу угла и породил настоятельную потребность найти решение существующих противоречий; это то благо, которое он принес. Но, став главным и единственным идеалом, он чрезмерно ограничил широту видения человека, заставил его пренебречь высочайшим и в конечном итоге величайшим элементом в себе и, в силу этой ограниченности, сам не был и не мог быть в полной мере реализован. Если бы ум являлся самой высокой силой в человеке и Природе, то этой неудачи, вне всякого сомнения, не произошло бы; хотя сужение сферы познания и возможностей, ограничение перспективы всё равно бы имело место. Но если ум является одной из возможных форм (и пока ещё ограниченной формой) сознания и существуют запредельные силы, которыми человеческая Природа способна овладеть, то тогда не только наши небесные, но и земные чаяния напрямую зависят от их развития, и само это развитие становится единственным истинным направлением нашей эволюции.

Ум и жизнь не в состоянии самостоятельно реализовать собственные возможности, они могут сделать это, только открываясь более обширному и более великому сознанию, к которому ум ещё только пытается приблизиться. Речь идет о духовном сознании, поскольку духовное сознание не только выше, но и объемлет в себе любое другое сознание. Будучи как универсальным, так и трансцендентным, оно может поднять ум и жизнь в свой собственный свет и помочь им в полной мере и по настоящему осуществить все, к чему они стремятся: ибо у него есть более великие средства познания, более глубокие источники силы и воли, безграничные по своей широте и интенсивности любовь, радость и красота. Отвергать то, благодаря чему знание, сила и радость могут достичь своей предельной полноты – а ведь именно к этому стремятся наши ум, жизнь и тело, – значит препятствовать их дальнейшему росту и наивысшему расцвету. Противоположная крайность, предполагающая достижение некой прозрачной чистоты духовного существования, исключает созидательную деятельность духа и отделяет нас от всего, что Божественное проявляет в своем бытии: эволюция в этом случае делается чем то бессмысленным и бесцельным, ибо единственным финалом существования становится разрыв со всем, что было ею создано; эта концепция превращает процесс нашего бытия в бессмысленный цикл, начинающийся с погружения в Неведение и заканчивающийся возвратом из него, или делает из космического Становления замкнутый круг, из которого можно только вырваться. Стремление к переходу в некие небесные миры, представляющие собой промежуточные планы существования, прекращает раньше времени «вертикальную» реализацию существа, не позволяя ему достичь высочайшего трансцендентного единства, и ограничивает «горизонтальную составляющую», во многом обессмысливая присутствие человека в материальной вселенной и его жизнь в физическом теле. Благодаря максимально гибкому и всеобъемлющему объединению различных концепций, интеграции, стремлению к цельности и завершенности мы восстанавливаем равновесие, постигаем всю истину бытия и связываем между собой все шаги Природы.

В этом интегрированном целом супракосмическая Реальность предстаёт как высшая Истина бытия; её реализация становится высочайшим достижением нашего сознания. Но именно эта высочайшая Реальность является также и космическим бытием, космическим сознанием, космической волей и жизнью: она проявляет все это, но не вне, а внутри себя, и не как противоположный принцип, а как формы своего собственного саморазвёртывания и самовыражения. Космическое бытие не следует рассматривать как бессмысленную причуду или фантазию или случайную ошибку; в нем есть божественный смысл и истина: оно, в конечном итоге, нужно для того, чтобы дух смог разнообразно выразить себя; само Божественное является ключом к его тайне. Совершенное самовыражение духа является целью нашего земного существования. И она останется недостижимой, если мы не осознаем высшую Реальность; ибо только благодаря соприкосновению с Абсолютом мы сможем достичь своей собственной абсолютности. Но для совершенного самовыражения духа необходима также и космическая Реальность; мы должны стать универсальными, ибо, не раскрывшись в универсальность, индивидуальному не достичь своей полноты. Индивидуум, отстраняющийся от Всего сущего, с тем чтобы достичь Высочайшего, теряет себя на запредельных высотах; включая же в себя космическое сознание, он вновь обретает целостность своего «я», не утрачивая своих высших трансцендентных достижений; совершенное единство с космическим существованием позволяет полностью реализоваться как осознанной им трансцендентности, так и его индивидуальному началу. Чтобы дух в полной мере выразил себя, мы должны осознать единство трансцендентного, универсального и индивидуального: ибо благодаря индивидууму эволюционное саморазвёртывание духа достигает своего апогея, а вселенная служит ему сферой тотального самопроявления. Но для этого мы должны не только найти своё подлинное «я» и жить в нем, но и осознать своё тайное и вечное единство со Всевышним и со всем космическим существованием. Душа индивида в процессе его внутренней интеграции должна осознать универсальность и трансцендентность.

Надмирное существование тоже истинно, ибо материальное – не единственный план нашего существования; есть и другие планы сознания, которых мы можем достичь и которые уже тайно связаны с нами: если мы не поднимемся к тем более великим сферам души, которые доступны нам, не исследуем их, не познаем и не проявим их закон в себе, мы так и не достигнем полноты и высоты своего бытия. Однако совершенная душа может обитать и действовать не только в мирах более высокого сознания; кроме того, в какой бы неизменный типичный мир мы ни поднялись, нам не удастся понять полный и окончательный смысл самопроявления Духа в космосе: материальный мир, земля, человеческая жизнь являются частью самопроявления Духа и обладают своим божественным потенциалом; будучи эволюционным, этот потенциал включает в себя нереализованные, но реализуемые возможности всех остальных миров. Земная жизнь – это не падение в трясину чего то небожественного, тщетного и ничтожного, которое ради забавы устраивает себе некая Сила или на которое она обрекает воплощенную душу, чтобы та, испытав земные тяготы, снова вернулась на небеса; Земля – это место, где происходит эволюционное развёртывание бытия, которое ведет к проявлению высшего духовного света, силы, радости и единства, но также включает в себя и безграничное разнообразие обретающего себя духа. Цель земного творения масштабна и грандиозна; его противоречия и коллизии, через которые реализуется божественный замысел, свидетельствуют о том сложном и величественном достижении, к которому, благодаря развитию души и усилиям Природы, мы должны прийти.

Да, действительно, душа может вознестись в миры более высокого сознания, находящиеся за пределами земли, но также верно и то, что силы этих миров, возможности более высокого сознания должны быть развиты здесь, на земле; душа воплощается именно для того, чтобы это могло произойти. Все более высокие силы Сознания существуют потому, что они являются силами Единой Реальности. И то же самое касается нашего земного бытия; оно является становлением Единой Реальности, которому надлежит воплотить в себе эти более великие силы. Его нынешний вид частичен и неполон, и ограничиваться и удовлетворяться этой начальной и незавершенной картиной, нынешним состоянием несовершенного человечества значит лишать себя своих божественных возможностей; мы должны придать своей жизни более глубокий смысл и проявить в ней тот безграничный дух, которым мы тайно являемся. На нашу смертность следует смотреть, как на этап, ведущий к нашему бессмертию; наша земля может познать себя и полностью стать собой, только открывшись небесам; индивид может понять, кем он на самом деле является и божественно использовать свой мир, только проникнув на более высокие планы бытия, увидев свет Высшего и обосновавшись в субстанции и энергии Божественного и Вечного.

Если бы развитие не являлось смыслом нашего рождения и земного существования, то такого рода интеграция была бы невозможна; развитие ума, жизни и духа в Материи свидетельствует о том, что эта интеграция, это завершенное проявление тайной сути, заключенной в ней, является целью нашего земного бытия. Полная инволюция того, чем является Дух, и его эволюционное саморазвёртывание представляют собой два аспекта нашего материального существования. Дух может выражать себя, с самого начала открыто и светоносно развивая и совершенствуя свой проводник, а также действуя в совершенных типах существ, природа которых характеризуется неизменностью и полнотой: таков принцип становления в высших мирах; по своему жизненному принципу они являются типическими, а не эволюционирующими мирами; каждый из них по своему совершенен, но в рамках изначально заданной формулы существования. Но также Дух может выражать себя через самообнаружение, через развёртывание, которое принимает форму, начинаясь с постепенного сокрытия и заканчиваясь полным рискованных приключений открытием себя: таков принцип становления в нашей вселенной, для которого поначалу характерна инволюция сознания и сокрытие духа в Материи.

Инволюция духа в глубины Бессознательного – это начало; эволюция в Неведении, которое позволяет что то и в какой то степени познавать, – середина и причина противоречий нашей нынешней природы: наше несовершенство свидетельствует о переходном периоде, всё ещё продолжающемся росте, не совсем уверенных попытках продвинуться вперед; а когда дух полностью проявит сокровенное знание и сокровенную силу своего божественного бытия и сознания, наступит кульминация: таковы три стадии, из которых слагается цикл прогрессивного самовыражения духа в жизни. Две первые стадии, которые уже пройдены, на первый взгляд, отрицают возможность третьей, однако, по логике вещей, предполагают и готовят её; ибо если бессознательное развило сознание, то проявившееся частичное сознание, вне всякого сомнения, должно в конце концов достичь своей полноты. Земная природа стремится к совершенной и божественной жизни, и это стремление свидетельствует о Божественной Воле, присутствующей в Природе. Существуют и другие цели и средства для их достижения; душа, живущая на земле, может отправиться в миры высшего покоя или восторга, погрузиться в блаженство Божественного Присутствия и навсегда покинуть этот мир: ибо Бесконечное, проявляясь, предоставляет многочисленные возможности и не ограничивается формами своего проявления. Но никакой уход не может быть окончательной целью земного Становления; ибо в этом случае эволюционный процесс развития не стоило бы и начинать, – целью такого развития может быть только некая самореализация на земле и во вселенной; истинным предназначением такого рода прогрессивного проявления может быть только самораскрытие и воплощение Бытия в формах совершенного Становления.

Глава XVII. Приближение к Знанию – Бог, Человек и Природа

Ты есть То, о Шветакету. Чхандогья Упанишада

Живое существо – не что иное, как Брахман, весь мир является Брахманом. Вивекачудамани

Моя высшая Природа стала живым бытием, и этот мир поддерживается ею. Она является источником рождения всех существ. Гита

Ты являешься мужчиной и женщиной, мальчиком и девочкой; в облике дряхлого старика ты бредешь, опираясь на посох; ты – эта синяя птица, и та зеленая, и та красноглазая… Шветашватара Упанишада

Весь этот мир наполнен существами, являющимися Его частицами. Шветашватара Упанишада

Инволюция Божественного Существования, духовной Реальности, во внешнюю бессознательность Материи становится отравной точкой эволюции. Но по своей природе эта Реальность представляет собой вечное Существование, Сознание и Восторг Существования: таким образом, эволюция должна быть проявлением этого Существования, Сознания и Восторга Существования, но сначала не в их сокровенной сути или всеобъемлющей полноте, а в эволюционных формах, выражающих или скрывающих их. При эволюции из Бессознательного, Существование сначала предстает в виде материальной субстанции, созданной бессознательной Энергией. Сознание, скрытое и незримо и тайно пребывающее в Материи, сначала проявляется в виде живых, но подсознательных витальных вибраций; затем, в несовершенных творениях сознательной жизни, оно стремится обнаружить себя через последовательность форм этой материальной субстанции, форм все более и более приспособленных к его собственному всё более полному выражению. На уровне жизни Сознание, избавляясь от первичной бесчувственности неодушевленной и бессознательной материи, трудится над тем, чтобы всё более и более полно открыть себя в условиях Неведения, которое является первой и неизбежной ступенью его проявления; но поначалу оно достигает только примитивного ментального восприятия и витального осознания себя и вещей, восприятия на уровне жизни, которое в своих начальных формах зависит от внутреннего ощущения, реагирующего на воздействия внешней жизни и Материи. Несмотря на неадекватность этого ощущения, сознание пытается с максимально возможной полнотой проявить присущий ему восторг бытия, но результатом становятся только ограниченные боль и наслаждение. В человеке пробуждающееся Сознание проявляется как Ум, обладающий более четким осознанием себя и вещей; но и в Уме оно действует не в полную силу и не интегрально, хотя налицо первые зачатки и обещание его интегрального проявления. Это интегральное проявление является целью природной эволюции.

Человек призван утвердить себя во вселенной (это его первая задача), а также развить и, в конечном счете, превзойти себя: он должен расширить себя, придав своему фрагментарному бытию полноту, а своему фрагментарному сознанию – интегральность; он должен достичь господства над своим окружением, но также и единства и гармонии с миром; он должен реализовать свою индивидуальность, но также и расширить ее, превратив в космическое «я» и сделав средоточием универсального и духовного восторга существования. Очевидно, что, по природе своей, он стремится к исправлению, возвышению и преображению всех темных, невежественных и ошибочных сторон своей ментальности и хочет, чтобы его знание, воля, чувства, деятельность и характер, в конце концов, достигли озаренности и свободной и всеобъемлющей гармонии; именно этот идеал утвердила в его уме созидательная Энергия и эту потребность вложила в его ментальную и витальную природу. Но достичь этого он может, только поднимаясь в более обширное бытие и более широкое сознание: он был создан для того, чтобы посредством саморасширения, саморазвития и самореализации перейти от того, чем он частично и временно является на уровне своей нынешней внешней природы, к тому, чем он в полной мере является на уровне своего тайного «я» и духа и чем, вследствие этого, может стать даже на уровне своего проявленного существования. Если бы не эта перспектива, его жизнь на земле среди космических феноменов выглядела бы абсолютно бессмысленной. Видимый внешний человек – преходящее существо, подчиненное законам своего материального воплощения и заключенное в ограниченный ум – должен стать подлинным внутренним Человеком, владеющим собой и своим окружением и осознающим свою универсальность. А если говорить более образным и менее метафизическим языком, то природный человек должен развиться в божественного Человека; сыны Смерти должны осознать себя детьми Бессмертия. Именно поэтому возникновение человека может считаться поворотным пунктом в эволюции, решающей фазой развития земной природы.

Сразу же нужно сказать, что знание, которого мы должны достичь, не является интеллектуальным; это не верное умозаключение, верное мнение или верная информация о себе и мире – такое представление о знании характерно только для внешнего ума. Если мы хотим создать некую ментальную концепцию о Боге, человеке и мире, то такое намерение может пойти на пользу интеллекту, но ограничит и свяжет Дух; это не превратит нас в сознательных сынов Бесконечности. В древней Индии знающим считался тот, кто, благодаря непосредственному восприятию и внутреннему переживанию, осознал высшую Истину; если мы можем стать и быть тем Высочайшим, которое нам известно, то это знак того, что мы действительно обладаем знанием. По этой же причине попытка максимально согласовать нашу практическую жизнь, нашу деятельность с нашим интеллектуальным пониманием истины и справедливости или с эффективным прагматическим знанием – этическим или витальным идеалом – не является и не может являться окончательной целью нашей жизни; наша цель – превзойти природу и жить в своем истинном «я», в Духе, в трансцендентной и универсальной Сат Чит Ананде, Существовании, Сознании и Блаженстве.

Все наше существование зависит от этого Существования, которое и развивается в нас; человек является частицей этого Существования, состоянием сознания этого Сознания, энергией этой сознательной Энергии, воплощенным стремлением к восторгу бытия, восторгу сознания, восторгу энергии, порожденному этим Восторгом: таков базовый принцип нашего существования. Но вместо того чтобы проявиться в своем истинном виде, все это на уровне нашей внешней жизни принимает искаженные формы Неведения. Наше «я» совсем не похоже на то духовное существо, которое может взглянуть на Божественное Существование и сказать: «Это и есть „я”»; наш ум не похож на это духовное сознание; наша воля не похожа на силу этого сознания; наши боль и удовольствие, даже наши высшие радости и наслаждения не похожи на восторг этого существования. На поверхности мы все еще являемся эго, заслоняющим и искажающим истинное «я», неведением, превращающимся в знание, волей, пытающейся обрести подлинную силу, желанием, ищущим восторг существования. Стать собой, превзойдя себя, – так мы можем перефразировать вдохновенные слова смутно прозревающего провидца, не постигшего сути того, о чем он говорил, – вот наш нелегкий и опасный удел, крестный путь, навязанный нам и ведущий к незримым высотам, загадка подлинной природы человека, заданная ему снизу темным Сфинксом Бессознательности, а изнутри и свыше – сияющим и скрытым Сфинксом бесконечного Сознания и вечной Мудрости, предстающими пред ним в образе непостижимой божественной Майи. Поэтому, чтобы достичь конечной цели своей жизни, мы должны превзойти эго и отождествиться со своим истинным «я», осознать свое реальное бытие, овладеть им и подлинным восторгом бытия; в этом заключается тайный смысл нашего индивидуального и земного существования.

Благодаря таким природным средствам, как интеллектуальное знание и практическая деятельность, мы можем выражать столько бытия, сознания, энергии и способности к наслаждению, сколько может нам позволить наша внешняя природа, а также – пытаться узнать больше, выражать и реализовывать больше, постоянно расширяясь и проникая в те неизведанные сферы, потенциал которых нам еще предстоит реализовать. Но наш интеллект и ментальное знание и воля – не единственные наши средства, и ими не ограничиваются все орудия нашего сознания и энергии: наша природа – так мы называем силу Бытия в нас с её потенциальной и реальной способностью действовать и проявлять свою мощь – сложна и с точки зрения организации сознания, и с точки зрения использования силы. В каждом обнаруженном или поддающемся обнаружению аспекте или элементе этой сложной системы, который нам удается включить в работу, мы, в меру своих сил, должны выявлять самые возвышенные и утонченные качества и с наибольшей полнотой использовать его широчайшие и богатейшие возможности для достижения одной единственной цели. Эта цель заключается в том, чтобы становиться и быть сознательными, постоянно возрастать в своей реализации бытия, осознании себя и вещей, в обладании силой и радостью бытия и динамически выражать это становление в таком воздействии на мир и себя, чтобы и мы, и мир неизменно и непрерывно росли и достигали все большей и большей универсальности и бесконечности. Все многовековые усилия человека – его многосторонняя деятельность, социальная жизнь, искусство, этика, наука, религия, все формы активности, с помощью которых он выражает и упрочивает свое ментальное, витальное, физическое и духовное существование, – лишь эпизоды в бесконечной драме этого эпохального усилия Природы и не имеют за своими ограниченными внешними целями никакого другого подлинного смысла или реального основания. Если человек достиг божественной универсальности и высшей бесконечности, живет в них, владеет и является ими, знает, чувствует их и только их выражает через все свое бытие, сознание, энергию и восторг бытия, то, по мнению древних ведических мудрецов, он обладает Знанием; это и было тем Бессмертием, которое, как они считали, является кульминаций божественных возможностей человека и его идеалом.

Но, в силу характера своей ментальности, в силу имеющихся у него представлений о себе и о мире, в силу начального ограничения этих представлений – так как посредниками выступают чувства и тело – относительным, явным и видимым, человек вынужден шаг за шагом следовать этому великому эволюционному процессу и поначалу лишь смутно догадываться или даже не осознавать, куда он идет. На первых порах он неспособен воспринять бытие во всей его целостности: оно представляется ему в виде множества вещей и, пытаясь обрести знание, он сосредоточивает свое внимание на трех базовых категориях, к которым сводится все многообразие бытия, – на себе самом (человеке или индивидуальной душе), Боге и Природе. Находясь в своем обычном невежественном состоянии, он непосредственно осведомлен только о себе; индивидуум видит себя внешне отделенным от всего остального бытия, хотя на самом деле всегда неотделим от него, пытается быть самодостаточным, хотя сам по себе всегда недостаточен, ибо он никогда не приходил в мир или не существовал, не достигал высот своего существования отдельно от других, без их помощи и независимо от универсального бытия и универсальной природы. Также есть то, что он может познавать только опосредованно – с помощью ума и своих телесных чувств и по воздействиям, которые он на них оказывает, – но что, тем не менее, должен всегда стараться познать всё более и более полно: он видит и всё это остальное бытие, с которым он так тесно связан и от которого так сильно отделен, – космос, мир, Природу, других существ, которых он всегда воспринимает как похожих и одновременно непохожих на себя; ибо все, даже растения и животные, по природе своей, сходны с ним и в то же время отличны от него. Каждое, кажется, ведет свою собственную изолированную жизнь, но, в то же время, на своем собственном уровне оказывается вовлечено в тот же самый процесс и следует той же масштабной эволюционной линии развития, что и он. И, наконец, он видит или, скорее, прозревает нечто еще – то, о чем он практически ничего не знает, разве что получает исключительно опосредованную информацию; ибо он знает это только через себя и цель своего существования, через мир или то, на что тот вроде бы указывает и чего он неуверенно пытается достичь и выразить с помощью своих несовершенных образов, а если и не знает, то, по крайней мере, чувствует, что он сам и мир в основе своей тайно связаны с этой невидимой Реальностью и оккультной Бесконечностью.

Этот третий и неизвестный элемент, этот tertium quid , он называет Богом, подразумевая тем самым, что речь идет о ком то или о чем то Высшем, Божественном, о некой Первопричине или Всеобщности (причем Бог может быть чем то одним или всеми этими вещами вместе), совершенстве или тотальности всего, что здесь представлено частично или несовершенно, об абсолютности всех этих бесчисленных относительных феноменов, о Неизвестном, познание которого делает реальные тайны известного все более и более понятными. Человек пытался отрицать все эти элементы – он пытался отрицать реальность своего собственного существования, он пытался отрицать реальность существования космоса, он пытался отрицать реальность существования Бога. Но за каждым из этих отрицаний мы видим одну и ту же вечно повторяющуюся попытку доискаться до истины; ибо он чувствует, что необходимо объединить все три элемента, даже если это можно сделать, только исключая из поля внимания два из них или сосредоточивая всё внимание на третьем. И, осуществляя подобное объединение, человек делает первопричиной себя, а все остальное расценивает как творения своего ума, или он превозносит одну только Природу, а все остальное считает феноменами Природной Энергии, или же он выдвигает на передний план Бога, Абсолют, а на все остальное смотрит лишь как на иллюзию, которую Это налагает на себя или на нас с помощью необъяснимой Майи. Но все эти отрицания не вполне удовлетворительны, не решают всех проблем и не кажутся бесспорными и окончательными – и особенно первое, к которому его руководствующийся чувствами интеллект наиболее склонен, но в котором он не может долго упорствовать; ибо, отрицая Бога, человек отрицает истинный объект своих поисков и Величие, к которому должен прийти. Эпохи натуралистического атеизма всегда длятся недолго, так как человек чувствует, что внешние постулаты не отражают его внутреннего тайного знания: атеизм не может быть окончательной Ведой, поскольку не соответствует внутренней Веде, на обнаружение которой и направлены все познавательные усилия ума; как только начинает ощущаться это несоответствие, официальная доктрина, как бы ни была она искусно обоснована и безупречна с логической точки зрения, опровергается вечным Свидетелем в человеке и признается несостоятельной; становится ясно, что это не может быть последним словом Знания.

Человек в своем нынешнем состоянии не самодостаточен, не независим, не является Вечным и Всеобщим; поэтому, сам по себе, он не может быть объяснением космоса, в котором его уму, жизни и телу явно отводится очень незначительная роль. Однако он обнаруживает, что видимый космос тоже не самодостаточен и не объясняется даже своими невидимыми материальными силами; ибо и в мире, и в себе человек обнаруживает много такого, что превосходит их и по отношению к чему они кажутся лишь фасадом, внешней оболочкой или даже искажающей маской. Ни его интеллект, ни его интуитивные прозрения, ни его чувства не могут обойтись без некоего Единого или Единства, с которым у этих мировых сил и у него самого может быть какая то связь, поддерживающая их и наделяющая их реальностью. Он чувствует, что внутри, позади и вокруг всего видимого космоса должно быть некое Бесконечное, вмещающее эти конечные формы, обеспечивающее гармонию, взаимодействие и сущностное единство множества не похожих друг на друга вещей. Его ум нуждается в Абсолюте, от которого зависит существование всех этих бесчисленных и конечных феноменов, в высшей Истине вещей, в созидательной Энергии или Силе или Существе, порождающем и поддерживающем во вселенной все эти бесчисленные существа. Как бы он это ни называл, ему нужно достичь Высшего, Божественного, Первопричины, Бесконечного и Вечного, Неизменного, Совершенного, к которому всё влечётся и стремится, или Всеобщего, к которому незримо и вечно сводится вся совокупность вещей и без которого их существование стало бы невозможным.

Но, на самом деле, даже этот Абсолют он не может утвердить в качестве единственной реальности, исключив два других элемента; ибо таким образом он просто попытается избавиться от проблемы, которую призван решить, и он сам и вселенная останутся необъяснимой мистификацией или бессмысленной мистерией. Благодаря такому решению определенная часть его интеллекта может успокоиться и получить долгожданный отдых, как успокаивается его физический ум, с легкостью соглашаясь с отрицанием Запредельного и обожествлением материальной Природы; но его сердце, его воля, самые сильные и мощные части его существа остаются ненужными, бессмысленными или лишенными своего предназначения или становятся просто случайным феноменом, бесплотной и беспокойной тенью, мятущейся на фоне вечной неподвижности чистого Существования или среди вечной бессознательности вселенной. Что касается космоса, то в рамках детально разработанной доктрины, в которой особое и исключительное значение придается Бесконечному, он становится угрожающей и пугающей, но все же реально не существующей аномалией, болезненным и печальным парадоксом, вводящим в заблуждение своим обманчивым очарованием, удивительной и чудесной гармонией и красотой. Или же он представляется бесцельной игрой бессознательной, но четко организованной Энергии, а человеческое существо превращается во временную и несущественную аномалию, неизвестно зачем и почему возникшую в этой бессмысленной и необъятной бесконечности. При таком подходе сознанию и энергии, проявившимся в мире и человеке, никогда не достичь достаточной полноты: уму необходимо найти некое объединяющее начало, то, благодаря чему Природа достигает полноты в человеке, человек – в Природе и оба обнаруживают себя в Боге, поскольку Божественное, в конце концов, становится зримым как в человеке, так и в Природе.

Мы не придем к Знанию, не приняв и не осознав единства Бога, Человека и Природы; именно осознанию их целого и неделимого единства открывается растущее глубинное сознание индивида, и именно его он должен достичь, чтобы стать самодостаточным и совершенным. Ибо без осознания единства ни один из этих трех элементов не может быть познан полностью; каждый проявляет себя во всех своих аспектах, только находясь в единстве с двумя другими. И, наоборот, когда мы постигаем каждый во всей его полноте, все три интегрируются в нашем сознании и становятся едины; только тогда, когда знание всеобъемлюще и лишено фрагментарности, всё познанное складывается в одну целостную картину. В противном случае, только разделяя и исключая два элемента из трех, мы можем прийти к какому то подобию единства. Поэтому человек должен расширять свое знание о себе, свое знание о мире и свое знание о Боге до тех пор, пока оно не достигнет всеохватывающей полноты и он не осознает, что все три элемента пребывают друг в друге и едины. Ибо, пока он знает их лишь частично, будет присутствовать неполнота, приводящая к разделению, и пока он не сможет осознать их неделимое и всепримиряющее единство, ему не удастся познать их всеобъемлющую истину или фундаментальные смыслы существования.
Это не означает, что Всевышний не самосущ и не самодостаточен; Бог существует сам по Себе, а не в зависимости от человека или от космоса, в то время как человек и космос существуют в зависимости от Бога и они, сами по себе, если и могут существовать, то только благодаря единству собственного бытия с бытием Бога. Но, тем не менее, они являются проявлением силы Всевышнего, и даже на уровне Его вечного существования их духовная реальность должна так или иначе присутствовать или подразумеваться, поскольку без этого их проявление стало бы невозможным, а если и возможным, то бессмысленным. То, что возникает на земле как человек, является индивидуализированной формой Божественного; Божественное, переходя на уровень множества, становится «Я» всех индивидуальных существ. И именно через познание себя и мира человек познаёт Бога и никак иначе. Не отрицая проявление Бога, а избавляясь от своего неведения относительно него и плодов этого неведения, он наилучшим образом может возвысить и объединить всё своё бытие и сознание, энергию и радость бытия с Божественным Существованием. Он может сделать это, используя в качестве инструмента как свое собственное существо (одну форму проявления), так и вселенную (другую форму проявления). Используя только свое собственное существо, он может индивидуально погрузиться в Неопределимое или он может утратить свою индивидуальность либо в безличности универсального бытия, либо в динамическом «я» универсального Сознания Силы; он исчезает в универсальном «я» или становится безличным каналом космической Энергии. Равно используя в качестве инструментов и себя, и вселенную и постигая через них и за ними все аспекты Божественного, он превосходит собственное существо и вселенную и, благодаря этому выходу за их пределы, достигает знания и исполнения их высшего предназначения: он осознаёт, что Божественное находится внутри него, чувствуя в то же время себя окруженным, пронизанным, наполненным, объятым Божественным Бытием, Сознанием, Светом, Силой, Восторгом, Знанием; он осознаёт Бога в себе и Бога во вселенной. Благодаря Всеведенью, он понимает, зачем он был создан и почему, став совершенным, он оправдает и исполнит предназначение творения. Все это становится совершенно реальным и осуществимым благодаря восхождению в супраментальную и высшую сверхприроду и нисхождению ее сил в проявление; и хотя эта цель все еще далека и труднодостижима, истинное знание может стать субъективно реальным благодаря духовному восприятию или духовному отклику в ментально витально телесной Природе.

Но эту духовную истину и подлинную цель своего существования человек начинает осознавать только на поздних этапах своего путешествия: ибо, восходя по эволюционным ступеням Природы, он сначала должен утвердить, сделать четко выраженной и многогранной свою индивидуальность, обладать полностью сформированной и сильной личностью. Поэтому поначалу он в основном занят своим эго. На этом эгоистическом этапе своего развития для него нет ничего важнее себя, мир же и другие люди если и важны, то только как средства и возможности его самоутверждения. Бог на этой стадии тоже не так важен для него, как он сам, и поэтому в примитивных цивилизациях, на начальных стадиях религиозного развития Бог или боги существуют для человека, становятся высшими посредниками, способствующими удовлетворению его желаний, силами, помогающими ему заставить мир, в котором он живет, удовлетворять его нужды, потребности и амбиции. На своем собственном месте это преимущественно эгоистическое развитие со всеми его грехами, неистовством и дикостью ни в коем случае не должно рассматриваться как зло или ошибка Природы; всем этим неизбежно сопровождаются первые усилия человека, направленные к поиску собственной индивидуальности и ее полному освобождению из плена низшего подсознательного, на уровне которого индивидуум подавлен массовым сознанием мира и полностью подчинен механическим процессам Природы. Человек, индивидуум, должен утвердить и противопоставить свою индивидуальность Природе, стать полностью самим собой, развить свои практические, познавательные и гедонистические способности, чтобы приложить их к ней и к миру со всевозрастающими мастерством и силой; его себялюбивый эгоизм дается ему в качестве средства для решения этой первоочередной задачи. Пока он таким образом не разовьет свою индивидуальность, свою личность, свою независимость, свою самостоятельность, он не сможет приступить к решению еще более сложных задач, стоящих перед ним, или успешно приложить свои способности к достижению более высоких, масштабных и божественных целей. Не утвердив себя в Неведении, ему не обрести совершенного Знания.

Ибо подъем из Бессознательного начинается благодаря работе двух факторов – тайного космического сознания и внешне проявленного индивидуального сознания. Для внешнего человека тайное космическое сознание остается тайным и скрытым; оно обнаруживает себя, создавая отдельные объекты и существа. Но, создавая отдельный объект или тело и ум индивидуального существа, оно создает также коллективные силы сознания, представляющие собой огромные субъективные формации космической Природы; однако оно не наделяет их отдельным структурированным телом и умом и предоставляет каждой формации, в качестве орудия, группу индивидуумов, то есть формирует для нее групповой ум и изменчивое, но тем не менее очень устойчивое групповое тело. Следовательно, это групповое формирование может становиться все более и более сознательным только с ростом сознательности составляющих его индивидов; внутренний рост коллективного существа, в отличие от его внешней силы и способности к экспансии, напрямую зависит от развития индивидуума и невозможен без него. Индивидуум важен вдвойне, так как именно через него космический дух создает свои коллективные единицы и придает им своеобразие и динамизм и через него же он поднимает Природу из Бессознательности к Сверхсознательности и, делая ее все более и более возвышенной, готовит к встрече с Трансцендентным. В человеческой массе сознание близко к Бессознательному; свойственные ему движения подсознательны, неясны, неопределенны, поэтому необходим индивид, который мог бы их выявить, выразить, вывести на свет, упорядочить и сделать эффективными. Само по себе, массовое сознание приходит в движение под воздействием смутных, наполовину оформленных или неоформленных сублиминальных и, как правило, подсознательных импульсов, поднимающихся на поверхность; на его уровне царит слепое или почти слепое единодушие, удерживающее индивида в рамках общего движения и не позволяющее ему выбиваться из него: если такой человек и мыслит, то лозунгами, девизами, призывами, банальными идеями (которые могут быть плохо или хорошо сформулированы), оперирует расхожими, традиционными или общепринятыми представлениями; он действует если не инстинктивно или импульсивно, то подчиняясь стадному чувству или менталитету и закону толпы. Если масса находит лидера или нескольких ярких лидеров, способных воплощать, выражать, направлять и организовывать ее сознание, жизнь и деятельность, то она может стать чрезвычайно действенной и эффективной; внезапно возникающие таким образом массовые движения временами могут быть столь же неудержимы, как лавина или ураган. Если сублиминальной коллективной формации удается создать устойчивую традицию или найти группу, класс или лидера, способных воплотить ее дух и намерения, то подавление индивида или его полное подчинение массовому сознанию может придать обществу или нации чрезвычайную практическую эффективность; за мощью милитаристских государств и обществ с суровой и мобилизующей культурой, жестко навязываемой их членам, за успехом великих завоевателей присутствует этот тайный механизм Природы. Но это только эффективность внешней жизни, а внешняя жизнь не является высшим или последним словом нашего бытия. В нас есть ум, душа и дух, и реальная ценность нашей жизни невысока, если в ее глубинах не растет сознание, не развивается ум и если жизнь и ум не являются выражением, орудием, средством освобождения и всемерного воплощения души, внутреннего Духа.
Но развитие ума, рост души, даже ума и души коллектива, зависят от индивидуума, от предоставления ему достаточной свободы и независимости, от его индивидуальной способности выражать и воплощать то, что еще не выражено в массе, то, что еще не развилось из подсознания, не проявилось изнутри или не снизошло из Сверхсознания. Коллектив является массой, полем роста; индивид – провозвестником правды, организатором, творцом. Смешиваясь с толпой, индивид утрачивает свое внутреннее руководство и становится клеткой общественного тела, которая подчиняется коллективной воле или идее или массовому побуждению. Он вынужден отстраняться, утверждать свою независимость, свою обособленность от целого, самостоятельность и своеобразие своего ума, поднимающегося над средним ментальным уровнем, своей жизни, отличающейся от единообразного коллективного существования, аналогично телу, уже обретшему черты, делающие его по своему уникальным и неповторимым. И, в конечном итоге, ему, чтобы найти себя, приходится углубляться в себя и, только найдя себя, он сможет стать духовно единым со всеми; если он пытается достичь этого единства на уровне ума, на уровне жизни, на уровне тела, не обладая при этом достаточно развитой индивидуальностью, он может быть поглощен массовым сознанием, может так и не реализовать до конца потенциал своей души, своего ума, своей жизни, превратившись в простую клетку коллективного тела. В результате такого поглощения коллективное существо может стать сильным и могущественным, но, скорее всего, оно утратит свою пластичность и остановится в своем развитии: великих эволюционных прорывов человечество, как правило, добивалось в тех сообществах, где поощрялась инициатива и ментальная, витальная или духовная активность индивида. Природа изобрела эго для того, чтобы индивид мог обособиться от бессознательности или подсознательности массы и стать независимым живым умом, жизненной силой, душой, духом, взаимодействующим с окружающим миром, но не поглощенным им и не чувствующим себя вне его беспомощным и неполноценным. Ибо индивид, даже являясь частью космического целого, представляет собой и нечто большее, он – душа, низошедшая из Трансцендентного. Эту свою глубинную суть он не может проявить сразу, поскольку он слишком близок к космической Бессознательности и достаточно далек от изначальной Сверхсознательности; он должен осознать себя ментальным и витальным эго, прежде чем сможет осознать себя душой и духом.

Хотя осознать себя обособленной личностью это еще не значит познать себя; истинная духовная личность не является ментальным эго, витальным эго и телесным эго: поначалу человек не столько познаёт себя, сколько утверждает свою волю, силу и эгоистическую независимость. Поэтому должно прийти время, когда он должен будет проникнуть за сумрачный покров своей эгоистической личности и попытаться познать себя; он должен приступить к поиску истинного человека: иначе его образование в школе Природы ограничится начальными классами и он не сможет освоить ее более сложные и фундаментальные предметы; как бы ни были значительны его практические знания и внешняя эффективность, он останется лишь высокоразвитым животным. Сначала он должен заняться психологическими исследованиями и изучить каждый элемент своего природного существа – эго, ум с его инструментами, жизнь и тело, чтобы, в конце концов, понять, что все его существование невозможно объяснить только работой этих элементов и что цель этого существования заключается не в эгоистическом самоутверждении и самоудовлетворении, а в чем то другом. Он может искать это объяснение и эту цель в Природе и человечестве и, таким образом, приближаться к открытию того, что он един со всем, что он видит вокруг себя: он может искать их в высшей природе, в Боге и, таким образом, приближаться к осознанию своего единства с Божественным. В реальной жизни он пытается следовать обоими путями и, постоянно колеблясь, неизменно стремится ограничиться очередным решением, кажущимся, с точки зрения всевозможных фрагментарных открытий, сделанных им на этом двойственном пути поисков и находок, наиболее приемлемым и оптимальным.

Но, какие бы цели он ни преследовал, на этой стадии именно себя он настойчиво пытается обнаружить, постичь и осознать; его знание Природы, его знание Бога лишь способствуют его самопознанию, совершенствованию его существа, достижению высшей цели его индивидуального субъективного бытия. Познание Природы и космоса может принять форму познания и подчинения себя – в ментальном и витальном смысле – и подчинения окружающего мира. Познание Бога может принять аналогичную форму (но мир и «я» будут уже пониматься в более высоком, духовном смысле) или же превратиться в столь знакомый и желанный религиозному уму поиск индивидуального спасения, либо благодаря вознесению на небеса после смерти, либо благодаря растворению обособленного эго в высшем «Я» или высшем «Не я» – погружению в блаженство Абсолюта или Нирваны. Хотя, какую бы форму этот поиск ни принимал, всегда именно индивид стремится индивидуально познать себя и смысл своего обособленного существования, а все остальное – даже альтруизм, любовь к человечеству и служение ему, полное самоотречение или аннигиляция себя – становится (как бы тонко это ни маскировалось) средствами, способствующими достижению этой единственной цели его повзрослевшей личности. Будь это просто расширенной формой эгоизма (что может показаться на первый взгляд), подлинным центром человеческого существа стало бы изолированное эго, сохраняющееся в нем до самого конца или до тех пор, пока он не освободится от него путем растворения в неопределимой вечности Бесконечного. Но позади этого поиска существует более глубокая тайна, объясняющая его индивидуальность и ее требования, тайна духовной и вечной личности, тайна Пуруши.

Именно из за наличия духовной Личности, Божественности в индивидууме это совершенствование или освобождение – называемое на Западе спасением – должно быть индивидуальным, а не коллективным; ибо любое совершенство общества может прийти только благодаря совершенству составляющих его индивидов. Именно потому, что индивид является Тем, ему чрезвычайно важно найти себя. В результате полного предания и подчинения себя Всевышнему именно он, благодаря совершенному самопожертвованию, достигает совершенного самопознания. Избавляясь от ментального, витального, физического и даже духовного эго, именно бесформенная и безграничная Личность погружается в собственную бесконечность и наслаждается покоем и радостью этого освобождения. Ощущая, что он является ничем и никем, или всем и каждым, или Единым, который абсолютен и превосходит все, именно Брахман в индивидууме осуществляет это грандиозное слияние или это чудесное соединение – Йогу – вечной частицы своего бытия с широкой и всеобъемлющей или высшей и все превосходящей целостностью своего вечного существования. Выйти за пределы эго необходимо, но невозможно выйти за пределы своего «я» – разве что только обнаруживая его трансцендентность и универсальность. Ибо «я» не является эго; оно едино со Всеобщим и с Единым и, обнаруживая его, именно Всеобщего и Единого мы обнаруживаем в себе: противостояние, обособленность исчезают, но «я» – духовная реальность – остается, будучи неразрывно слитым с Единым и Всеобщим благодаря этому освобождающему исчезновению.

Поэтому более высокое самопознание начинается тогда, когда человек оставляет свои заботы, связанные с отношением Природы и Бога к его поверхностному существу, его наиболее внешнему «я». Первый шаг заключается в том, чтобы понять, что помимо жизни есть нечто еще, ощутить свое вечное существование во времени, осознать, конкретно почувствовать ту субъективную непрерывность, которая зовется бессмертием души. Когда человек знает, что существуют состояния или планы бытия за пределами материального мира, что у него за спиной и впереди множество жизней, что, по крайней мере, он существовал до рождения и будет существовать после смерти, он на пути к тому, чтобы, благодаря расширению своего сознания за пределы текущей жизни и осознанию собственной вечности, избавиться от своего неведения во Времени. Второй шаг заключается в том, чтобы понять, что то, что он осознаёт в своем внешнем бодрствующем состоянии, еще не все его существо, и начать исследовать бездны Бессознательного, глубины подсознательного и сублиминального, а также восходить на высоты сверхсознательного; так он начинает избавляться от другой формы неведения – психологического незнания себя. Третий шаг заключается в том, чтобы обнаружить в себе нечто, отличное от инструментальных ума, жизни и тела, – не только бессмертную и непрерывно развивающуюся индивидуальную душу, поддерживающую природу, но и вечное и неизменное «я» и дух, а также заняться изучением разных уровней своего духовного бытия, продолжая до тех пор, пока не выяснится, что все в человеке является выражением духа, и пока не будет найдено звено, соединяющее его высшее и низшее существование; так он начинает преодолевать еще одну форму неведения – структурное незнание себя. Обнаруживая «я» и дух, он обнаруживает Бога; он чувствует, что существует «Я», которое превосходит всё временное: он, пребывая в космическом сознании, начинает прозревать это «Я» в виде божественной Реальности, находящейся позади Природы и этого мира существ; его ум начинает осмысливать или ощущать Абсолютное, разнообразными ликами которого являются «я», индивидуум и космос; сдавливающая его хватка космического, эгоистического и изначального неведения начинает слабеть. Пытаясь преобразовать свое существование в соответствии с открывающимся ему знанием о себе, он постепенно начинает по другому смотреть на мир, изменяет свои жизненные мотивации, помыслы и поступки; его практическое незнание себя, своей природы и целей своего существования уменьшается: он ступает на путь, позволяющий выйти из лжи и страдания ограниченной и фрагментарной жизни и достичь совершенного обладания и наслаждения подлинным и полноценным существованием.

В процессе этого познания он постепенно осознаёт единство трех исходных категорий – Бога, Человека и Природы. Ибо, во первых, он обнаруживает, что в своем проявленном бытии он един с космосом и природой; поскольку ум, жизнь и тело, душа во Времени, сознательное, подсознательное и сверхсознантельное, как бы они ни взаимодействовали и к каким бы результатам ни приводило это взаимодействие, относятся к категории космоса и Природы. Но он также обнаруживает, что на уровне той реальности, которая стоит за ними и поддерживает их, он един с Богом; ибо, говоря «Бог», мы имеем в виду Абсолют, Дух, вневременное и внепространственное «Я», а также «Я» проявленное в космосе, Владыку Природы, и на уровне всего этого его собственное существо восходит к Богу и исходит из Него; он является Абсолютом, «Я», Духом, отождествленным с собственной множественностью в космосе и скрытым в Природе. В процессе обеих этих реализаций он обнаруживает свое единство с другими душами и существами – относительное единство в Природе, поскольку он един с ними на уровне ума, жизни, материи, души, каждого космического принципа и результата (несмотря на все различия в энергии и ее деятельности, в характеристике принципов и результатов), и абсолютное в Боге, поскольку единый Абсолют, единое «Я», единый Дух порождает, управляет и наслаждается бесконечным многообразием всех существ и вечно является их Первоосновой. Единство Бога и Природы не может не стать для него очевидным: ибо, в конце концов, он обнаруживает, что именно Абсолют является всеми этими относительными феноменами; он видит, что каждый принцип является проявлением Духа; он обнаруживает, что именно «Я» стало всеми этими становлениями; он чувствует, что именно Шакти или Сила бытия и сознания Владыки всех существ является Природой и действует в космосе. Так, в процессе самопознания мы обнаруживаем то, что, будучи познанным, делает нас едиными со всем сущим и что, будучи обретенным, позволяет обладать и наслаждаться всем на уровне нашего субъективного существования.

И, в равной степени, познание вселенной, в силу этого единства, тоже должно привести ум человека к аналогичному откровению. Ибо, зная Природу как Материю, Силу и Жизнь, он будет вынужден изучить взаимодействие всех этих принципов с ментальным сознанием, и как только он постигнет подлинную природу ума, он неизбежно увидит, что скрывается за внешней видимостью вещей. Он должен обнаружить волю и разум, стоящие за работой Силы и обусловливающие материальные и витальные феномены; он должен почувствовать, что они одни и те же на уровне бодрствующего сознания, подсознания и сверхсознания: он должен найти душу в теле материальной вселенной. Исследуя Природу через те категории, которые позволяют ему осознать свое единство со всем остальным космосом, он обнаружит Сверхприроду за всем внешним и видимым, высшую силу духа во Времени и за пределами Времени, в Пространстве и за пределами Пространства, сознательную Силу «Я» и Абсолюта, позволяющую первому становиться всеми формами становления, а второму – проявлять все относительные феномены. Иными словами, он познает ее не как материальную Энергию, Жизненную Силу, Ментальную Энергию (которые являются только различными аспектами Природы), а как мощь Знания Воли Божественного Владыки бытия, Сознание Силу самосущего Вечного и Бесконечного.

Поиск человеком Бога, становящийся, в конце концов, самым захватывающим и увлекательным, начинается с его первых неуверенных попыток познать Природу и смутного ощущения, что в ней и в нем есть что то незримое. Даже если религия начинается с анимизма, поклонения духам или демонам, обожествления природных сил (на чем настаивает современная Наука), в этих первоначальных формах лишь бесхитростно воплощается подсознательное интуитивное восприятие, неясное и невежественное ощущение скрытых влияний и бесчисленных сил или же смутное чувство, что тому, что кажется нам бессознательным, присуще бытие, воля, ум, что позади видимого находится невидимое, а в вещах тайно пребывает сознательный дух, наполняющий собой каждое действие энергии. Смутность, примитивность и неадекватность первичного восприятия совсем не лишают ценности и истинности этот великий поиск человеческого сердца и ума, поскольку все наши искания – в том числе и научные – неизбежно начинаются с неясного восприятия скрытых реалий и мало помалу приближают нас ко все более и более отчетливому видению Истины, которая поначалу бывает окутана и скрыта мглой Неведения. Антропоморфизм является символическим подтверждением той истины, что человек это уменьшенный образ Бога, что существуют одно тело и одна душа всего сущего и что человечность, пусть и относительная, на сегодняшний день, является наиболее полной формой богопроявления, а божественность – проявлением в совершенном виде того, что в человеке несовершенно. То, что он повсюду видит себя и поклоняется этому как Богу, тоже верно; но в данном случае, в силу присущего ему Неведения, он снова упрощает и несколько искажает истину того, что он и Всевышний едины, что в нем частично отражается То и что обнаружение своего более великого «Я» повсюду означает обнаружение Бога и прикосновение к Реальности в вещах, Реальности всего существования.

Единство, скрывающееся за различиями и разногласиями, является тайной причиной разнообразия человеческих философий и религий; ибо каждый богослов или философ улавливает некий образ или некую деталь, касается какой то грани единой Истины или описывает один из множества ее аспектов. Они могут смутно воспринимать материальный мир как тело Божественного, или жизнь – как великое дыхание Божественного Существования, или все вещи – как мысли космического Ума, или осознавать, что существует Дух, превосходящий все эти вещи и являющийся их более тонким, но все же более чудесным источником и создателем, – они могут находить Бога только в Бессознательном или придавать ему образ единого Сознающего в бессознательных вещах или невыразимого сверхсознательного Существования, для достижения которого нужно оставить земное бытие и свести на нет активность ума, жизни и тела, или, преодолев разделение, они могут увидеть, что Он одновременно является и всем этим, и бесстрашно согласиться с далеко идущими последствиями этого видения; они могут без каких либо ограничений поклоняться Ему как космическому Существу или, подобно позитивистам, ограничить Его и себя человеческими рамками, или, наоборот, будучи очарованными видением вневременного и внепространственного Неизменного, отвернуться от Него в Природе и Космосе; они могут почитать и славить Его то в причудливых или в приукрашенных, то в возвеличенных формах человеческого эго или за то, что Он обладает всеми теми качествами, к которым стремится человек, – за Его Божественность, представляющуюся им великой Силой, Любовью, Красотой, Праведностью или Мудростью; они могут воспринимать его как Господа Природы, Отца и Создателя, или как саму Природу и вселенскую Мать, искать Его как Возлюбленного, влекущего к себе все души, или служить Ему как тайному Владыке всех трудов, поклоняться единому Богу или многоликому Божеству, одному божественному Человеку или одному Божественному во всех людях или, осуществляя более масштабный поиск, обнаружить Единого, чье присутствие позволяет объединиться в сознании или в трудах или в жизни со всеми существами, со всеми вещами во Времени и Пространстве, с Природой и ее влияниями и даже с ее неодушевленными силами – но, как бы Он ни воспринимался, подспудная скрытая истина должна всегда оставаться той же самой, поскольку не существует ничего, кроме этого единственного Божественного Бесконечного, которого все ищут. Поскольку всё есть этот Единый, в человеческих подходах к его постижению должно присутствовать бесконечное разнообразие; если бы человек не приближался к Богу столь разнообразными путями, он никогда бы не смог познать Его полностью. Но величайшая интеграция знания становится возможной только тогда, когда оно достигает своих высочайших уровней. Мудрейшим является тот, кто обладает самым высоким и самым широким видением; благодаря такому видению познаваемое слагается в одно всеобъемлющее и осмысленное целое. Все религии становятся различными подходами к одной Истине, все философии – взглядами на разные аспекты одной Реальности, все науки сливаются в одну высшую Науку. Ибо то, что мы ищем с помощью ума, чувств и сверхчувственного восприятия, наиболее полно обнаруживается в единстве Бога, человека, Природы и всего, что есть в Природе.

Брахман, Абсолют является Духом, вневременным «Я» и «Я», властвующим над Временем, Владыкой Природы, создателем и вседержителем космоса, присутствующим во всех существах, Душой, из которой выходят и в которую возвращаются все души, – такова истина Бытия, если исходить из высочайших представлений человека о Боге. Тот же самый Абсолют, зримо пребывающий во всех относительных феноменах, Дух, воплощающийся в космическом Уме, Жизни и Материи и настолько полно превращающий Природу в свое второе, энергетическое «я», что всё, что она вроде бы творит, становится «Я» и Духом, по разному проявленным в Его собственном бытии в понятных его сознательной силе образах ради Его наслаждения разнообразными аспектами Собственного существования, – такова истина бытия, к которой познание Природы и космоса ведет человека и к которой он приходит, объединяя свое знание Природы со знанием Бога. Эта истина Абсолюта совсем не отрицает циклического развития вселенной, а наоборот, объясняет его. Именно Самосущее Бытие становится всем видимым становлением; все эти существа обнаруживают в «Я» свое вечное единство, постигая истину древней формулы: «Я есть Он». Космическая энергия является не чем иным, как сознательной силой этого самосущего «Я»: благодаря этой энергии оно, при посредничестве универсальной природы, облекается в бесчисленные формы; а с помощью своей божественной природы оно, охватывая и одновременно превосходя универсальное, может достичь в каждой из них индивидуального осознания своего собственного изначального существования, и тогда его присутствие и силу человек начинает ощущать в себе, во всем и в своих отношениях со всем, – такова истина бытия, к которой, расширяясь, восходит человек, полностью постигая себя в Боге и Природе. Благодаря тройственному знанию – полному знанию себя, полному знанию Бога и полному знанию Природы – ему становится ясна его высокая цель и предназначение, а в усилиях и трудах человечества начинает просматриваться грандиозный замысел. Сознательное единение Бога, Души и Природы в сознании человека закладывает незыблемые основы его совершенства и примирения им всех существующих противоречий: так он достигает своей максимальной высоты и широты, состояния божественного сознания и божественной жизни, которое становится основой и отправной точкой для его беспрепятственного развития и совершенного познания себя, мира и Бога.

Глава XVIII. Эволюционный процесс – восхождение и интеграция

Поднимаясь от вершины к вершине… он, благодаря Индре, осознаёт цель своего восхождения. Ригведа

Сын двух Матерей, умножая своё знание, он достигает царственности и величия, он восходит на высочайшие вершины, он утверждается в своём небесном первоисточнике. Ригведа

С земли я поднялся в срединный мир, из срединного мира я поднялся в небеса, превзойдя уровень небес, я достиг Солнечного мира, царства Света. Яджурведа

Сейчас, поскольку мы составили достаточно ясное представление о том, в чём заключается смысл эволюционного представления в земной природе и какой характер, в конечном счёте, оно принимает или должно принять, можно и нужно более подробно рассмотреть принципы процесса, в ходе которого был достигнут его нынешний уровень и в рамках которого, по всей видимости, будет осуществляться и протекать, с теми или иными изменениями, его финальная стадия, его переход от всё ещё преобладающего ментального неведения к супраментальному сознанию и интегральному знанию. Ибо мы обнаруживаем, что общие закономерности работы космической Природы всегда одни и те же, поскольку они обусловлены Истиной вещей, которая, даже будучи бесконечно разнообразной в своём внешнем проявлении и практическом применении, на уровне своих базовых принципов остаётся неизменной. Сразу же становится ясно, что, поскольку мы имеем дело с эволюционным переходом от материальной Бессознательности к духовному сознанию – эволюционным самосозиданием Духа на фундаменте Материи, – этот процесс должен носить тройственный характер. Эволюция материальных форм, которые, становясь всё более и более высоко и сложно организованными, обеспечивают деятельность сознания, растущего и делающегося всё более и более сложным, восприимчивым и возвышенным, является необходимой физической основой. Эволюционное развитие самого сознания, происходящее на этой основе, и его восхождение на всё более и более высокие уровни представляют собой эволюционный процесс, движущийся по спирали или по восходящей кривой. И, наконец, чтобы эволюция принесла реальные плоды, в процесс также должны быть включены, во первых, последовательный подъём того, что уже развилось, на следующий достигнутый уровень, во вторых, более или менее полная трансформация, позволяющая кардинально преобразовывать деятельность всего существа и всей природы, и, в третьих, интеграция.

Этот тройственный процесс, в конце концов, должен привести к радикальному изменению деятельности, основанной на принципе Неведения, в деятельность Знания и превращению нашей бессознательной основы в полностью сознательную, – пока что подобная сознательность существует только на сверхсознательных для нас уровнях. Каждое восхождение обычно сопровождается частичным изменением и преобразованием старой природы посредством возвышения и подчинения ее новому фундаментальному принципу; бессознательность постепенно превращается в частичную сознательность, в неведение, ищущее всё большего и большего знания и могущества: но на определённом этапе должно быть предпринято восхождение, благодаря которому бессознательность и неведение будут заменены принципом знания, фундаментального истинного сознания, – сознанием Духа. Эволюция в условиях Бессознательности – это начало, эволюция в Неведении – это середина, а завершение – это выход духа в беспредельность своего истинного сознания и развитие в условиях Знания. Мы видим, что именно таковы стадии и закономерности процесса, которому в своей работе до сих пор следовала и, по всей вероятности, будет следовать эволюционирующая Природа. Можно выделить три необходимые стадии её эволюционного процесса: закладка инволюционного основания, содержащего в себе зачатки всего, что должно быть развито, пробуждение и действие в нём или на него всё более и более высоких сил – постепенно выходящих из инволюционного состояния, и, наконец, открытие силы самого высокого порядка, с помощью которой проявляется действие высшего сознания.

Сами условия решения проблемы превращают эволюционный процесс в развитие – в рамках первого сформировавшегося экзистенциального или субстанционального принципа – того, что этот основополагающий принцип содержит в себе в скрытом виде или же принимает в себя извне и, принимая, преобразует; ибо всё, что проникает в него, не будучи частью его природы, неизбежно должно, в силу присущих ему законов, видоизменяться. Этот механизм должен действовать, даже если мы имеем дело с созидательной эволюцией, то есть с постоянным проявлением новых сил существования, не присущих первооснове, а привносимых в неё и принимаемых изначальной субстанцией. Если же, наоборот, в первооснове уже присутствует новый принцип или сила существования – но в свёрнутом, ещё не проявленном или не оформленном виде, – которой предстоит развиться, то при своём проявлении она должна измениться в соответствии с природой и законом основополагающей субстанции: но и она своей энергией, законом своей природы тоже неизбежно изменит эту субстанцию. Более того, если её проявлению способствует нисхождение её собственного принципа, полностью проявленного и действующего в полную силу над полем эволюции, оказывая на него всевозрастающее давление с тем, чтобы овладеть им, то тогда новая сила может установиться в качестве доминирующего принципа и существенно или радикально изменить сознание и деятельность мира, в котором она проявляется или в который она проникает. Но её способность модифицировать, преобразовывать или радикально изменять закон и процессы первичной субстанции, избранной в качестве эволюционной основы, будет зависеть от того глубинного потенциала, который присущ ей. Если она не является силой изначального Принципа Существования и представляет собой не первичную энергию, а лишь вторичное, инструментальное могущество, то тогда ей, вероятнее всего, не удастся осуществить полную трансформацию.

Мы видим, что эволюция разворачивается в материальной вселенной и что основой, изначальной субстанцией, первым устойчивым состоянием вещей, обусловливающим все остальные, является Материя. Ум и Жизнь развиваются в Материи, но их деятельность ограничивается и видоизменяется, поскольку для осуществления своих функций они вынуждены использовать её субстанцию и подчиняться законам материальной Природы. Но одновременно они изменяют то, что используют, и то, чему подчиняются. Ибо, благодаря им, неодушевленная субстанция становится живой, а потом и сознательной; им удаётся превратить её инертность, неподвижность и бессознательность в деятельность сознания, чувств и жизни. Но им не удаётся преобразить её полностью; они не могут сделать эту субстанцию полностью живой или полностью сознательной: смерть становится неизбежным финалом развивающейся жизни; развивающийся ум подвергается материализации и витализации; он корнями уходит в бессознательность, ограничивается неведением; он приводится в движение неконтролируемыми жизненными силами, которые направляют и используют его; физические силы, на которые он вынужден опираться, чтобы выражать себя, превращают его в своеобразный механизм. Это свидетельствует о том, что ни Ум, ни Жизнь не являются изначальной созидательной Силой; они, как и Материя, выступают в роли посредников, простых инструментов, последовательно используемых в ходе эволюционного процесса. Если материальная энергия не является этой изначальной Силой, то тогда мы должны искать её в том, что находится над Умом или Жизнью; должна существовать более глубокая скрытая Реальность, которой, тем не менее, суждено проявиться в Природе.

Изначальная созидательная или эволюционная Сила должна существовать: но хоть Материя и является первичной субстанцией, бессознательная материальная Энергия не может быть этой высшей и изначальной Силой; ибо в этом случае не возникло бы ни жизни, ни сознания, поскольку Бессознательность не способна породить сознание, а неодушевленная Энергия – жизнь. Но поскольку Ум и Жизнь тоже не являются этой Силой, должно существовать некое тайное Сознание, превосходящее Витальное или Ментальное Сознание, Энергия, более основополагающая, чем материальная Энергия. И поскольку это Сознание превосходит Ум, то оно должно быть супраментальным Сознанием Силой; а поскольку оно является силой субстанции, отличной от Материи, оно должно быть силой того, что является глубинной сущностью и субстанцией всех вещей, силой Духа.

Существует созидательная энергия Ума и созидательная Жизненная Сила, но они представляют собой инструментальные и частичные, а не изначальные и всемогущие силы: Ум и Жизнь, воплощаясь в материальной субстанции, действительно преобразуют её и её энергии, а не просто обусловливаются ими, но степень и способ этого взаимного влияния и преобразования определяются всепроникающим и всеохватывающим Духом через тайный внутренний свет и силу Сверхразума, оккультный гнозис, – скрытое истинное знание себя и всего сущего. Если мы намерены осуществить радикальную и полную трансформацию, то это может быть сделано только благодаря полному проявлению и утверждению закона Духа; его супраментальная или гностическая сила должна проникнуть в Материю и развиться в Материи. Она должна превратить ментальное существо в супраментальное, сделать бессознательное в нас сознательным, одухотворить нашу материальную субстанцию, утвердить закон своего гностического сознания во всём нашем эволюционирующем существе и природе. Это должно стать кульминацией проявления или, по крайней мере, той его стадией, которая, посредством преобразования механизмов Неведения и основ Бессознательности, кардинально изменит характер эволюции. Это эволюционное развёртывание, это постепенное проявление Духа в материальной вселенной, на каждом своём этапе должно считаться с фактом инволюционного присутствия сознания и силы в материальных формах и процессах. Ибо оно происходит в результате того, что скрытые сознание и сила пробуждаются и восходят от принципа к принципу, от уровня к уровню, от энергии к энергии тайного Духа. Но это не просто свободный переход от более низкого состояния бытия к более высокому. Закон деятельности, интенсивность деятельности каждого уровня или энергии при их проявлении обусловливаются не безупречным, чистым и свободным законом их собственной природы или их собственным потенциалом, а частично – предоставленной им материальной структурой, и частично – их собственным состоянием, степенью выраженности, типом сознательности, который им удалось придать Материи. Чем более выражена их сознательность и чем меньше они подчинены Бессознательности, скованы, окутаны и пронизаны её влиянием, тем более они действенны и эффективны. Эволюционно проявленный ум является не чистым и свободным умом, а умом, который омрачён и подавлен окутывающим его неведением, который трудится и пытается отыскать в этом неведении крупицы знания. Всё зависит от состояния сознания, от того, насколько оно развито или не развито, проявлено или не проявлено, – оно почти не проявлено в бессознательной материи, мало помалу начинает самостоятельно проявляться в первых или примитивных формах материальной жизни, сознательно развивается (сталкиваясь со значительными ограничениями и трудностями) в уме животного и должно полностью развиться благодаря пробуждению Сверхразума в воплощенном ментальном существе и природе.

Эволюционирующее Сознание, достигая очередного уровня, порождает соответствующий класс существ – сначала появляются материальные формы и силы, за ними – растительная жизнь, потом – животные и первобытный человек, затем – развитые человеческие существа и, наконец, более или менее развитые духовные существа: но, в силу непрерывности эволюционного процесса, между разными стадиями эволюции не существует чётких границ; каждая новая эволюционная ступень или новая формация включает в себя все предыдущие стадии. Животное включает в себя живую и неживую Материю; человек включает в себя оба вида Материи, а также животное существование. И всё таки, в результате переходных процессов между разными типами существ появляются определённые границы, или же их разграничивает Природа в процессе перехода от одного вида к другому, наделяя определёнными природными свойствами и стереотипами поведения: но каждое такое разграничение необходимо, скорее, для предотвращения падения того, что развилось, на более низкий уровень, и оно совсем не отрицает и не нарушает непрерывности эволюции. Эволюционирующее Сознание переходит с одного уровня на другой или от одного этапа к другому либо за счёт незаметного процесса, либо некоего скачка или кризиса или даже вмешательства свыше – своеобразного нисхождения, побуждения, влияния с более высоких планов Природы. Но какими бы ни были средства, Сознанию, тайно пребывающему в Материи, незримому Обитателю, удаётся расти и восходить всё выше и выше, поднимая свои былые формации на уровень нынешних и готовя и те, и другие к дальнейшему подъёму. Таким образом, заложив сначала фундамент в виде материального бытия, материальных форм, сил, структур – в которых оно, на первый взгляд, пребывает в глубоком забытьи, хотя, на самом деле, как нам теперь известно, действует на подсознательном уровне, – оно способно породить жизнь и живых существ, породить ум и ментальных существ в материальном мире и поэтому должно быть способно породить в нём Сверхразум и супраментальных существ. Благодаря этому последовательному развёртыванию был достигнут нынешний этап эволюции, которая не может остановиться на человеке, являющемся её кажущимся венцом, и должна достичь своей подлинной вершины; ибо, сам по себе, человек – это переходное существо, находящееся в критической точке всего эволюционного становления.

В каждый момент эволюции, в силу её непрерывности, в ней должно присутствовать прошлое с его фундаментальными и всё ещё заметными результатами, настоящее, в котором намеченные ею результаты находятся в процессе становления, и будущее, в котором должны проявиться ещё неразвитые силы и формы бытия, пока не наступит полное и совершенное проявление. К прошлому относится период медленной и трудной подсознательной работы, имеющей внешние результаты, – период бессознательной эволюции; настоящее – это промежуточная стадия, неуверенное восхождение по спирали, в ходе которого человеческий ум используется тайной эволюционной Силой бытия и участвует в её работе, не совсем понимая, в чём она заключается, – на этом этапе эволюция постепенно становится сознательной; будущее должно представлять собой всё более и более сознательную эволюцию духовного существа, достигающего, благодаря проявлению гностического принципа, состояния полной динамической самоосознанности.

Первичная основа этого проявления, создание материальных форм, сначала бессознательных и неодушевленных, затем живых и мыслящих, появление всё более и более сложных организмов, способных выражать всё большую силу сознания, были изучены Наукой с физической стороны, со стороны формообразования; внутренняя же сторона, сторона сознания осталась практически неизученной, – в немногочисленных исследованиях внимание, скорее, уделялось её физическому основанию и внешнему инструментарию, а не усложняющейся работе самого Сознания. И хотя непрерывность эволюции очевидна – ибо Жизнь появляется в результате развития Материи, Ум – в результате развития субментальной Жизни, Интеллект – в результате развития витального и чувственного ума, – разрыв между одним уровнем сознания и другим, в восходящей иерархии планов сознания, нам кажется столь огромным, что возникающую между ними пропасть на наш взгляд невозможно ничем заполнить, ни перепрыгнуть; нам не удаётся обнаружить каких либо убедительных и конкретных доказательств перехода от одного уровня к другому или того способа, с помощью которого он осуществлялся. Даже во внешней эволюции, даже в развитии физических форм, где все данные налицо, обнаруживается отсутствие необходимых звеньев, которые так и не удаётся найти; в эволюции сознания ещё труднее объяснить переход с одного уровня на другой, ибо это больше напоминает трансформацию, чем переход. Впрочем, возможно, что вследствие нашей неспособности проникнуть в подсознательное, изучить субментальное или в достаточной мере понять функционирование более примитивного и отличного от человеческого ума, мы не можем выявить мельчайшие градации, существующие не только внутри каждого уровня, но и между ними: ученые, детально изучающие физические данные, были вынуждены признать, что, несмотря на пробелы и недостающие звенья, эволюция всё таки представляет собой непрерывный процесс; если бы мы смогли аналогичным образом изучить внутреннюю сторону эволюции, мы, вне всякого сомнения, смогли бы понять, как осуществляются эти кардинальные переходы и почему они возможны. И всё же между существами, стоящими на соседних ступенях эволюционной лестницы, действительно существуют настолько радикальные различия, что подъём с одной на другую, скорее, кажется новым творением, чудом преображения, чем естественным и предсказуемым развитием или плавным переходом от одного состояния бытия к другому с отчётливыми и строго последовательными фазами.

Чем выше в своём развитии восходит Природа, тем глубже, но в то же время и уже становятся эти разрывы. Рудиментарные витальные реакции металлов, которые были открыты совсем недавно, по сути, могут быть тождественны витальным реакциям растений, но так называемые витально физические различия между металлами и растениями столь велики, что первые кажутся нам неодушевленными, а вторые (пусть внешне и не сознательные) могут быть названы живыми существами. Очевидно, что высокоразвитое растение и примитивное животное разделяет ещё более глубокая пропасть, ибо первому не присущи видимые или даже рудиментарные ментальные операции, а второе обладает умом: в растении ментальное сознание не пробуждено, хотя и имеется спектр витальных реакций, подспудный, подсознательный или, возможно, лишь субментальный трепет чувств, кажущийся нам чрезвычайно активным; в примитивном животном, хотя его жизнь на подсознательном уровне поначалу менее автоматична и безошибочна, а на новом сознательном уровне детерминирована несовершенным образом, ум всё таки пробуждён, – формируется сознательная жизнь, происходит переход на качественно новый уровень. Но схожесть феномена жизни у животного и растения, как бы ни отличались они по своей структуре и организации, сужает разрыв между ними, хотя и оставляет его достаточно глубоким. Чтобы перейти от высшего животного к первобытному человеку, нужно пересечь ещё более глубокую, но уже менее широкую пропасть, пропасть, разделяющую чувственный ум и интеллект: ибо, сколько бы мы ни говорили о примитивности дикаря, мы не можем отрицать того факта, что самое примитивное человеческое существо обладает, кроме чувственного ума, эмоциональной витальности и преимущественно практической рассудочности, доставшихся ему в наследство от животного, человеческим интеллектом и способно – пусть и в ограниченной степени – размышлять, обобщать, целенаправленно изобретать, создавать религиозные и этические системы и проникаться соответствующими чувствами – то есть делать всё, на что, в принципе, способен человек как представитель расы; у дикаря аналогичный тип рассудка, и разница только в образовании, воспитании, степени развития его ментальных способностей, потенциала и активности его ума. Но несмотря на все эти разрывы, мы больше не можем предполагать, что Бог или некий Демиург в готовом виде создал все типы и классы существ, наделил их соответствующими телами и сознанием и на этом остановился, увидев, как хороша его работа. Становится очевидным, что сознательная или бессознательная Энергия творения с помощью каких то средств, приёмов, биологических, физических или психологических механизмов осуществляла поэтапный или быстрый переход от одного типа существ к другому. Возможно, сделав свою работу, она не позаботилась о том, чтобы сохранить в качестве отдельных форм тех существ, которые играли роль переходных звеньев, поскольку они выполняли только эту функцию и в конечном итоге оказались не нужны эволюционирующей Природе. Но такая теория возникновения межвидовых и межтиповых различий не более чем гипотеза, которая пока что не может быть в полной мере подтверждена. Во всяком случае, возможно, что причину этих кардинальных различий следует искать в работе внутренней Силы, а не во внешнем процессе эволюционных переходов; если мы более пристально взглянем на него с этой внутренней стороны, всё непонимание исчезнет и эти переходы станут логичными и даже неизбежными, в силу самого характера и закономерностей эволюционного процесса.

Если мы рассмотрим не научные и физические аспекты, а психологическую сторону вопроса и задумаемся, в чём именно заключаются межтиповые различия, то увидим, что всё дело в переходе сознания к новому принципу существования. Металл ограничен бессознательным и неодушевленным материальным принципом; даже если мы предположим, что он обладает некими реакциями, свидетельствующими о наличии в нём жизни, или, по крайней мере, рудиментарными вибрациями, становящимися в растении жизнью, он всё равно не является типичной формой жизни; он – типичная форма материи. Растение ограничено подсознательной деятельностью витального принципа – не то чтобы оно не было подчинено материи или лишено реакций, становящихся полностью осмысленными только на уровне ума, ибо оно, по видимому, обладает субментальными реакциями, лежащими в основе нашего наслаждения и боли или влечения и отвращения; оно представляет собой не просто форму материи, а форму жизни и при этом, насколько нам известно, ни в коей мере не является ментально сознательным существом. И человека, и животное можно отнести к ментально сознательным существам; но животное ограничено витальным и чувственным умом и не может его превзойти, человек же своим чувственным умом воспринял свет иного принципа и сформировал интеллект, являющийся как отблеском, так и деградацией Сверхразума, лучом гнозиса, уловленным чувственной ментальностью и искаженным до неузнаваемости: ибо интеллект, подобно чувственному уму, в котором и для которого он работает, не гностичен, а агностичен; он стремится обрести знание, так как не обладает им и в этом в корне отличается от Сверхразума, который изначально содержит знание в себе. Иными словами, в каждой из этих форм существования универсальное бытие ограничивает работу своего сознания определённым принципом или, как в случае перехода от животного к человеку, модификацией одного принципа другим, более высоким, хотя и не высочайшим в иерархии. Именно в процессе этих переходов от одного принципа бытия к другому, качественно новому, и возникают разрывы, пробелы, промежутки и формируются если не все природные различия, то, по крайней мере, те, которые делают один тип существ непохожим на другой.

Но нужно помнить, что это восхождение, этот последовательный переход ко всё более и более высоким принципам не предполагает полного разрыва с нижележащими уровнями, как и пребывание на этих уровнях не означает полного отсутствия более высоких принципов. Это опровергает возражения тех противников теории эволюции, которые исходят из наличия чётких межвидовых различий; ибо если рудименты более высокого творения присутствуют в более низком и качества низкоразвитых существ наследуются более высокоразвитыми, то это само по себе свидетельствует о несомненном эволюционном процессе. Необходимым условием становится работа, доводящая более низкий уровень бытия до такого состояния, когда в нём сможет проявиться более высокий; при достижении этого состояния давление некоего высшего плана, где преобладает новая сила, может способствовать более или менее быстрому и окончательному переходу, совершаемому в результате скачка или серии скачков, на качественно новый уровень, – за медленной, неспешной, незаметной, даже оккультной работой следует резкий переход и эволюционный скачок. Примерно так, по видимому, и происходит в Природе переход от более низкого уровня сознания к более высокому.

Но, на самом деле, жизнь, разум и Сверхразум уже присутствуют в атоме и осуществляют в нём свою работу, но незримо, тайно, оставаясь скрытыми под покровом подсознательной или внешне бессознательной деятельности Энергии; есть некий животворящий Дух, но внешняя сила бытия, придающая ему облик, – то, что мы можем назвать сформированным или поверхностным существованием, в противоположность имманентному или тайно направляющему сознанию, – захватывается физической деятельностью и настолько поглощается ею, что погружается в стереотипы самозабытья и перестаёт осознавать и себя, и то, что она делает. В этом смысле электрон и атом – вечные сомнамбулы; каждый материальный объект обладает внешним или поверхностным сознанием, вовлеченным и погруженным в форму, дремлющим, кажущимся несознанием, движимым неизвестным и неощутимым внутренним Существованием, – тем, кто, по словам Упанишад, бодрствует в спящих, вселенским Обитателем, – каждой вещи присуще это внешнее скрытое сознание формы, которое, в отличие от сознания человеческой сомнамбулы, никогда не пробуждалось и ещё не готово пробудиться. В растении это сознание формы всё ещё находится в состоянии сна, но сна полного тревожных сновидений, который в любой момент может прерваться, но никогда не прерывается. Так возникает жизнь; иными словами, сила скрытого сознательного бытия настолько интенсифицируется, достигает такой мощи, что формирует или становится способна на новый принцип деятельности, называемый нами витальностью, жизненной энергией. Она становится витально отзывчивой к существованию, хотя и не осознаёт его ментально, и порождает новый спектр активности, превосходящий по сложности и частоте своих вибраций любую чисто физическую активность. Одновременно она оказывается способна воспринимать витальные и физические воздействия со стороны других эволюционных форм и универсальной Природы и превращать их в эти новые вибрации, в движения и феномены скрытого трепета жизни. Этого не могут делать неодушевленные материальные предметы; им не удаётся превратить внешнее воздействие в витальную или какую угодно другую вибрацию. Причина отчасти заключается в том, что их способность к восприятию – которая, если полагаться на данные оккультистов, всё таки существует, – недостаточно пробуждена и позволяет им только бессознательно воспринимать и незаметно реагировать, а отчасти в том, что энергии, передаваемые в процессе взаимодействия, слишком тонки, чтобы использоваться плотными и грубыми формами неорганической Материи. Жизнь в дереве детерминирована его физическим телом, но она поднимает физическое существование на новый уровень и наделяет его качественно новой вибрацией или спектром вибраций, то есть жизнью.

Переход к уму и чувству, которые свойственны животному, к так называемой сознательной жизни происходит аналогичным образом. Сила бытия настолько интенсифицируется, достигает таких высот, что это позволяет ей сделать возможным или сформировать новый принцип существования (по крайней мере, для мира Материи он явно нов) – ментальность. Животное ментально осознаёт своё собственное существование и существование других, становится способно действовать на более высоком и более тонком уровне, более широко взаимодействовать – ментально, витально и физически – с другими эволюционирующими формами, воспринимая более широкий спектр влияний, возвышает физическое и витальное существование и превращает всё, что ему удаётся получить в ходе внешнего взаимодействия, в чувственные и витально ментальные вибрации. Оно чувствует тело, оно чувствует жизнь, а также оно чувствует ум; ибо для него характерны не только бессознательные нервные реакции, но и сознательные ощущения, воспоминания, побуждения, желания, эмоции, ментальные ассоциации, зачатки понимания, мышления, намерения. Оно даже обладает некоей практической разумностью, основанной на памяти, ассоциативных связях, нуждах и потребностях, а также наблюдательностью и сообразительностью; оно способно хитрить, просчитывать, планировать; оно может что то выдумывать, в определённой степени приспосабливать свои выдумки к внешним условиям, более или менее адекватно отвечать требованиям новой обстановки. Животное руководствуется уже не только полусознательным инстинктом; его сознание становится предтечей человеческого разума.

Но когда мы переходим к человеку, мы видим, что то, что раньше было бессознательным или полусознательным, начинает становиться сознательным; олицетворяемый им мир начинает в нём обнаруживать и постигать свою природу. Высокоразвитое животное, в отличие от наиболее примитивных животных форм (которые в основном всё ещё бессознательны), не является сомнамбулой, но обладает лишь ограниченным пробуждённым умом, предназначенным для удовлетворения нужд и потребностей его витального существования: в человеке сознательная ментальность становится более пробуждённой и, хотя поначалу она не характеризуется полной самоосознанностью и всё ещё остаётся сознательной только на поверхности, его осведомлённость о своём внутреннем и интегральном бытии может постепенно возрастать. Как и при возникновении растения и животного, сила сознательного существования достигает нового порога интенсивности и начинает осуществлять более сложные операции; происходит переход от витального ума к мыслящему и постигающему уму, развивается более выраженная способность изучать и изобретать (принимая во внимание и увязывая данные, осознавая процесс и результат), сила воображения и эстетического созидания, более высокая и гибкая восприимчивость, координирующий и интерпретирующий рассудок, – качества уже не рефлективного или реактивного, а всё более и более самостоятельного, понимающего и беспристрастного ума. Как и в предыдущих переходах, происходит расширение возможностей сознания; человек может более полно познавать мир и себя, а также облекать это знание в более высокие и законченные формы сознательного опыта. Здесь также присутствует третий постоянный элемент любого эволюционного восхождения; ум возвышает более низкие уровни и придаёт их действиям и реакциям ментальный смысл. Человек, в отличие от животного, которое просто чувствует своё тело и жизнь, осмысливает жизнь, формируя разумное представление о ней, и сознательно и объективно воспринимает своё тело. Кроме того, он поднимает на новый уровень не только материальную и телесную, но и ментальную жизнь животного; и хотя в процессе подъёма что то утрачивается, тому, что ему удаётся сохранить в себе, он придаёт более возвышенные качества; он обладает разумностью и осознаёт свои ощущения, эмоции, желания, побуждения, ментальные ассоциации; то, что было зачатками мышления, понимания и намерения, которые позволяли ставить и решать самые простые задачи, он полностью развивает и доводит до совершенства. Ибо животное тоже думает, но автоматически, опираясь в основном на механические цепочки воспоминаний и ментальных ассоциаций, быстро или медленно улавливая влияния Природы, и только когда возникает потребность в более пристальном наблюдении или нестандартном решении, оно выходит из этого сомнамбулического состояния и начинает действовать более осознанно; оно обладает первичными зачатками практической разумности, но не способно по настоящему мыслить и формировать идеи. Пробуждающееся сознание в животном можно уподобить неумелому и невежественному ментальному кустарю, в человеке оно превращается в опытного ремесленника и может стать – если он приложит достаточно усилий – не только искусным умельцем, но и великим художником, настоящим мастером.

Развитие человеческого существа, пока что являющегося венцом эволюции, характеризуется двумя особенностями, которые нам сейчас необходимо рассмотреть, чтобы лучше понять её процесс. Во первых, за этим возвышением более низких аспектов жизни стоит оценивающий взгляд, бросаемый тайным развивающимся духом или универсальным Сущим в индивидуальной форме с достигнутой им высоты на то, что лежит внизу, осмотр этих уровней с двойной или двуединой мощью сознания силы, присущей существу, – мощью воли и мощью знания, – с тем чтобы, находясь на этом новом, ином, более высоком уровне сознания, восприятия и природы, понять низшую жизнь и её возможности, возвысить её наряду со всем остальным, придать ей более высокие качества, обнаружить и реализовать её более высокий потенциал. И он делает это, очевидно, потому, что ему не хочется убивать или разрушать эту низшую жизнь, – наоборот, вечно стремясь к блаженству бытия и гармоничному звучанию различных струн своего существа, а не к приятной, но монотонной мелодии, он намерен использовать также и низкие ноты и, наполняя их звучание более глубоким и возвышенным содержанием, получить от него такое наслаждение, которое было невозможно при более грубом и примитивном исполнении. Хотя, в конце концов, он делает условием дальнейшего принятия своих низших частей их согласие на облагораживание и более возвышенное функционирование, и пока они проявляют такое согласие, он может довольно строго обращаться с ними – и даже, когда он устремлен к совершенству, а они мешают ему достичь его, принуждать и подчинять их. Именно в этом, на самом деле, заключается подлинная и сокровенная цель и задача этики, дисциплины и аскезы, – в том, чтобы укротить и обучить, очистить витальный, физический и низший ментальный аспекты жизни и сделать из них послушные инструменты, способные превратиться в ноты более высокой ментальной, а в конечном счете и супраментальной гармонии, – а не в том, чтобы изувечить или разрушить их. Прежде всего необходимо восхождение, но оно должно сопровождаться интеграций, ибо таково намерение духа в Природе.
С самого начала эволюционного восхождения тайный Дух бросает этот взгляд знания и воли вниз, стремясь всё возвысить, углубить и более тонко, изысканно и разносторонне интенсифицировать. Можно сказать, что душа растения смотрит на всё своё физическое существование с нервно материальной точки зрения, стремясь активизировать все его витально физические возможности; ибо создается впечатление, что его наполняют интенсивные вибрации немого трепета жизни – настолько интенсивные (хотя нам и трудно в это поверить), что в масштабах животного существования они, вероятно, оказались бы невыносимы для ума и тела. Животное смотрит на своё витальное и физическое существование с точки зрения ментализированного ощущения, стремясь максимально пробудить дремлющие в нем чувства и сделать их в каких то аспектах намного интенсивнее обычных ощущений или эмоциональных переживаний человека или его радости от удовлетворения витальных желаний и получения наслаждений. Человек, взирая с плана воли и ума, отказывается от этих приземленных усилий, но лишь для того, чтобы развить ум, жизнь и чувства в иных направлениях, именуемых им интеллектуальными, эстетическими, моральными, духовными, ментально динамическими или практическими; благодаря возникновению этих более высоких тенденций ему удаётся полнее, возвышеннее, искуснее пользоваться возможностями своей витальной природы. Он не отказывается от животных реакций и наслаждений, но ещё сильнее ментализирует их, уменьшая присущую им темноту, грубость и тупость. Это он делает, даже пребывая на своём обычном или более низких уровнях, но, развиваясь, он подвергает свою низшую природу ещё более суровому испытанию, начиная требовать от неё, под угрозой отвержения, чего то похожего на трансформацию: так ум готовится ко всё ещё недоступной ему духовной жизни.

Однако, достигая более высокого ментального уровня, человек смотрит не только вниз и вокруг, но и на то, что находится над ним и тайно пребывает внутри него. В нем универсальный Сущий не только начинает сознательно взирать на нижележащие уровни, но и устремляет свой взор вверх и внутрь. Создаётся впечатление, что животное живет, будучи удовлетворено тем, что Природа создала для него; если дух внутри его животного существа и смотрит вверх, то оно никак этого не осознаёт и не может этим воспользоваться, и его дальнейшим развитием продолжает заниматься Природа. Именно человек первым начинает понимать, что ему нужно подняться туда, куда устремлен этот внутренний взор. Ибо, благодаря наличию у него сознательной воли, пусть и являющейся искаженным отблеском гностического луча, он уже начинает облачаться в двойственную природу Сатчитананды; он, в отличие от животного, перестает быть примитивным сознательным существом, полностью подчиненным Пракрити, рабом исполнительной Силы, манипулирующей механическими энергиями Природы, он начинает становиться развивающейся сознательной душой или Пурушей, вмешивающимся в работу, которой прежде занималась только Пракрити, способным участвовать в ней и, в конце концов, полностью контролировать ее. Пока что он неспособен на это, он слишком запутан в сетях Природы, слишком вовлечен в ее устойчивые механические процессы: но он чувствует – хотя пока смутно и неопределённо, – что дух внутри него хочет подняться на ещё большие высоты, расширить свои пределы; нечто внутри, нечто тайное, знает, что более глубокая Душа Природа, Пуруша Пракрити, не будет довольствоваться его нынешней приземленностью и ограниченностью. Естественным стремлением человека, с тех пор как он утвердился в физическом и витальном мире земли и нашел время поразмыслить над своими дальнейшими перспективами, всегда был подъём на большую высоту, достижение большей широты, преображение своей низшей природы. Он должен стремиться к этому не потому, что подвержен обманчивым и тщетным иллюзиям, а во первых, потому, что он является несовершенным и всё ещё развивающимся ментальным существом, которому необходимо развиваться дальше и двигаться к совершенству, и, во вторых (и это ещё более важная причина), потому, что он, в отличие от других земных существ, способен осознать то, что глубже ума – душу внутри себя, и то, что выше ума – Сверхразум и дух, способен открыться им, воспринять их, подняться к ним и овладеть ими. Его природе, человеческой природе вообще, присуще стремление превзойти себя путем сознательной эволюции, подняться выше своего нынешнего уровня. Не только отдельный индивидуум, но со временем и раса (если не в лице всех своих членов, то хотя бы в лице тех групп, которые определяют общие закономерности ее внутреннего и внешнего существования) может надеяться, если разовьет достаточно сильное стремление, превзойти несовершенства нашей нынешней пока ещё небожественной природы и подняться, как минимум, на уровень высшего человечества, приблизившись тем самым (даже если оно не способно его достичь в полной мере) к уровню божественного человечества или свехчеловечества. Как бы там ни было, эволюционирующая Природа заставляет человека расти, развиваться, преодолевать себя, стремиться к идеалу, делать усилия.

Но где предел этого эволюционного самостановления через превосхождение себя? В самом уме существуют восходящие уровни, каждый из которых включает в себя несколько подуровней; есть последовательные ступени, которые мы для удобства можем назвать планами и подпланами ментального сознания и ментального существования. Развитие нашего ментального «я» в основном и сводится к подъёму по этой лестнице; мы можем утвердиться на любой ступени, всё ещё сохраняя зависимость от более низких уровней и обладая способностью иногда восходить на более высокие и отвечать влияниям, приходящим с высших уровней нашего существования. Сейчас в своём обычном состоянии мы всё ещё устойчиво пребываем на низшем подплане ума, который можно назвать ментально физическим, поскольку, воспринимая явления и ощущая реальность, мы зависим от физического мозга, физического чувственного ума и физических органов чувств; на этом уровне мы представляем собой физического человека, придающего наибольшее значение объективному миру и своей внешней жизни, обладающего очень скудным субъективным или внутренним бытием и подчиняющего все его дары более настоятельным требованиям внешней реальности. У этого физического человека есть витальная часть, которая в основном состоит из небольших инстинктивных и импульсивных формаций витального сознания, поднимающихся из подсознания, а также из устоявшегося комплекса или круга ощущений, желаний, надежд, чувств, удовольствий, зависящих от внешних вещей и внешних контактов и не выходящих за рамки практического, мгновенно реализуемого и возможного, привычного, обычного и заурядного. У него есть ментальная часть, но и она тоже ограничивается привычным, традиционным, практическим, объективным и ценит принадлежащее интеллектуальной сфере в основном за то, что это помогает ему поддерживать его физическое и чувственное существование и более эффективно, удобно и комфортно наслаждаться им. Ибо физический ум опирается на материю и материальный мир, на тело и телесную жизнь, на чувственный опыт и на обычную практическую ментальность и ее ощущения. Все явления иного порядка представляются физическому уму чем то сомнительным, эфемерным и зависящим от внешней чувственной ментальности. Даже воспринимая содержимое этих более высоких сфер жизни, он смотрит на него не как на внутреннюю реальность, а либо как на полезное дополнение, либо как на излишнюю, но приятную игру воображения, чувств и абстрактного мышления; и даже если он соглашается с реальностью тонких объектов, он не чувствует конкретности и основательности их субстанции, более тонкой чем физическая и не такой осязаемой, как она, – он считает их субъективным и менее вещественным продолжением физической реальности. Человеческое существо неизбежно должно сначала опереться на Материю и уделить должное внимание внешним истинам и внешнему существованию; ибо это то первое условие нашего существования, на котором упорно настаивает Природа: физический человек в нас выдвигается ею на передний план и умножается в мире в качестве силы, упрочивающей надёжную, хотя и несколько инертную материальную основу, на которую она может опереться, пытаясь создать более развитые человеческие типы; но в рамках этой ментальной формации никакой иной прогресс, кроме материального, невозможен. Таков наш начальный ментальный статус, но ментальное существо не может вечно оставаться на этой самой низкой ступени лестницы человеческой эволюции.

Над физическим умом и глубоко внутри (в зоне недоступной восприятию физических органов чувств) есть нечто, что мы можем назвать сознанием ума жизни, подвижным, витальным, нервным, более открытым (хотя всё ещё смутно) психическому, способным обеспечить первичное становление души, но не настоящей, а более сумрачной витальной души, – не психического существа, а фронтальной формации витального Пуруши. Эта витальная душа очень отчётливо воспринимает феномены витального мира, взаимодействует с ними и пытается воплотить их здесь; для неё очень важно, чтобы витальное существо, жизненная сила и витальная природа удовлетворяли свои желания и реализовывали свои возможности: она смотрит на физическое существование, как на место, где реализуются витальные стремления, где разворачивается игра честолюбия, власти, сильных характеров, любви, страстей, рискованных начинаний, где осуществляются индивидуальные, коллективные и общечеловеческие искания, замыслы и авантюры, где проводятся всевозможные жизненные эксперименты и испытываются новые жизненные ощущения, и если бы не этот спасительный элемент, не эта более великая сила, интерес и значимость, физическое существование утратило бы для нее всякий смысл. Эта жизненная ментальность поддерживается нашим тайным сублиминальным витальным существом и скрыто связана с витальным миром, которому она может с легкостью открыться и ощутить незримые динамические силы и реалии, пребывающие позади материальной вселенной. Есть внутренний витальный ум, который в своей работе не пользуется данными органов чувств и не ограничивается ими; ибо на этом уровне мы отчётливо чувствуем независимость нашей внутренней жизни и внутренней жизни мира от тела и от символов физического мира, которые мы считаем единственными природными феноменами – как будто Природа не обладает более значимыми феноменами и более значимыми реалиями, чем феномены и реалии грубой Материи. Витальный человек, сознательно или бессознательно воспринимающий эти влияния, живет желаниями и ощущениями, страстями и эмоциями, любит силу и деятельность, чрезвычайно активен и энергичен: он может уделять и действительно уделяет очень большое внимание материальному существованию, но даже преимущественно занимаясь его текущими событиями, он заставляет его обогащаться новым жизненным опытом, стремиться к реализации своих возможностей, расширять своё жизненное пространство, наращивать витальную мощь, жизнеутверждаться, всё шире распространять своё витальное влияние, выступая в качестве проводника первичного импульса Природы, нацеленного на широту бытия; когда этот жизненный импульс достигает высочайшей интенсивности, человек начинает разрушать барьеры, стремиться к новым горизонтам, потрясать устои прошлого и настоящего в интересах будущего. Он склонен вести и ментальную жизнь, которая часто порабощена витальной силой и её желаниями и страстями, которые он как раз и стремится удовлетворить с помощью ума: но когда его начинают глубоко интересовать ментальные вопросы, он может стать ментальным авантюристом, первопроходцем к новым ментальным формациям или борцом за идею, тонко чувствующим типом художника, восторженным поэтом жизни, провозвестником или поборником великого дела. Витальный ум динамичен и поэтому является очень мощной эволюционной силой Природы, существенно ускоряющей ее работу.

Над этим уровнем витальной ментальности находится ещё более обширный план чистого мышления и разумности, на котором мысль, концепция, идея становятся самыми важными факторами; ментальное существо в тех, кто находится под влиянием этого плана – философах, мыслителях, ученых, интеллектуальных творцах, идеологах, ораторах, писателях, идеалистах и мечтателях, – на сегодняшний день достигает своего апогея. У такого ментального человека есть своя витальная часть, своя жизнь, наполненная всевозможными страстями, желаниями, амбициями и жизненными чаяниями, своё приземленное чувственное и физическое существование, и эта низменная часть часто может настолько уравновешивать или перевешивать в нем более благородный ментальный элемент, что тот, даже будучи его высшей частью, не направляет и не формирует всю его природу: впрочем, подобное не свойственно высокоразвитому ментальному человеку, который, достигая этой стадии, как правило, начинает подчинять витальную и физическую природу своему уму и разумной воле и контролировать их. Ментальный человек не может трансформировать свою природу, но он может контролировать и гармонизировать её, навязать ей закон ментального идеала, сбалансировать или оказать возвышающее и очищающее влияние, свести к минимуму многоликий хаос и противостояние или общую неразбериху, царящие во всё ещё фрагментарном и незрелом человеческом существе. Он может быть созерцателем и хозяином своего ума и своей жизни, может сознательно развивать их и становиться, по мере этого развития, творцом самого себя.
За этим умом чистой разумности стоит внутренний или сублиминальный ум, непосредственно воспринимающий всё, что происходит на ментальном плане, осведомлённый о деятельности многочисленных ментальных сил и способный чувствовать те идеативные и иные тонкие влияния, оказываемые на материальный мир и витальный план, о которых мы сейчас можем разве что догадываться: эти неуловимые и неощутимые влияния доступны и реальны для ментального человека, и он смотрит на них как на истины, стремящиеся реализоваться в человеческой или земной природе. На внутреннем плане независимость от тела ума и ментальной души может стать для него абсолютной реальностью, и он сможет пребывать в них также сознательно, как и в физическом теле. Таким образом, если мы способны жить в уме, среди идей и ментальных представлений, быть не жизнью и телом, а скорее чистым разумом, то в иерархии Природы мы достигаем высочайшего уровня, предшествующего духовному. Ментальный человек, управляющий собой и развивающий себя с помощью ума и воли, сознающий идеал и устремленный к его реализации, интеллектуал, мыслитель, мудрец, менее динамичный и прагматичный, чем витальный человек (являющийся человеком действия, стремительно реализующим возможности внешней жизни), но не уступающий ему, а в конечном счете, и превосходящий его в способности открывать расе новые горизонты, обычно представляет собой вершину природной эволюции на человеческом плане. С точки зрения обычного ума, эти три уровня ментальности, сами по себе чётко отличающиеся друг от друга, но чаще всего причудливо перемешанные в человеке, просто порождают три психологических типа и не несут в себе никакого иного смысла; однако на самом деле они исполнены смысла, так как являются ступенями природной эволюции, ведущими ментальное существо к превосхождению себя. И как мыслящий ум является высочайшей ступенью, которой Природа в настоящий момент способна достичь, так и достигший совершенства ментальный человек является редчайшим и высочайшим из её обычных человеческих творений. Чтобы подняться на ещё более высокую ступень, она должна низвести в ум и активизировать в уме, жизни и теле духовный принцип.

Ибо она создает эти эволюционные формы, работая с внешней ментальностью; чтобы достичь чего то большего, ей нужно шире использовать невидимый материал, скрытый за фасадом нашей внешней личности, погружаться внутрь и обнаруживать тайную душу, психею, или оставлять внизу наш обычный ментальный уровень и подниматься на планы интуитивного сознания, залитые светом, берущим своё начало в духовном гнозисе – восходящие планы чистого духовного разума, на которых мы непосредственно соприкасаемся с бесконечным и осведомлены о сути и высочайшей реальности вещей, Сатчитананде. В нас, за нашим поверхностным природным существом, есть душа, внутренний ум, внутренняя витальная часть, которые могут открыться как этим высотам, так и этому тайному духу внутри нас, и это двойное раскрытие является ключом к новой эволюции; благодаря этому разрушению стен и барьеров и преодолению ограничений сознание достигает большей высоты и более широкой интеграции. В результате, в ходе этой новой эволюции, все силы нашей природы одухотворяются точно так же, как они ментализировались в ходе эволюции ума. Ибо ментального человека не стоит рассматривать как конечное творение или высочайшее достижение Природы – хотя в целом в своих природных частях он развился полнее и разностороннее, чем те, кто оказались ниже или устремились выйти из земного творения; она указала человеку на ещё более высокий и труднодостижимый уровень, наделила его идеалом духовной жизни, начала развивать в нем духовное существо. Духовный человек является высочайшим из всех типов созданных ею людей; ибо, сформировав ментального творца, мыслителя, мудреца, поборника идеала – владеющее собой, внутренне собранное и гармонизированное ментальное существо, – она пытается идти выше и погружаться глубже, выдвигать на передний план душу, внутренний ум и сердце, низводить горние силы сначала духовного, потом возвышенного, а затем и верховного разума и творить в их свете и под их влиянием духовного мудреца, провидца, пророка, боголюбца, йогина, гностика, суфия, мистика.

Только так человек может по настоящему превзойти себя: ибо, пока мы живем в своём внешнем сознании или опираемся исключительно на Материю, невозможно подняться выше и не стоит ожидать, что эволюция нашего существа перейдет на качественно новый уровень. Витальный человек и ментальный человек оказали огромное влияние на земную жизнь, они позволили человечеству продвинуться вперед и перейти от примитивной животной стадии к тому, чем оно является сейчас. Но они могут действовать только в рамках уже сформированного механизма эволюции; они могут расширить круг человеческих возможностей, но не способны изменить или трансформировать принципы сознания или закономерности его работы. Любая попытка чрезмерно возвысить ментального или возвеличить витального человека – а именно таким Ницше виделся сверхчеловек – породит не преображенных или обожествленных людей, а ментальных или витальных исполинов. Если же нам удастся жить внутри, во внутреннем существе, превращая его в непосредственного руководителя жизни, или утвердиться на духовном и интуитивном планах бытия и, находясь на них, с помощью их сил заняться преображением собственной природы, то перед нами откроется другая возможность.

Духовный человек становится знамением этой новой духовной эволюции, этого нового и более высокого восхождения Природы. Однако эта эволюция отличается от предыдущей работы, проводимой эволюционной Энергией, в двух отношениях: она направляется сознательными усилиями человеческого ума и, не ограничиваясь сознательным развитием внешней природы, сопровождается попыткой сломать барьеры Неведения и расшириться внутри, проникнув в тайный способ нашего нынешнего бытия, расшириться вовне в беспредельность космического существования, а также вверх, к более высокому принципу существования. До сих пор Природе удавалось только расширять границы нашего поверхностного Знания Неведения; в процессе же духовной эволюции предпринимается попытка преодолеть Неведение, погрузиться внутрь и обнаружить душу, стать единым в сознании с Богом и всем существованием. Именно к этому после достижения ментальной стадии начинает стремиться эволюционирующая Природа в человеке; это первый шаг к полному превращению Неведения в Знание. Духовное изменение начинается благодаря влиянию внутреннего существа и возвышенного духовного разума, воздействию, которое ощущается и принимается внешней природой; но само по себе это может привести только к просветленному ментальному идеализму или к формированию религиозного сознания и религиозного темперамента, к росту преданности в сердце и набожности в поведении; таким становится первое приближение ума к духу, которое, однако, не ведет к радикальному изменению: необходимо нечто большее, мы должны жить глубже внутри, мы должны превзойти своё нынешнее сознание и обрести более высокое состояние своей природы.

Очевидно, что если бы нам удалось вести более глубокую внутреннюю жизнь и постепенно наполнять внутренними энергиями свои внешние инструментальные части или надолго подниматься на более высокие и обширные уровни и с помощью их сил активно воздействовать на физическое существование (пока что самое большее, на что мы способны, это просто воспринимать нисходящие влияния), мог бы начаться рост силы нашего сознательного бытия, позволяющий сформировать новый принцип сознания, спектр новых форм активности, новую универсальную систему ценностей, расширить сознание и границы жизни, возвысить и трансформировать более низкие уровни существования – короче говоря, мог бы быть запущен полноценный эволюционный процесс, с помощью которого Дух в Природе творит более высокие типы существ. Каждый пройденный этап означал бы шаг к пусть ещё и далекой цели или стремительное приближение к более обширному и более божественному бытию, более великим и божественным силе и сознанию, знанию и воле, более широкому восприятию существования и более интенсивному наслаждению существованием; могли бы пробудиться первые ростки божественной жизни. Любая религия, любое оккультное знание, любое превосхождение норм (в отличие от отклонения от них), любая йога, любое психическое переживание и развитие становятся вехами и указателями, выводящими нас на этот путь, путь тайного самораскрытия духа.

Но человечество всё ещё неспособно преодолеть притяжение физического, всё ещё влечется к непокоренной земной материи; оно руководствуется материальным умом, физическим сознанием: оплетенное множеством пут, оно колеблется, не решаясь двинуться в указанном направлении, или же пугается высоких требований предстоящего духовного восхождения. К тому же, когда его призывают стряхнуть с себя рутину привычек и сойти с проторенной дороги, оно всё ещё очень склонно к необоснованному скептицизму, чудовищной апатии и вялости, ярко выраженной духовной и интеллектуальной нерешительности и консерватизму: даже то, что сама жизнь постоянно свидетельствует о том, что где оно хочет победить, там оно побеждает – ему хорошо известно о чудесах, творимых таким довольно низким могуществом, как физическая Наука, – не прибавляет ему оптимизма; оно предпочитает не откликаться на возвышенные призывы, препоручая это отдельным индивидам. Но этого недостаточно, если вперед необходимо шагнуть всей расе; ибо победы Духа станут для нее безоговорочными только в том случае, если будет предпринято коллективное усилие. Ибо тогда, даже если Природа окажется несостоятельной, ослабит усилия, отступит и не сумеет довести начатое дело до конца, Дух внутри, пробуждая скрытую память – временами кажущуюся (когда на передний план выступают её негативные, то есть тянущие вниз аспекты) фактором, связывающим человечество с его первобытным прошлым, но на самом деле являющуюся силой устойчивых впечатлений, хранящихся в тайниках Природы, которая может тянуть нас как вверх, так и вниз, – снова увлечет ее вверх, и следующее восхождение благодаря предшествующим усилиям станет и более легким, и более продолжительным; ибо эти усилия, их побуждающий импульс и их результаты не могут не сохраняться в подсознательном уме человечества. Кто знает, сколько такого рода побед было одержано в предыдущих эволюционных циклах и насколько близким может быть следующее восхождение? Всё человечество, конечно же, не сможет перейти с ментального на духовный уровень, да в этом и нет необходимости, но чтобы наметившаяся тенденция привела к конкретному результату, нужно повсеместное принятие этого идеала, широкое коллективное усилие, сознательная сосредоточенность. Иначе все может кончиться тем, что, благодаря достижениям отдельных индивидуумов, возникнет новый тип существ, а человечество, расписавшись в собственной несостоятельности, начнет эволюционно деградировать или впадет в стагнацию; ибо только благодаря неугасимому горнему стремлению человечеству до сих пор удавалось выживать и сохранять свои лидирующие позиции.

Процесс эволюции включает в себя закладку фундамента, восхождение с опорой на этот фундамент, преобразование сознания в процессе этого восхождения, а также воздействие с достигнутых более высоких и широких планов на всю природу, с тем чтобы видоизменить и реинтегрировать её. Первичным фундаментом является Материя; вверх восходит Природа; к интеграции приводит автоматическое изменение Природы Природой, которое поначалу бывает бессознательным или полусознательным. Но ход процесса неизбежно меняется, как только существо начинает более осознанно участвовать в этих трудах Природы. Физическая основа Материи остаётся, но Материя перестает быть основой сознания; само сознание перестает брать своё начало в Бессознательном или тайно порождаться внутренней оккультной сублиминальной силой под воздействием вселенских влияний. Поднимаясь и утверждаясь в духе или погружаясь внутрь и отождествляясь с душой, мы закладываем новые основы развития мира и человека; реакции существа на происходящее с ним в космосе начинают определяться светом, знанием и волей, нисходящими свыше, а также внутренней отзывчивостью. Мы перестаем интересоваться исключительно земными вещами, смотреть вниз и вовне и начинаем обращать свой взор вверх и внутрь; мы отождествляемся со своим внутренним и более высоким существом, ныне нам неизвестным, а внешнее или поверхностное существо, которое мы сейчас считаем собой, становится не более чем внешним фасадом или инструментальной частью, позволяющей истинному существу взаимодействовать со вселенной. Сам внешний мир становится для человека наделенным всеведением духа, внутренним – частью его существа, чутко воспринимаемой, благодаря осознанию и чувству единства и тождественности, интуитивно постигаемой умом, откликающейся при непосредственном взаимодействии сознания с сознанием, интегрированной в ту неделимую целостность, которой ему удалось достичь. Сама прежняя бессознательная основа благодаря нисхождению света и знания свыше делается в нас сознательной, а её глубины воссоединяются с высотами духа. Интегральное осознание становится основой полной гармонизации жизни через тотальную трансформацию, унификацию и интеграцию бытия и природы.

Глава XIX. От семеричного Неведения к семеричному Знанию

Семь ступеней насчитывают основы Неведения, семь ступеней насчитывают основы Знания. Махопанишада

Он отыскал бескрайнюю семиглавую Мысль, рожденную Истиной; он создал четвертый мир и приобрел универсальность… Сыны Небес, Герои Всемогущего, мысля правильно, выражая Истину, основали сияющий план и замыслили первый Жертвенный чертог… Владыка Мудрости разрушил каменные преграды воззвал к Стадам Света… Стадам, что незримо стоят на мосту, перекинутом над Ложью и соединяющим один верхний и два нижних мира; желая Светом озарить тьму, он погнал вверх Сияющие Стада и освободил от покровов три мира; он разрушил замаскированный враждебный город, извлек три сокровища из вод Океана и нашел Зарю, Солнце, Свет и Мир Света. Ригведа

Владыка Мудрости, впервые рождаясь в верховном эфире великого Света – у него множество рождений, семь уст, изрекающих Слово, семь Лучей, – рассеивает тьму своим криком. Ригведа

Любая эволюция, по сути, является ростом силы сознания в проявленном бытии, позволяющим ему подниматься с уровня на уровень и всё полнее и полнее проявлять то, что скрыто пребывает в нем, – так от материи оно восходит к жизни, от жизни к уму, от ума к духу. И мы точно так же должны подниматься с уровня ментального на уровень духовного и супраментального проявления, с уровня всё ещё полуживотного человека на уровень божественного существа и божественной жизни. Должна быть достигнута новая духовная высота, широта, глубина, утонченность, мощь нашего сознания, его субстанции, его силы, его восприимчивости, возвышенность, безграничность, пластичность, интегральная отзывчивость нашего существа, а также включение ума и всех нижележащих уровней в это более обширное существование. После грядущей трансформации характер эволюции, принцип эволюционного процесса хотя и обновится, но фундаментально не изменится, и ее величественное развертывание будет продолжаться с ещё большим размахом и свободой. Не только религия, любая возвышенная аскеза, йога предусматривают и ставят своей целью обретение более высокого сознания или состояния бытия, но и сама наша жизнь стремится к этому изменению, которое, при более тщательном рассмотрении, оказывается тайной целью и итогом всех её усилий. Принцип жизни в нас постоянно пытается утвердиться и усовершенствоваться на тех планах ума, витальности и тела, которыми он уже овладел; но он также стремится превзойти и превратить достигнутое им в средства развертывания сознательного духа в Природе. Если только некая часть нас – интеллект, сердце, воля или витальная душа желаний, – разочарованная своим собственным несовершенством и миром, попытается превзойти его и подняться к более высокому существованию, бросив всю остальную природу на произвол судьбы или на погибель, тогда полной трансформации достичь не удастся – по крайней мере, на земле. Но не такова общая тенденция нашего существования; Природа трудится в нас, чтобы поднять все наше существо до такого принципа бытия, который она ещё не развила в условиях проявленного космоса. Но, осуществляя этот подъем, она совсем не хочет разрушать себя, добиваясь утверждения этого более высокого принципа ценой собственного отвержения и уничтожения. Увеличение силы сознания с тем, чтобы оно превзошло ментальные, витальные и телесные ограничения и в конце концов достигло энергии и субстанции духа, необходимо, но это отнюдь не единственная и не окончательная цель эволюции.

Мы призваны поднять всё существо на новую высоту: мы не должны для достижения этой высоты отбрасывать свои динамические части, возвращать их в первичную природную субстанцию и, благодаря этой освобождающей потере, пребывать в блаженном покое Духа; это можно сделать в любой момент, и это приносит великое отдохновение и свободу, но сама Природа ждет от нас целостного поднятия нашего существа в духовное сознание и превращения его в проявленное и многоплановое могущество духа. Интегральная трансформация является интегральной целью Бытия в Природе, и именно поэтому Природа всё время стремится превзойти себя. Именно по этой причине она в процессе своего развития не ограничивается простым достижением нового принципа; подъём на новую высоту становится не просто узконаправленным мощным прорывом, а сопровождается расширением и формированием более обширной жизненной сферы, которая достаточно просторна и стабильна для проявления силы нового принципа. В результате этого подъема и расширения не только сущностная игра самого нового принципа достигает максимально возможной широты, но и более низкие уровни наделяются более высокими качествами: божественная или духовная жизнь не только интегрирует в себя преображенную и одухотворенную ментальную, витальную и физическую жизнь, но и придает ей такую широту и полноту, которые были недоступны ей на ее собственном уровне. Наше ментальное, витальное и физическое существование не обязательно должно разрушаться в результате нашего восхождения на духовные уровни, и одухотворение совсем не умаляет и не ослабляет его; все формы нашего существования могут и должны стать намного богаче, величественнее, могущественнее и совершеннее: благодаря божественному преображению у них появляются такие возможности, которые были бы невообразимы или неосуществимы в обычном неодухотворенном состоянии.

Эта эволюция, этот процесс подъема, расширения и интеграции, по сути, является преодолением семеричного неведения и восхождением к интегральному знанию. Краеугольным камнем этого неведения является структурное неведение; оно сводится к комплексному незнанию подлинного характера нашего становления и неосведомленности обо всех составляющих нашего существа. Его причиной становится ограниченность планом, на котором живем, и тем принципом нашей природы, который сейчас преобладает. Мы живем на плане Материи; преобладающим принципом в нашей природе в настоящий момент является наделённое чувственным умом ментальное сознание, которое зависит от Материи и опирается на нее. В результате, ментальное сознание сосредоточивает всё своё внимание и все свои силы на материальном существовании, которое оно воспринимает через органы чувств, а также на жизни, возникшей в Материи и ограниченной Материей. Такого рода поглощенность внешним и объективным становится главной отличительной чертой структурного Неведения. Этот природный материализм или материализованный витализм, эта привязанность к нашим природным началам является той формой самоограничения, сужающей пределы нашего существования, от которой человеческому существу не так то просто освободиться. На первых порах она является необходимым элементом его физического существования, но впоследствии изначальное неведение превращает её в кандалы, сковывающие каждый его шаг: попытка превзойти это ограничение целостности, силы и истины духа материализованным ментальным сознанием и эту подчиненность души материальной Природе является первым шагом к подлинному прогрессу человечества. Ибо наше неведение не абсолютно; это ограничение сознания, а не полная бессознательность, характеризующая то же Неведение в тех чисто материальным объектах, для которых материя является не только планом пребывания, но и доминирующим принципом. Это частичное, ограничивающее, разделяющее и, в значительной мере, искажающее знание. Мы должны превзойти эту ограниченность и искаженность и приобщиться к истине нашего духовного бытия.

Эта озабоченность жизнью и материей поначалу правомерна и необходима, так как человеку в первую очередь нужно максимально полно познать это физическое существование и подчинить его себе, анализируя и обобщая данные, ощущения и впечатления, которые способен предоставить ему его чувственный ум; но это только первый шаг, и если мы ограничимся этим, никакого реального развития не произойдёт: мы останемся на том же месте и разве что несколько расширим сферу своей физической деятельности и обретем больше энергии, позволив уму приумножить его относительное знание и утвердить частичную и шаткую власть, а своей алчущей витальной природе – заставить вещи быстрее вращаться, сталкиваться и взаимодействовать среди сонма физических сил и существ. Максимальное расширение объективного физического знания, даже если оно охватит отдаленнейшие звездные системы, самые глубокие океанические и земные слои и тончайшие свойства материальной субстанции и энергии, по сути, ничего нам не даст и не может считаться делом первостепенной важности. Евангелие материализма, несмотря на головокружительные успехи Науки, в конце концов, всегда оказывается ложным и бесперспективным, и по той же причине сама физическая Наука со всеми своими достижениями не в состоянии придать человеческой жизни счастье и полноту, хотя и может сделать ее более комфортной. Наше счастье заключается в подлинном возвышении всего нашего бытия, в победе, достигаемой благодаря тотальному изменению всех уровней нашего существования, в обретении власти не только и не столько над внешним, сколько над внутренним, не только над явной, но и над скрытой природой; мы обретаем истинную полноту не за счет описывания всё более и более широких кругов на плане, с которого мы начали, а за счет его превосхождения. Именно поэтому после начального и необходимого утверждения на уровне жизни и материи мы должны интенсифицировать силу своего сознания, углубить, расширить, возвысить её; и прежде всего мы должны освободить своё ментальное «я», придав своему ментальному существованию бо́льшую свободу, возвышенность и благородство: ибо ментальное существование в неизмеримо большей степени является нашим подлинным существованием, нежели физическое, так как даже на уровне своей инструментальной или исполнительной природы человек преимущественно является умом, а не телом – скорее ментальным, чем физическим существом. Это превращение в полноценное ментальное существо становится первым шагом к человеческому совершенству и свободе; оно не приводит к реальному совершенству и не освобождает душу, но в какой то мере уменьшает нашу погруженность в материальную и витальную жизнь и способствует ослаблению хватки Неведения.

Благодаря тому, что мы становимся более совершенными ментальными существами, у нас появляется возможность достичь более возвышенного, утончённого и широкого существования, сознания, силы, счастья и восторга бытия; чем выше мы поднимаемся в своем ментальном развитии, тем явственнее и отчетливее мы ощущаем всё это: одновременно наше ментальное сознание становится более проницательным, сильным, утончённым и пластичным, и мы оказываемся в состоянии более широко охватить витальное и физическое существование, лучше его познавать, лучше его использовать, придавать ему более возвышенные качества, расширять его границы, облагораживать его функционирование – увеличивать его диапазон, направлять его на решение более высоких задач. Человек, поскольку природа наделила его способностью мыслить, является ментальным существом, но на заре своего становления он больше напоминает ментализированное животное, сосредоточенное, как и обычное животное, на своем телесном существовании; он использует свой ум, чтобы удовлетворять нужды, интересы и потребности жизни и тела, и отводит ему роль не их владыки и повелителя, а слуги и подчиненного. Но, по мере своего ментального развития и попыток своего ума утвердить свою независимость, самостоятельность и покончить с тиранией жизни и материи, он всё более и более становится человеком. С одной стороны, ум благодаря своей свободе контролирует и просвещает жизнь и тело, с другой – чисто ментальные цели, занятия и стремления познать и понять мир и себя приобретают значимость. Ум, избавленный от контроля низших частей и погруженности в их активность, делает жизнь более управляемой, возвышенной, изысканной, более тонко сбалансированной и гармоничной; витальные и физические движения направляются, упорядочиваются и преобразуются настолько, насколько это возможно при посредничестве ума; они становятся инструментами рассудка и подчиняются просветлённой воле, этическим стандартам и эстетическим канонам: чем более в этом удаётся преуспеть, тем более раса становится подлинно человеческой, расой ментальных существ.

Именно такого взгляда на жизнь придерживались древнегреческие мыслители, и именно пышный расцвет в лучах этого идеала придает эллинистической жизни и культуре такое очарование. Позже на жизнь стали смотреть по другому, когда же первоначальная концепция вернулась, она многое утратила и смешалась с более сумрачными элементами: искажение духовного идеала, не вполне понятого интеллектом и никак не реализованного в практической жизни, но видоизмененного её позитивными и негативными, ментальными и моральными влияниями и представшего в двойственных категориях на фоне давления чрезмерного витального стремления, которое доминировало, но не могло быть в полной мере удовлетворено, не позволило уму обрести власть, а жизни – гармонию, и воплотить увиденную в ней красоту и соразмерность в реальные формы. Произошло раскрытие более высоким идеалам, жизнь достигла большего размаха, но элементы нового идеализма, брошенные в ее поток, только косвенно влияли и не могли преобладать и трансформировать её, и в конце концов духовное усилие, плохо понятое и не реализованное, было оставлено: его моральные эффекты сохранились, но лишенные поддерживающей духовной составляющей, постепенно ослабли и утратили свою силу; стремление к удовлетворению витальных потребностей, поддержанное невероятным развитием физической разумности, увлекло расу. Первым результатом стало впечатляющее развитие знания определенного типа и эффективности, а к самым последним можно отнести повсеместное нарастание хаоса и опасное душевное нездоровье.

Ибо ум сам по себе недостаточен; даже величайшие проявления разумности рождают лишь ограниченный полусвет. Внешнее ментальное знание физической вселенной – ещё менее надежная опора; для думающего животного его может быть и достаточно, но не для расы ментальных существ, стремящихся к духовной эволюции. Более того, с помощью одной только физической Науки и внешнего знания или умения управлять одними только физическими и механическими процессами нам не удастся ни полностью познать истину физических объектов, ни правильно пользоваться физическим существованием: чтобы познавать и правильно использовать знание, мы должны превзойти истину физических феноменов и процессов и увидеть, что скрывается в них и за ними. Ибо мы являемся не просто воплощенными умами; существует духовное бытие, духовный принцип, духовный план Природы. Мы должны возвысить силу своего сознания до его уровня и, благодаря этому, ещё более расширить, даже универсализировать и раздвинуть в бесконечность границы нашего бытия и поле нашей деятельности, поднять нашу низшую жизнь и использовать ее в более великих целях и на более широком плане, руководствуясь духовной истиной существования. Труды нашего ума и борьба нашей жизни только в том случае увенчаются успехом, если мы сбросим с себя оковы низшей Природы, придадим целостность бытию и сознанию нашего природного существа, научимся пользоваться нашими природными инструментами с помощью силы Духа и ради блаженства Духа. Только тогда структурное неведение, незнание реального устройства нашего существования, от которого мы страдаем, сменится подлинным и действенным знанием нашего бытия и становления. Ибо мы являемся духом, пока что использующим ум в качестве главного орудия, а жизнь и тело в качестве второстепенных, смотрящим на материю как на первичное, но не единственное поле своего опыта; но это только пока. Наши возможности не ограничиваются несовершенными ментальными операциями; ибо помимо ментального в нас есть иные принципы – дремлющие или незримо или несовершенно проявляющие себя, – более близкие к духовной природе, есть более непосредственные способности и сияющие орудия, есть более высокое состояние бытия, есть уровни динамической реальности, намного превосходящие те, которые принадлежат нашему нынешнему физическому, витальному и ментальному существованию. Они могут стать нашим естественным достоянием, частью нашего бытия, они могут быть принципами, силами и инструментами нашей расширенной природы. Но этого не произойдет, если мы будет довольствоваться полубессознательными или экстатическими подъемами в царство духа или смутной экзальтацией от контактов с его безграничными просторами; их принцип должен развиться, как развилась жизнь, как развился ум, и сформировать свои собственные инструменты, механизмы удовлетворения своих собственных потребностей. Тогда мы действительно узнаем, как устроено наше существование и преодолеем это Неведение.

Победа над нашим структурным неведением не сможет стать безоговорочной и интегрально динамичной, если мы не превзойдем психологическое неведение; ибо эти два типа неведения тесно связаны между собой. Наше психологическое неведение заключается в том, что мы знаем только свое внешнее бодрствующее «я», являющееся всплеском или потоком, возникшим на поверхности нашего существа, и считаем его собой. Эта часть нас представляет собой причудливое сочетание бесформенных или только полуоформленных движений, которые механически следуют друг за другом, поддерживаются и связываются воедино при переходе от одного момента к другому активной поверхностной памятью и пассивным нижележащим сознанием, систематизируются и интерпретируются нашим рассудком и нашим наблюдающим и небеспристрастным умом. Позади со своими энергиями тайно пребывает наше внутреннее существо, без которого не было бы ни внешнего сознания, ни внешней активности. В Материи обнаруживаются только процессы, кажущиеся на уровне внешнего фасада вещей, которым ограничивается всё наше знание, бессознательными; ибо внутреннее Сознание Материи остаётся тайным и сублиминальным и никак не обнаруживает себя в бессознательной форме и скрытой в ней энергии: но в нас сознание частично проявлено, частично пробуждено. Но это сознание ограничено и несовершенно; оно не может выйти за свои привычные рамки и движется по узкому кругу, и только в редкие моменты, когда озарения, наития или интуитивные чувства и знания, прорывающиеся из тайных внутренних глубин, ломают или преодолевают привычные барьеры, раздвигают границы круга, – что то меняется. Но эти случайные озарения, наития и т. д. не могут существенно расширить наши возможности и недостаточны для того, чтобы радикально изменить наше состояние бытия. Это может произойти только в том случае, если мы наполним себя лучами ещё только разгорающегося божественного света, разовьём потенциальные энергии своего существа и начнем сознательно и естественно ими пользоваться; для этого нам нужно открыться тем планам своего существа, в которых находятся их истоки и которые в настоящий момент подсознательны или, скорее, внутрисознательны и околосознательны и же сверхсознательны для нас. Или – ибо возможно и нечто большее – мы благодаря целенаправленному погружению или методичному углублению можем проникнуть в эти внутренние и возвышенные части себя, а потом вернуться на поверхность, вооруженные их тайнами. Или, стремясь к достижению ещё более радикального изменения своего сознания, мы должны перестать жить на поверхности и научиться жить внутри и смотреть и воздействовать на всё из внутренних глубин и из души, ставшей владыкой нашей природы.

Та часть в нас, которую мы конкретно называем «подсознательным» – поскольку она примитивна, невнятна и находится ниже уровня ума и сознательной жизни, – включает в себя чисто физические и витальные элементы нашего телесного существования, не ментализированные, не осознаваемые умом и действующие неподконтрольно ему. К сфере подсознательного также можно отнести тайное немое сознание, динамичное, но не воспринимаемое нами, действующее в клетках, нервах и прочих телесных структурах и регулирующее их жизненные процессы и автоматические реакции. Подсознательное также включает в себя те простейшие функции глубинного чувственного ума, которые более выражены в животной и растительной жизни; в процессе нашей эволюции нам не понадобилось расширять и упорядочивать деятельность этого элемента, но он продолжает тайно функционировать ниже уровня нашей сознательной природы. Эта невнятная активность охватывает также и скрытую ментальную первооснову, принимающую и хранящую в латентном состоянии прошлые впечатления и всё, что отбрасывается из поверхностного ума. Элементы этого содержимого могут подниматься во время сна или любого другого бессознательного состояния, принимая форму сновидений, механических мыслей или внушений, автоматических витальных реакций или побуждений, физических нарушений или нервных расстройств, патологических, болезненных или неуравновешенных состояний. Обычно из содержимого подсознательного мы черпаем столько, сколько необходимо нашему внешнему чувственному уму и рассудку; извлекая оттуда эти смутные впечатления, мы не осознаём их природу, истоки, характер функционирования и воспринимаем их только после перевода на язык пробужденной человеческой разумности и осмысленности. Однако подъёмы подсознательного, его воздействия на ум, как правило, происходят спонтанно, непредвиденно, непроизвольно; ибо мы не знаем подсознательного и поэтому никак не контролируем его. И только выходя из своего обычного состояния – а это, как правило, бывает во время болезни или некоего нервного расстройства – мы можем непосредственно уловить то, что происходит в немом, но очень активном мире нашего телесного бытия и нашей витальности, или осознать тайные движения механического физического и витального ума, существовавшего ещё в дочеловеческие времена и скрытого за нашей внешней разумностью – некоего сознания, которое, хотя и принадлежит нам, но кажется не нашим, так как не относится к известным нам типам человеческой ментальности. Подсознание скрывает в себе не только это, но и многое другое.

Если бы сейчас мы предприняли нисхождение в подсознательное, нам едва ли удалось бы исследовать эту область, ибо мы увидели бы череду бессвязных образов или заснули бы, или погрузились бы в глубокий транс или в коматозное оцепенение. Тщательное ментальное исследование или проницательность может дать нам некоторое общее и опосредованное представление об этой скрытой активности; но, только отступая назад и погружаясь в сублиминальное или поднимаясь в сверхсознательное и оттуда осматривая или проникая в эти сумрачные бездны, мы можем непосредственно и полностью осознавать и контролировать тайные процессы нашей подсознательной физической, витальной и ментальной природы. Это осознание и этот контроль чрезвычайно важны. Ибо подсознательное – это Бессознательное в процессе его перехода в осознанное; это опора и даже основа наших низших частей и их движений. Оно поддерживает и усиливает всё, что в нас цепляется за старое и не желает меняться, – механически повторяющиеся невнятные мысли, навязчивые чувства, ощущения, побуждения, пристрастия, которые возвращаются снова и снова, устойчивые черты характера, не поддающиеся исправлению. Логово животного, а также демона, живущего в нас, находится в густых зарослях подсознательного. Проникнуть туда, принести свет и установить контроль необходимо для полноты любой более высокой жизни, для осуществления любого интегрального преображения природы.

Часть, названная нами внутрисознательной и околосознательной, является ещё более важным и намного более ценным элементом нашего существа. Она включает в себя обширную деятельность внутреннего интеллекта и внутреннего чувственного ума, внутреннего витального и даже внутреннего тонкого физического существа, которая поддерживает и окутывает наше бодрствующее сознание, но никак не проявляет себя внешне и поэтому на современном языке называется сублиминальной. Когда нам удается проникнуть в это скрытое «я» и исследовать его, мы обнаруживаем, что наша внешняя разумность и восприимчивость по большей части представляют собой выборочную часть того, чем мы тайно являемся или можем стать внутри, сформированным и сильно искаженным и упрощенным образом нашего подлинного, нашего скрытого «я» или отражением света, вырвавшимся из его глубин. Наше поверхностное существо было сформировано с помощью сублиминального в процессе эволюции из Бессознательного для практических целей нашей нынешней физической и ментальной жизни на земле; то, что находится позади него, является формацией, связывающей Бессознательное и более обширные планы Жизни и Ума, которые возникли в ходе инволюционного нисхождения и давление которых способствовало началу эволюции Ума и Жизни в Материи. Наши поверхностные реакции на физическое существование исподволь поддерживаются активностью этих скрытых частей и часто представляют собой их реакции, видоизмененные внешним умом. Но также та значительная часть нашей личности, нашей ментальности и витальности, которая не реагирует на внешний мир, а живет своей внутренней жизнью или обращается к материальному существованию, чтобы пользоваться и владеть им, является своеобразным продуктом, причудливым сочетанием сил, влияний, мотивов, берущих свое начало в этих могущественных внутрисознательных глубинах.

Кроме того, сублиминальное сознание простирается за пределы окутывающего нас сознания, через которое оно воспринимает движения потоков и вихревых волн, накатывающих на нас из океана универсального Ума, универсальной Жизни и универсальной тонкой Материи и её сил. Не ощущаемые нами, когда мы живем на поверхности, но ощущаемые и принимаемые нашим сублиминальным «я», они превращаются в формации, способные сильно, но незаметно влиять на нас. Если бы в стене, отделяющей это внутреннее существование от внешнего «я», удалось проделать бреши, мы могли бы знать и влиять на истоки наших нынешних ментальных энергий и витальных импульсов, могли бы контролировать их, а не просто испытывать последствия их действий. Но хотя многие части сублиминального могут быть познаны благодаря образованию такого рода брешей и обращению взгляда вовнутрь или более свободному взаимодействию с тем, что находится внутри, полностью познать себя нам удастся только после того, как мы проникнем за покров внешнего ума и начнем жить в своем внутреннем уме, в своем внутреннем витальном существе, в своей сокровенной душе, а также поднимемся на план ума, превосходящий уровень нашего бодрствующего сознания. Результатом этого пребывания внутри должно стать расширение и совершенствование нашего нынешнего, всё ещё такого ущербного и ограниченного эволюционного состояния; однако эволюция более высокого порядка может начаться только тогда, когда мы станем сознательными в том, что сейчас для нас сверхсознательно, когда мы поднимемся в подлинную обитель Духа.

Сверхсознание, расположенное над нашим нынешним уровнем восприятия, включает в себя более высокие планы ментального бытия, а также сокровенные высоты супраментального и чистого духовного бытия. Следуя восходящей эволюции, мы в первую очередь должны усилить, возвысить и интегрировать свое сознание в эти более высокие части Ума, из которых мы уже получаем, сами того не зная, многие возвышенные мысли, особенно те, которые приносят великий свет и силу, те, что напоминают откровения, прозрения, интуитивные наития. На этих ментальных высотах и просторах – если сознанию удастся достичь их или удержаться и сосредоточиться там – нечто, напоминающее непосредственное присутствие и силу Духа, даже нечто, пусть и отдаленно и опосредованно, напоминающее Сверхразум, может обрести начальные очертания, впервые обнаружить себя, может вмешаться в управление нашим низшим существом и способствовать его изменению. Впоследствии благодаря силе этого измененного сознания наша эволюция может перейти на новый, более высокий уровень, став эволюцией уже не ментальной, а супраментальной и высшей духовной природы. Мы можем и без реального восхождения на эти ныне сверхсознательные для нас ментальные планы или без постоянного или неизменного пребывания на них благодаря открытости им, благодаря восприятию их света и влияния в какой то мере избавиться от нашего структурного и психологического неведения; можно осознавать себя духовным существом и одухотворять, пусть и несовершенно, свое обычное человеческое сознание и существование. Может иметь место сознательное взаимодействие и получение указаний из этой более великой и сияющей ментальности и восприятие её озаряющих и преобразующих сил. Высокоразвитое или духовно пробуждённое человеческое существо способно на это; но это не более чем первый шаг. Чтобы достичь интегрального самопознания, бытия, характеризующегося единством сознания и силы, необходимо восхождение за пределы плана нашего обычного ума. Сейчас такой подъём возможен за счёт всепоглощающего сосредоточения и погружения в сверхсознательное бытие; но это означает, что эти высшие планы достижимы только в состоянии неподвижного или экстатического транса. Если же мы намерены распространить власть этого высочайшего духовного бытия на нашу жизнь в бодрствующем состоянии, должно быть сознательное восхождение на всё более и более высокие уровни, расширение в бескрайние просторы нового бытия, нового сознания, новых возможностей действия, возвышение – как можно более интегральное – нашего нынешнего бытия, сознания и форм деятельности и превращение их в свои божественные аналоги, что, в конечном итоге, должно привести к преображению нашего человеческого существования. Ибо всякий раз, когда необходимо осуществить переход на качественно новый уровень, Природа, пытаясь превзойти себя, неизменно использует три взаимосвязанных процесса – восхождение, расширение поля и основы деятельности и интеграцию.

Любое эволюционное изменение такого рода обязательно должно сочетаться с преодолением нашего нынешнего временного неведения, которое чрезвычайно сужает наш кругозор. Ибо мы сейчас живем не только от момента к моменту, но и весь наш взгляд на себя ограничен нашей нынешней земной жизнью, которая началась в момент рождения и закончится в момент смерти. Как мы не можем заглянуть дальше в прошлое, так мы не можем заглянуть дальше в будущее; и, как следствие, мы ограничиваемся нашей физической памятью и осведомленностью о нынешней жизни в преходящей телесной оболочке. Но эта ограниченность в восприятии времени тесно связана с поглощенностью нашего ума материальным планом и жизнью, в которой он в настоящее время действует; подобная ограниченность является не законом духа, а одним из временных условий, в которых поначалу должна трудиться наша проявленная природа. Если эта поглощенность перестаёт быть такой глубокой или сходит на нет, происходит расширение ума, раскрытие в сублиминальное и сверхсознательное, во внутреннее и более высокое бытие, в результате чего нам удается осознать как наше непрерывное существование во времени, так и наше вечное существование за пределами времени. Это очень важно, если мы намерены достичь ясного и глубокого знания о себе; ибо сейчас неверная духовная перспектива, не позволяющая нам видеть, как действительно соотносятся и связаны природа, цель и условия нашего бытия, искажает всё наше восприятие и деятельность. Такой акцент на веру в бессмертие в большинстве религий делается потому, что без неё просто невозможно обойтись, если мы намерены превзойти отождествление с телом и его погруженность в материальную жизнь. Но чтобы полностью исправить эту неверную перспективу, веры недостаточно: по настоящему познать себя во времени можно только тогда, когда мы живем, осознавая своё бессмертие; мы должны отчетливо ощущать свое непрерывное бытие во Времени и свое вневременное существование.

Ибо бессмертие в своем фундаментальном смысле – это не просто продолжение индивидуального существования после смерти физического тела; мы бессмертны в силу вечности нашего самосущего бытия, не имеющего ни начала, ни конца, находящегося за пределами всех рождений и смертей, через которые мы проходим, не затрагивающегося изменениями, которые мы претерпеваем в этом и других мирах: осознание вневременного существования духа и есть подлинное бессмертие. У этого понятия есть, конечно же, и второе значение, которое тоже по своему верно; ибо параллельно с этим подлинным бессмертием существует непрерывность нашего временно́го бытия и опыта – мы бессмертны не только вне, но и во Времени и непрерывно переходим от жизни к жизни и от мира к миру: впрочем, этот тип бессмертия можно рассматривать как естественное следствие нашей вневременности, которая в условиях вселенной принимает форму непрерывного существования в вечном Времени. Познавая «я», пребывающее в Не рождении и в Не становлении, и неизменный дух внутри себя, мы осознаём свое вневременное бессмертие: познавая «я», пребывающее в рождении и Становлении, мы осознаём свое бессмертие во времени, выражающееся в ощущении того, что душа, несмотря на все изменения ума, жизни и тела, всегда остается той же самой; это тоже не просто вечное существование, это вневременность, облаченная в формы Временного проявления. Благодаря первой реализации – осознанию вневременного бессмертия – цепь рождений и смертей больше не сковывает нас и не ограничивает наше видение, – так мы достигаем конечной цели многих индийских духовных дисциплин; благодаря второй реализации в сочетании с первой мы становимся способны свободно, с правильным знанием, без неведения, без связанности цепью наших действий воспринимать то, что переживается духом во временно́й вечности. Само по себе осознание вневременного существования может и не включать это постижение «я», сохраняющегося в вечном Времени; осознание того, что мы продолжаем жить после смерти, само по себе, может и не избавить нас от ощущения начала или конца нашего существования. Однако суть изменения, наступающего в результате обеих этих реализаций – если смотреть на них как на две стороны одной истины – заключается в сознательном пребывании уже не в сковывающем потоке времени и последовательности моментов, а в вечности: чтобы достичь божественного осознания и божественной жизни, нам в первую очередь нужно научиться существовать таким образом. Умение контролировать и направлять из этой вечности бытия ход и процесс становления является вторым, динамическим условием, практическим результатом которого становится духовное самообладание и самоконтроль. Только преодолевая поглощенность материальным и объективным – что не обязательно должно вести к пренебрежению жизнью в физическом теле или ее отвержению – и постоянно пребывая на внутренних и высших планах ума и духа, мы можем осуществить эти изменения.

Фрагмент книги. Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=23989461&lfrom=37339634